Собери себя сам - Александр Сергеевич Виланов

так что все поверили ему, а не мне. В итоге меня осудили и изгнали из общины. С тех пор скитаюсь по миру и… Ай!

В голову стрельнула резкая боль. Ощущения были такие, как будто мне резанули мечом по мозгу.

— Рахт, чего с тобой⁈ — подскочила ко мне Рита.

— Голова вдруг разболелась… — простонал я.

— Понимаю, — сказала она. — Есть у нас в общине один старик, заставший ещё тот, старый мир. У него после какой-то истории посттравматический синдром, и каждый раз, когда он её вспоминает, у него начинает болеть голова.

Не знаю, что там за старик, и что у него за синдром, но у моих болей причина явно другая. Похоже, мне нельзя поглощать информацию из памяти в слишком больших объёмах. Только небольшими порциями, иначе происходит вот это — начинает стрелять в голове.

Ещё я отметил, что Рита не воспользовалась моей слабостью и не попыталась напасть. Плюсик ей в карму.

— Ладно, не стану тебя допрашивать, — сказала она. — Не хочешь вспоминать — не надо. Лучше давай о другом поговорим: ты тут монстра не встречал? Жуткий такой: лысый, голый, на лице только нос и один глаз, рта вообще нет!

«Я и есть тот монстр». Вслух я этого, конечно же, не сказал. Похоже, девка не поняла, что это я и есть. Что неудивительно — со вчерашнего дня я основательно закупился и сейчас выгляжу, как обычный человек. И это хорошо. Ведь я уже в курсе, что местные люди ищут меня и хотят кому-то продать. А значит, нельзя себя выдавать.

Первой мыслью было ответить: «нет, не видел». Но слишком этот ответ банальный, и может навлечь на меня ещё больше подозрений. Думай, Рахт… Надо сказать этой девке что-то, что она хочет услышать.

— А ещё одно ухо и одна рука, — добавил я. — Да, встречал. И сразу спрятался — ну его нахрен, с такой страхолюдиной связываться. Дождался, пока уйдёт, и только после этого вылез из укрытия.

Рита сразу просияла:

— Ну вот! Я же говорила, что в руинах монстр завёлся! А парни мне не верили. Говорили, что я опять манекена испугалась. Пф, бесят!

Я не стал спрашивать у памяти, что такое манекен. В меня и так влился большой поток новых слов, из-за чего голова снова начала болеть.

Рита повернулась к лежащим на полу трупам.

— Плохо это, что ты их убил…

— Что плохого? — не понял я. — За них знаешь, сколько фрагментов отвалили?

Ой, или не стоило раскрывать, сколько я только что заработал? 160 фрагментов — это две ноги в магазине. За такую сумму и убить могут.

— По восемьдесят за штуку, это все знают, — ответила Рита. — Вот только если эти два трупа станут поводом для войны, и всех нас перебьют, тратить фрагменты будет уже некому.

Я пока многого не знаю об этом мире (сколько раз за сегодня я повторил эту фразу?), но банальные логические цепочки строить уже умею.

— Оставим их тут, — сказал я. — Собаки обглодают их, и никто не определит, что их убили мечом.

Самка усмехнулась:

— Думаешь, банда Дина — дураки и поверят, что двух вооружённых бойцов могли загрызть какие-то псины?

Она о чём-то задумалась, потом повернулась ко мне и сказала:

— Знаешь что, Рахт? Их убил ты, и ответственность за последствия лежит на тебе. А значит, ты должен присоединиться к нашей общине и помогать нам.

При слове «должен» я вздрогнул. Уже подумалось, что сейчас девка выдаст мне то самое «задание». Но нет, Система молчала. Похоже, это было просто слово, безо всяких функций.

— Вообще не улавливаю взаимосвязи, — честно сказал я. — Каким это образом, убив одних людей, я вдруг стал должен другим?

— Блин, не прокатило… — пробормотала Рита. — Слушай, но давай ты всё равно к нам заглянешь. Не по принуждению, а просто так. Ты ведь всё равно скитаешься без дома. Хотя бы подтвердишь, что тоже видел монстра. Погостишь у нас денёк-другой, а там, глядишь, тебе понравится, и ты сам захочешь остаться.

— А другие твои соплеменники согласятся?

— Леонид (наш лидер) точно будет рад хорошему бойцу в команде. А что ты хороший боец — в этом я своими глазами убедилась.

Я задумался. С одной стороны, показываться на глаза целой общине людей — очень рискованно. Чем больше вокруг людей, тем больше вероятность, что один из них распознает мою ложь и раскроет моё инкогнито. С другой, люди — это ценный источник информации. И в отличие от моей памяти, информация эта безлимитная и не вызывает головных болей.

— Ладно, пошли, — сказал я.

И заметил, что Рита пялится на мою руку.

— Да ты же ранен! — воскликнула она. — Чего раньше-то молчал⁈ Нужно обработать рану!

— Ой, да пустяки, — отмахнулся я.

— Какие ещё пустяки⁈ Шутишь, что ли⁈ Вон, сколько крови натекло! Закатывай рукав, сейчас я перевяжу!

Она оторвала с низа своей рубахи кусок ткани и начала перевязывать мою руку. Вот же человеку заняться нечем. У меня недавно фонтанирующая культя заросла, а она из-за какой-то пустяковой ранки панику наводит. Но пускай перевязывает. Модуль регенерации — это одна из тех вещей, о которых не стоит рассказывать каждому встречному.

— Вот, это должно остановить кровь, — сказала Рита, затянув узел. Хорошо, что она не заметила, что кровь и так уже давно остановилась. — А теперь пошли. И не шевели этой рукой!

Она повела меня по заброшенным кварталам.

— Кстати, чего ты с этими двумя не поделила? — спросил я, чтобы завязать разговор.

— А что, незаметно было? — усмехнулась Рита. — Комиссарского тела они захотели. У них в банде одни мужики. Пара тёток есть, но говорят, они такие страшные, что лучше с псиной возлечь. Ну а я, чего уж скрывать, милашка.

Хрен знает, что такое эта «милашка». Но явно не какой-то важный стратегический термин, так что не буду нагружать память. И так голова трещит.

— Так-то у нас заключён мирный пакт, — продолжила она. — И нападать друг на друга нельзя. Но даже если бы я пожаловалась, что толку? Эти двое сказали бы, что вообще меня не знают и впервые видят. А какие у меня доказательства? Это в старом мире на каждом углу висели устройства, способные записывать видео. А тут кто мои свидетели? Псины?

— То есть изнасиловать тебя бандитам можно, а мне убить бандитов — нельзя? — докопался я до несостыковки.

— Рахт, да с какой Луны ты прилетел⁈ — всплеснула Рита руками. — Есть в этом мире вещи, которые решают сила и статус, а не законы. Банда Дина сильнее и многочисленнее нас. У нас