Сирийский рубеж 2 - Михаил Дорин

советский контингент в Сирии. По крайней мере на тех, кто был в Тифоре.

Бросать старшего лейтенанта на амбразуру замполита я не хотел, так что утром поехал с ним. Через пару часов мы стояли у дверей кабинета Мельникова.

Точнее стоял я, а Балдин сидел на стуле рядом с дверью и спал. Только я собрался постучать, как дверь открылась, и из кабинета вышел Борисов.

— Здравия желаю, Иван Васильевич, — поздоровался я с генералом.

— Привет, Александр. Хотел тебя на завтра вызвать, а ты уже здесь. Какими… — начал спрашивать генерал, но в этот момент Балдин громко икнул.

Старший лейтенант попытался встать, но получилось это у него не сразу. Генерал показал Балдину сесть, и вопросительно посмотрел на меня.

— Что скажешь, Клюковикин?

— Вчера политзанятие проводили. И парковый день был.

— И какая была тема занятия?

— Сплочение воинских коллективов и борьба с неуставными взаимоотношениями.

Иван Васильевич улыбнулся.

— Вижу, что сплочение удалось. Что-то хотел спросить?

Я рассказал Борисову про то, чем занимался вчера с Балдиным, и показал стопку бумаги старшему советнику.

— Не надо тебе к замполиту. Список есть личного состава, на который написаны представления?

— Так точно.

— Пошли со мной. Есть ещё для тебя кое-что.

Балдина я передал в руки его сослуживца по политотделу, а сам быстро догнал генерала на лестнице. Направлялись мы с Борисовым в кабинет к главному советнику Яковлеву.

Оказавшись перед генерал-полковником, я представился ему, а он поздоровался со мной. Яковлев внимательно посмотрел на меня и продолжал слушать, как меня хвалит Борисов.

— Значит, на вашем борту впору звёзды за сбитые рисовать? — спросил генерал-полковник.

— Это была работа всей группы.

— Да. И к сожалению, мы с вами потерь не избежали. Противник был силён, верно?

— Так точно, — ответил я.

Яковлев подошёл к своему рабочему месту и взял лист бумаги. Это был официальный документ на арабском языке за подписью самого президента Сирии Хафеза Аль-Асада.

— Знаете, что это? — спросил Яковлев.

Я быстро перевёл название.

— Это указ о присвоении звания Героя Республики.

— Верно. Там есть и ваша фамилия. Поздравляю, — пожал мне руку главный советник.

Глава 6

Егор Гаврилович отпустил мою руку и сел за стол. Я же перечитал указ сирийского Верховного Главнокомандующего. В нём и, правда, был я, а также ещё несколько знакомых мне фамилий.

— Сирийское руководство в лице президента Асада высоко оценило помощь наших военных специалистов. Вас в том числе, — сказал главный военный советник, присаживаясь на своё место.

В тексте указа я нашёл и Владимира Горина, которому звание Героя Республики присваивается посмертно.

— Нашли Горина? — спросил Яковлев.

— Так точно.

— За него награду примет наш посол. И… за каждого из вас, — выдохнул генерал-полковник.

Тут я несколько опешил. Выходит, что мне и моим товарищам награды вручат «втёмную». Чтоб никто не видел.

— Нас стесняются? — спросил я.

Яковлев поджал губу и посмотрел на Борисова. Старший советник главкома ВВС положил на стол стопку представлений к наградам и отклонился на спинку стула.

— Это не наше решение, Александр Александрович. Руководство решило, что вам награды будут вручены позже. В более… подходящей обстановке, — сказал Иван Васильевич.

Странное решение со стороны руководства. Всё же, в боях с Израилем плечом к плечу бились и наши танкисты, и расчёты ПВО. Вполне нормально, что сирийская сторона собирается нас отблагодарить.

— Эти награды нам вручает сам президент Сирии. Думаете, ему не покажется странным, что кто-то один оптом заберёт все ордена? — уточнил я.

Иван Васильевич посмотрел на Яковлева, ожидая его ответа. В Сирии главный военный советник из Советского Союза являлся серьёзной фигурой. Одобрения действий со стороны посольства ему ждать не нужно было.

— К чему вы это? — спросил у меня Егор Гаврилович.

— В этом списке есть военнослужащие и гражданские специалисты, которые участвовали в операции по эвакуации «той самой» группы спецназа, — ответил я.

Намекал я на то, что и Вася Занин, и Ваня Зелин, и Володя Горин помогали спасать Басиля Асада. Уж таким людям Хафез однозначно захочет выразить благодарность лично.

— Предложение резонное, — спокойно сказал Борисов.

Яковлев несколько секунд подумал, прежде чем дать ответ.

— Хорошо. Убывайте в расположение вашей группы и ждите вызов. А куда — дворец президента или какое другое место, доведут позже.

Я кивнул, но был ещё один небольшой момент, который нужно уточнить.

— Понял. Тогда разрешите вопрос, что с представлениями, которые лежат у вас на столе?

— Какие представления? Эти? — удивился Яковлев, и Борисов указал главному советнику на стопку бумаги.

— Так точно, товарищ генерал-полковник.

Яковлев надел очки для чтения и принялся листать список личного состава на награждение.

— Здесь много. Предлагаете наградить всех?

— Работы было много. В той или иной степени, отличился каждый из списка.

— Я вас услышал. Вы свободны, товарищ майор.

Выпрямившись, я попрощался с генералами и вышел из кабинета. К вечеру добрался до Тифора, где обстановка была мирная и спокойная.

Вертолёты Ми-28 были спрятаны в арочные укрытия. Самолёты стояли зачехлённые, а всё вооружение с них снято. Ну и личный состав проводил время в тени под навесом, обсуждая, чем себя занять.

Но для моей группы дело нашлось быстро. Утром на базу Тифор приехал замполит — полковник Мельников Виктор Михайлович. Он довёл, что завтра личный состав должен прибыть в резиденцию Хафеза Асада для вручения государственных наград.

В список награждаемых попали все мои лётчики и несколько человек из группы истребителей.

Инструктаж, который затеял Мельников в классе предполётных указаний, был весьма содержательный.

— Вы будете находиться на официальном приёме у Верховного Главнокомандующего Хафеза Асада — близкого друга нашего государства, — объявил он, прохаживаясь вдоль стены.

— А как к нему обращаться? — спросил Занин.

— Лучше не обращайтесь, Василий. Пускай он сам у вас что-нибудь спросит.

— Ясно, — кивнул Занин, сложив руки на груди.

— Стандартное требование — говорить только на русском. Иначе что-нибудь ляпните не то, а потом придётся объясняться с сирийцами. Мол, не так выразились, — продолжил Виктор Михайлович. — Сан Саныч, и вас это тоже касается. Понимаю, что ваши знания арабского языка весьма солидные, но постарайтесь не выделяться на общем фоне.

— Приложу все усилия, товарищ полковник, — ответил я.

— Ох, и сомневаюсь.