Кадровик - Валерий Листратов

путники сидят по обочинам и тихо переговариваются. Есть даже всадники на лошадях. Но их тоже не пускают. Все спокойно стоят, чего-то ждут.

Медленно иду в сторону маленькой калитки сбоку от основных ворот. Туда, как раз, стражник пускает, пусть по одному и не всех. Одного стражника вполне хватает — спорить охотников нет, что и хорошо. Мужик аж покраснел от жары, и на рыхлом лице выступил пот. Он бы рад, наверное, снять коротковатую кольчужку, что еле прикрывает объемный живот, да и поддоспешник тоже. Но кого-то стража, очевидно, ждет. Видимо, нужно быть при параде.

— Кто такие? — низким голосом спрашивает мужик, не отрывая взгляд от фея.

— Не видишь, что ли? Я — фей. А это маг из Академии, — Феофан тут же использует лучшую защиту — нападение. — Чего вылупился, магов никогда не видел? Он с нечистью воюет. — Фей указывает пальцем вдаль.

— Прямо-таки с нечистью? — не верит стражник.

— С ней самой! — удачно вспоминаю, что в города маги Академии имеют беспрепятственный доступ. Даже документы у них проверять может только начальник караула, не меньше. Зажигаю на одной руке огненный шарик. Народ тут же отступает на шаг. Все, кроме стражника. — Доказывать надо?

— Никак нет, ваше магичество! — Пытается изобразить улыбку уставший мужик. — Добро пожаловать в город Крайний! Будьте как дома.

Открывает калитку рядом с решеткой, и мы с Феофаном попадаем в город.

На минуту я задерживаюсь неподалеку от входа. Словно деревенский житель, первый раз входящий в город. С другой стороны, в такой город я и вправду попадаю впервые. Этакий знакомо-незнакомый городок, получается.

Пару раз глубоко вдыхаю городской воздух. Вроде бы, какая разница? Всего-то пройти под стеной пару метров, но нет. Внутри город пахнет совсем по-другому. Нагретым камнем, муксусом, кислым запахом пива и свежей выпечкой. Это все перемешивается, проникает друг в друга и образует плотную такую смесь, которая висит в воздухе. Не плохую, нет, просто четко проводящую черту между городом и Миром за его стенами.

Желудок пару раз громко заявляет о себе. Ну да, понимаю. Запах выпечки отлично работает. Оглядываюсь.

— Куда дальше? Есть идеи? — обращаюсь к фею. — Ты говорил, что щупальца можно на что-то обменять. Думаю, самое время это сделать.

— Не, нормальную цену у ворот не дадут, — фей чешет затылок, — но ты прав, искать долго. Часть обменяем!

Феофан осматривается в переноске.

От площади, неподалеку от ворот, вытекают улочки с трех-четырех этажными домами из серого камня. Этим же камнем, похоже, замощены и сами дороги. Только на дороге камни словно слеплены друг с другом в одно целое, а вот дома — строились не магами, и кладка у них более неказиста.

В глаза бросается вытянутая невысокая башенка с покатой крышей в начале двух улиц. Таверна, а судя по висящей пивной кружке из жести — это именно она, удачно располагается выходами на обе улочки. Наверняка её часто посещают стражники и приезжие. Вывеску прочитать не получается — буквы наполовину стёрты.

— А вот туда и пойдём. — Как раз на неё указывает фей. — У меня желудок скоро сам себя переварит. Готовь щупальца.

Перехватываю ящик поудобнее и через пустую площадь иду ко входу.

Резкий звук поднятой решетки за спиной заставляет обернуться. Открывают ворота, но стража сдерживает желающих пройти. Отступаю на пару шагов ко входу в таверну и делаю это очень вовремя, так как в ворота залетает легкая карета, запряженная четверкой лошадей.

Карета проносится через площадь, почти задевая меня. Только и успеваю заметить радужную пленку перед собой, как воздушная волна от кареты меня чуть ли не впечатывает в дверцы заведения. Замечаю только синие цвета герба на карете. Но, думаю, что еще на них насмотрюсь — на входе в город, кажется, висел такой же. Скорее всего, промчался губернатор или кто-то посерьезнее. При этом, на улицах больше ни одного ездового крола, телег или лошадей. Ладно, пока не до него этого.

— Доброго денёчка, проходите, располагайтесь. — Встречает нас тощий мужичок в просторной рубахе. Улыбка растягивается на всё лицо. — У нас лучший выбор пива в городе!

— То, что нужно, только у нас денег нет, — в лоб сообщает фей.

Улыбка на лица мужичка превращается в оскал. Взгляд тут же становится равнодушным.

— Но у нас есть щупальца осьминога. Как их там? Аль денте! — ни на секунду не унывает фей и поднимает голову. — Витя, покажи ему.

Открываю замок и демонстрирую мужичку сундук с бледно-розовыми кусочками. Оскал на худощавом лице перетекает в ухмылку. Тавернщик бросает взгляд на только открывшиеся ворота города и втекающую туда небольшую речку путников.

— Да с такими кусками тут каждый второй ходит. Удивили, тоже мне. Денег не дам, — обрубает мужик, но тут же добавляет. — Могу только на вес еды обменять один к трем. Вес щупалец, на три веса готового, что есть. Пойдет?

Фей мнётся, но голод берёт своё. Я в обмене не участвую. Идея фея — ему и воплощать.

— Пойдет!

Обмениваем почти треть ящичка с деликатесом на варёную картошку, два куска мяса и свежие лепёшки.

— Морс в подарок, — махнув рукой, сообщает вроде не особо довольный хозяин таверны. — На пиво вам не хватает.

Меня же его настроение сейчас волнует меньше всего — еда пахнет одуряюще. Все действительно только что из кухни.

На пару минут просто выдыхаю. Время пока есть, в обоих смыслах.

— Слушай, Феофан. — Утолив первый голод, решаю, что сейчас самое время обсудить один жирнючий вопрос. Его игнорировать не получается, как не посмотри. — Ты же понимаешь, что нас подставили?

— Нет, — неуверенно оправдывается фей. — Фиона не могла, она добрая. Никогда бы так со мной не поступила. Может, она ошиблась просто?

— Прости, но придётся тебя огорчить. — Недолго подбираю слова. — Бумаги готовила она? Она. Хочешь сказать, что Фиона не знала, как гоблины относятся к документам? Знала. Академия не в первый раз направляет людей выкупать эссенцию. Ты сам говорил — каждый год. Возможно, она верила, что ты пересидишь атаку под щитом, а меня сожрут крокодилы, как тот которого мы встретили.

Информации для нехитрых выводов мне вполне хватает.

— Вряд ли. — Феофан мрачнеет на глазах. — Вот умеешь ты аппетит испортить, Вить. Гоблины — наши злейшие враги. Они чуть ли не единственные, кто могут