Камень Книга тринадцатая - Станислав Николаевич Минин

посторонние лица. Дед Михаил, Прохор и Ваня с тремя дворцовыми в Москву вылетали ближе к ночи, а сейчас мы все вместе возвращались в Монако.

— Шура, ну ты и дал, конечно! — Колдун посматривал на художника в зеркало заднего вида. — Даже меня, повидавшего всякое, до печенок пробрало!

— Дядька Иван, я не специально! — вздохнул Петров на заднем сиденье.

Я же чуял, как Ванюша очень аккуратно работает с Сашей, успокаивая и настраивая того на позитивный лад.

— А лицо Прохора Петровича ты видел? — продолжал забалтывать Петрова колдун. — Наш суровый воспитатель от охвативших его эмоций чуть скупую мужскую слезу не пустил!

— Не слушай его, Сашенька! — хмыкнул Прохор, прекрасно понимавший, что именно происходит, и пихнул сидевшего рядом смущавшегося художника локтем. — Не было такого.

— Было-было! И вообще, Шура, вас с царевичем стыдно без присмотра на люди выпускать: сначала один подвиг совершит, потом второй Чудо явит, а нам отдуваться. Тебе из Москвы что-нибудь привезти, Рембрандт ты наш доморощенный?

— Селедки хочу с лучком и хлеб «Бородинский», дядька Иван. Если вам нетрудно…

— Будет тебе селедка с лучком. Царевич, а тебе?

— Сало хочу. Настоящее. И ящик лимонада «Буратино». Обязательно в стекле.

— Заказ принят.

— Дядька Иван, — между сиденьями появилась голова Шуры, — а мне можно «Грушевый» в стекле и тоже ящик? — И он тут же пояснил: — Брат сильно «Грушевый» любит.

— Если брат любит, то конечно…

К приезду в Монако мой друг находился уже во вполне удовлетворительном моральном состоянии. А вот отца Шурки — Владимира Александровича — после «доклада» Прохора о последних событиях пришлось отпаивать коньяком.

— Лешка, — граф смотрел на меня потерянным взглядом, — и что теперь?

— Да все нормально, дядька Вова, — отмахнулся я. — Поверьте, все теперь с Шурки пылинки будут сдувать, я об этом позаботился. Кроме того, за сегодняшнее нашему герою еще и премия положена! Государь выделил пятьдесят миллионов, а патриарх — двадцать.

Если у художника округлились глаза, то вот на его отца эти гигантские суммы не произвели ровным счетом никакого впечатления.

— Лешка, а нельзя все это как-то вернуть взад?

— Нельзя, дядька. И успокаивайтесь уже, все будет хорошо. А завтра на трезвую голову переговорите с князем Пожарским — он вам мои слова подтвердит.

— Переговорю обязательно…

Когда отец с сыном Петровы-Врачинские покинули номер Прохора, в котором проходила беседа, Кузьмин окинул меня подозрительным взглядом:

— Царевич, ты в храме насчет затрат энергии у нашего художника вещал и моим мнением прикрывался. Обставлялся таким образом или…

— «Или», Ваня. Все действительно так и обстоит, но в качестве эксперта тогда в театре выступила Соня.

Колдун кивнул.

— Принцессе верить можно — моя Наталка тоже подобные моменты влет просекает. Тогда следующий вопрос: когда Романовым пойдем сдаваться по поводу Мальтийского ордена? А то нам через несколько часов улетать.

— Завтра пойдем, — отмахнулся я. — Сегодня всем не до этого. Тем более я со Святославом не успел на эту тему поговорить.

Кузьмин осклабился:

— Зато денег из его святейшества вытряс! Что равносильно всем совершенным тобой до этого подвигам, вместе взятым! Респект тебе, царевич!

— Я старался.

— Ладно, теперь о другом. Есть что на родину передать?

— Так я уже все Алексии через сестер отправил…

Колдун переглянулся с воспитателем, и последний хмыкнул:

— Мы прямо сейчас собираемся по местным бутикам прошвырнуться. Не желаешь к нам присоединиться? Заодно и Алексии с сестрами что-нибудь еще прикупишь.

— Очень желаю!..

* * *

— Альбер, ты это видел? У меня до сих пор эта икона перед глазами стоит! Плесни мне еще коньяка.

Князь вновь наполнил бокал короля и, в свою очередь, решил поделиться впечатлениями:

— А умиротворение ты почувствовал? И радость?

— Еще какую! И свет этот еще от иконы! — Бурбон отпил коньяка. — А представляешь, если твой внук распишет собор Парижской Богоматери?

— Он пока не мой внук, — буркнул Гримальди. — И после… такого я очень сомневаюсь, что Романовы вообще Александра из империи выпустят.

— А свадебное путешествие? — хмыкнул король. — Я все силы приложу, чтобы Кристина все-таки затащила супруга в Париж, где я и сделаю этому русскому… или польскому гению предложение, от которого он не сможет отказаться.

— Тебе проблемы с Алексеем нужны? Они у тебя будут, не сомневайся.

— А я аккуратно предлагать буду.

— Ну-ну… Вообще-то Николя правильно отметил, что, если о способностях Александра узнают в Ватикане, наши с тобой Монако с Францией вообще рискуют ничего с этого не поиметь. А тут шанс есть хотя бы портреты получить. Ах да, — князь ухмыльнулся, — ты-то у нас уже счастливый обладатель полотна работы Петрова-Врачинского. Смотри, как бы этот портрет очень скоро не занял одно из центральных мест в экспозиции Лувра!

— Не говори глупостей! — поморщился король.

— Ладно, проехали. Что думаешь по поводу выступления Николя в храме? Веришь, что он бы оставил чудесную икону в Ницце?

— А у нас с тобой, Альбер, выхода другого не было, кроме как требовать увезти икону в Москву, — русские выигрывают что так, что эдак. Пусть уж лучше на родине вокруг своего Чуда хороводы водят, чем в Ницце.

— Это да…

* * *

В казино «Монте-Карло» мы собрались только к одиннадцати часам вечера — яхта Аль-Нахайянов зашвартовалась, отдала концы или пристала к пирсу (или еще что сделала, я не знаю; как и не знаю того, почему суда ходят, а не плавают, только вот существуют официальные должности «моряк дальнего плаванья» и «капитан дальнего плаванья», а не «хождения») два часа назад. Слава богу, молодежь во время морской прогулки поужинала, в том числе собственноручно пойманной рыбой, и пары часов всем хватило, чтобы привести себя в порядок, приодеться и добраться до Золотой площади.

Как оказалось, розыгрыш апартаментов продуманные Гримальди назначили на полночь, и целый час мы, снабженные бесплатными фишками, бродили по игровым залам, светя своими узнаваемыми физиями.

Сам розыгрыш Ева с Кристиной обставили в лучших традициях таргетированной рекламы, направленной прямо в сердце целевой аудитории: рядом со столом для рулетки стоял четырехметровый макет строящегося жилого комплекса и две стойки с соответствующими красочными буклетами, а пара плазменных панелей на стене рядом без перерыва демонстрировали съемки самой стройки с квадрокоптера и великолепные виды с уже возведенных крайних