Битва за надежду - Алекс Хай

давалось ей с трудом. Чуфта выбралась из машины, пошатнулась и едва не упала. Я успел подхватить ее за локоть.

— Осторожнее, — тихо сказал я.

— Как неудобно, — проворчала она и тут же осеклась, когда взгляды оперативников устремились к ней. Я поправил куртку на ее плечах. Хорошо, что она доходила девушке до середины бедер и прикрывала все необходимое. Впрочем, длинные стройные и босые ноги все равно привлекали внимание.

Я заметил, как один из оперативников чуть приподнял брови, другой приосанился. Оценивали. Неудивительно — Чуфта действительно выглядела эффектно.

— Сделай вид, что тебе холодно, — шепнул я. — Люди мерзнут зимой.

— Хорошо.

— Сюда, пожалуйста, — один из оперативников предложил моей спутнице руку. — Быть может, желаете чаю? Или кофе? Вы же босиком, барышня… Давайте проводим вас в здание, там согреетесь… Да и обувку какую-нибудь найдем…

— Вы… очень любезны, — голос у Чуфты все еще был хриплым, но в нем уже проскальзывали привычные насмешливые нотки.

— Всегда к вашим услугам, — оперативник улыбнулся и повел ее к крыльцу.

Я посмотрел им вслед и усмехнулся:

— Опасаюсь за моральный дух личного состава. Эк ваши павлины хвосты пораспускали…

Черкасов хмыкнул:

— Красивая же девушка. Ничего удивительного, что оказалась в столь опасной ситуации. Еще повезло, что в живых оставили… Впрочем, с вашей спутницей мы разберемся позже — это все же не наш профиль. Идем в кабинет, Алексей Иоаннович.

Я последовал за ним по широким коридорам. Тяжелые двери из темного дуба, мраморные полы, прохладный воздух с легким запахом старой бумаги и оружейного масла — это место всегда настраивало меня на рабочий лад. Черкасов распахнул дверь кабинета, дождался, пока я войду, и закрыл за нами.

— Садитесь, прошу.

— Вы неожиданно вежливы с момента моего прошлого визита в этот кабинет, — не удержался от сарказма я. — Хотя на этот раз за мной залет посерьезнее. Что же это вы не кричите на меня и на «ты» не переходите, Евгений Александрович?

Черкасов смутился.

— Прошу прощения за инцидент в прошлом, Алексей Иоаннович. Это был редкий случай, когда личные трудности отразились на моем поведении на службе. Приношу самые искренние извинения, я был крайне непочтителен. Слово офицера, что больше это не повторится.

Я опустился в кресло напротив его стола. В кабинете царил приглушенный полумрак, свет лампы падал на стопки папок и несколько фотоснимков, разложенных на поверхности стола.

— Что случилось, Евгений Александрович? Может я смогу как-то помочь?

Черкасов снял пальто, бросил его на спинку кресла и сел за стол.

— Благодарю за заботу и участие, Алексей Иоаннович. Но личное должно оставаться личным. Давайте сосредоточимся на том, что произошло на аэродроме. Мне нужен ваш подробный рассказ для протокола.

Он принялся писать протокол — дело невиданное для человека его уровня. Но и ситуация была не сказать чтобы стандартная.

Я начал сначала — с того, как выследил Миниха. Рассказал о погоне, о попытке взлета и о том, как пришлось применить боевую магию, чтобы остановить самолет. О героизме Чуфты, разумеется, умолчал — не поймут. Черкасов слушал молча, строчил ручкой на листе бумаги, лишь иногда кивая. Его глаза сузились, когда я упомянул о Пожирателе.

В этот момент на столе зазвонил телефон. Черкасов поднял трубку.

— Черкасов. — Он слушал недолго. — Понял. Спасибо.

Он положил трубку на рычаг и повернулся ко мне.

— Самолет Миниха, который вы сбили, должен был лететь в Стокгольм.

Я склонил голову:

— Это кое-что объясняет.

— Например?

— Миних работал на Юрьевских, глава которых сейчас в бегах в Стокгольме. А Юрьевские уже давно интересуются аномальной энергией. Лаборатории, эксперименты, попытки создать стабильный канал передачи энергии — они многое курировали, вы в курсе. Если Миних собирался в Стокгольм, значит, там его кто-то ждал. Полагаю, сам Юрьевский. И, вероятно, его подельники.

Черкасов отложил ручку.

— Но зачем Миних Юрьевскому?

— А вам разве ничего не рассказали во дворце? — удивился я.

— Что должны были?

Я рассказал об участии Миниха в отравлении государя. О том, что это воздействие длилось много лет. Не стал вдаваться в детали формулы препарата, лишь указал, что он подавлял когнитивные функции у императора.

— Итого мы имеем интересную связь. Все ведет к Юрьевским и использованием ими аномальной энергии, — заключил я. — Миних был лишь исполнителем. Он выполнял только одну задачу из множества.

— Зато какую, — покачал головой Черкасов. — Травить императора… Еще ребенка… Повезло ему, что умер в бою. Иначе его бы просто разорвали в клочья. И я бы не мог их за это осудить…

— Важно другое, Евгений Александрович. — Я уставился на него в упор и понизил голос. — Я нашел свидетельства того, что Трагедия на Ладоге, в которой погиб отец государя и в которой пострадал нынешний император, была следствием мощнейшего всплеска аномальной энергии. Там была открытая аномалия со всеми вытекающими. Но хорошо замаскированная. И я все больше убеждаюсь, что Юрьевские связаны и с этим. Возможно, это заговор, который тянется дольше, чем мы полагаем.

Черкасов таращился на меня как на призрака. Его рука потянулась к ящику и нашарила там пачку сигарет. Подполковник не глядя вытащил сигарету, чиркнул зажигалкой и глубоко затянулся.

— Алексей, это очень опасные слова. Почему вы думаете, что Юрьевские причастны к Трагедии?

— Пока что все сходится именно на них. По всему выходит, что Юрьевские были первыми, кто начал использовать аномальную энергию как оружие. Есть кое-какие доказательства. Я считаю, что Юрьевские собирались устранить всю правящую ветвь Дома Романовых во время Трагедии. Но кое-что пошло не так, как ожидалось, и план провалился. Тогда глава дома, отец нынешнего князя Юрьевского, тоже погиб. Но сейчас они снова решили перейти к действиям.

— Откуда вы все это знаете?

Я медленно провел пальцем по краю подлокотника.

— Мою семью обвинили в Трагедии. Как всякий достойный сын, я хотел добиться правды и проводил собственное расследование, чтобы очистить имя своего Дома.

Черкасов долго смотрел на меня, потом вздохнул.

— И вы считаете, что Миних был частью этого большого заговора?

— Зачем же еще ему превращать государя в овоща? Миних знал слишком много, — кивнул я. — Видит бог, я хотел взять его живым. Но Пожиратель… — Я достал артефакт из внутреннего кармана и положил на стол.

Камень замерцал алым светом, почувствовав биение эфира. Черкасов потянулся к