Люди Икс: Последняя Надежда - Марина Фурман

примет, — похвастался Тед, его рука уже почти не болела, и настроение у него было отличное.

— …поверить не могу, что он отправил нас на такое идиотское задание! — закончил свою мысль Дэн. — Это же просто… просто отстой! Мы — Люди Икс, а не частная охранное предприятие!

— Ну, это как посмотреть, — усмехнулась Мелисса и отправилась в свою комнату, у нее была куча дел поважнее, чем обсуждать приказы. Например, где найти два вечерних платья и две пары туфель для себя и Сайрин.

Ксавье хотел, чтобы они сопровождали Уорена Уортингтона III на благотворительном вечере, который он устраивал впервые без поддержки своего отца. Самому Уорену вряд ли могло что-то угрожать, Ангел был одним из лучших бойцов в команде Ксавье, но вот вечеру — вполне.

Совсем недавно Уорен окончательно рассорился со своим отцом, и посредством оравы кровожадных юристов они теперь увлеченно рвали компанию на части. Уорен оставил бы отцу все и ушел с одним чемоданом, гордый и нищий, но дело было не только в нем. Он хорошо понимал, какие возможности дают огромные деньги и слишком долго вращался в среде бизнесменов, чтобы не понимать, как их использовать в своей борьбе.

Он создал благотворительный фонд поддержки мутантов, но его собственных денег было мало — по всему миру были тысячи, миллионы мутантов, даже со своим огромным состоянием, помочь каждому он был не в силах. Нужны были инвесторы, связи, контакты… и этот прием.

Ангел прибыл в особняк Ксавье поздно ночью, когда все уже спали. Бросил сумку в комнате, в которой он намеревался жить в ближайшее время, и отправился на кухню. На кухне, однако, он быстро сообразил, что аппетита нет, хотя он не ел целый день, готовясь к завтрашнему приему. И вот все дела были окончены, приглашения разосланы и подтверждения получены, а Уорен все еще не мог успокоиться. И дело было даже не в предстоящем событии.

Стоило ему остановиться хоть на секунду, не двигаться, никуда не идти, ни о чем не думать и в памяти тут же всплывали слова Уортингтона-старшего:

«Ты — самое большое разочарование в моей жизни, Уорен! И самое страшное!»

Ангел оставил на столе еду и отправился в гостиную. Спать не хотелось, но и просто сидеть на месте он не мог.

* * *

— Вас что-то беспокоит? — тихий голос Сайрин прорезал полумрак, и Уорен вздрогнул. Он был слишком погружен в свои мысли, чтобы заметить, как она вошла. В последнее время он был слишком занят, чтобы следить за новостями Академии и о новобранцах услышал только тогда, когда Ксавье навязал ему их в качестве охраны.

Решение, надо сказать, было не таким уж плохим. Завидев рубиновый визор Циклопа, не сходящий с экранов новостей, многие инвесторы захлопнут чековые книжки, развернутся и уйдут, поскольку быстро припомнят, сколько их активов пострадало вследствие спасательных операций Людей Икс. И объяснить им, что Циклоп хотел, как лучше, конечно же, не удастся. Слишком много раз Уорен пытался… Но новобранцев не знал никто, и никто из них не отличался от людей достаточно сильно, чтобы это было заметно в толпе.

— Ты все равно не поймешь…

— Того, как тяжело приходится, когда твой отец находится по другую сторону баррикад? — проговорила она и Ангел почувствовал, как по спине пробежали мурашки. — Не разговаривать с ним месяцами и месяцами его не видеть? И не быть уверенным, что при следующей встрече он тебя не убьет?

— Откуда ты знаешь?

— Я умею слушать, мистер Уортингтон.

— Ты здесь всего пару недель.

— Я очень хорошо умею слушать, — девушка обошла небольшой диван и села на него, подобрав ноги под себя. Она внимательно смотрела на Ангела, хотя в полумраке комнаты перед окном был виден только его силуэт.

— Если ты думаешь, что я кинусь изливать тебе душу, — с раздражением проговорил он, — то ты слишком много о себе возомнила.

— Нет, наоборот, — качнула головой она. — Я хочу, чтобы вы послушали меня.

Ангел промолчал, может, он и хотел послать ее к черту и уйти спать, но что-то заставило его остаться.

— Там, откуда мы пришли, люди создали полуорганические устройства, способные контролировать не только силу мутантов, но и их разум. Мой отец был одним из лучших бойцов в отряде, но на одной из операций он попал в плен. С тех пор мы его больше не видели. Вернее… когда мы увидели его в следующий раз, это был уже не он. Его тело было сильно повреждено в бою, но люди решили, что такой ценный генетический материал пропадать не должен. Они заменили утраченные части тела механическими. Они сделали из него киборга, понимаете? — ее тонкие пальцы переплелись так сильно, что побелели костяшки.

— Отцу вживили чип. Мы понесли колоссальные потери, пытаясь победить его… Вернее то, что от него осталось. Но мы его отбили. Я думала, что как только мы вытащим чип, он вернется к нам. Но… — она расцепила руки и развела ими, будто извиняясь за собственную глупость, — ничего подобного не произошло, конечно. Он оставался орудием убийства, созданным людьми для борьбы с мутантами. Наш инженер сказал, что может его пере… — она разразилась сухим смехом, больше похожим на кашель, от которого у Ангела пересохло в горле, — перепрограммировать.

Девушка, видимо, ожидала какой-то реакции, но Уорен молчал, чувствуя себя беспомощным перед лицом чужого горя. Да и что он мог, в самом деле, сказать?

— Перепрограммировать… — продолжила она с явным трудом, — на защиту мутантов, вместо их уничтожения. Он сказал, что это единственное, что мы можем сделать, чтобы отец снова был нам хоть немного полезен. И чтобы хоть как-то оправдать потери, которые мы понесли из-за него. Он сказал, что у нас не хватает оружия, и папа будет отличной боевой единицей… — она сделала прерывистый вздох, но все равно продолжила: — Боевой единицей… У него ведь еще сердце билось, а инженер называл его «боевой единицей»!

Девушка всхлипнула и замолчала. Уорен выдохнул, словно сбросив с себя какое-то наваждение, было в ее голосе что-то гипнотическое, страшное. Но вещи, о которых она рассказывала, были еще страшнее.

— Скажите, мистер Уортингтон… Что я должна была сделать?

— Откуда мне знать, — прошептал Ангел, хотя для него ответ был уже готов. И пусть он не мог даже вообразить себе ситуацию настолько чудовищную, он разбился бы в пыль, но не позволил использовать родного ему человека, как марионетку.