Андрей Лазарчук - 78. Параграф (журнальный вариант)

Ка-128 - единственная машинка, которую мне довелось пилотировать от взлёта до посадки. Это было незадолго до казуса со Скифом и роспуска группы… долго рассказывать, да и ни к чему; в общем, случилось так, что нас надо было вывозить, вывозить срочно, а ждать штатного борта у нас не хватило бы патронов. И я решил - да долбись оно всё конём, не видел я ни одного лётчика, у которого мне хотелось бы чему-нибудь научиться. И вообще: все машины делаются одними и теми же людьми и по одной и той же логике.

В сущности, так и оказалось. Самое сложное было - найти, чем запускается двигатель…

Так что лёгонькая универсальная машинка Ка-128 - это для меня что-то вроде первой и единственной женщины, я к ней не могу быть равнодушен.

Я с удовольствием смотрел, как она танцует над палубой, касается надувными поплавками настила и не замирает, а продолжает покачиваться, а потом - как из салона толстой задницей вперёд выбирается генерал, а за ним копошится тоже что-то очень знакомое, рыжее с макушки.

Хорошая была песенка: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…»

Что-то подобное чуть позже исполнили и высыпавшие на взлётную палубу ребята. То есть они орали погромче, погрубее и с разными выражениями, но было понятно, что им это в кайф - в смысле, прилёт Лисы; вряд ли они имели в виду генерала. Не орал только Скиф.

Он подошёл ко мне и тихо сказал:

– Ну ты и подонок.

– А я что? - ответил я голосом лошади из анекдота про виски с гречневой кашей. - Я и сама охуела.

Он вряд ли поверил, но формальные придирки я отсёк. Не знал и не знал. В конце концов, Лиса - большая девочка и с кем только не спала.

Я потом ещё несколько раз возвращался мысленно к этой теме: ладно, с нами всё понятно, мы трэш, который грех не использовать в последний раз. Но - Лиса? Неужели из-за единственного, подчёркиваю, единственного! - курса лечения? Всё-таки это тоже отметина нашего гнусного времени, когда наркотиками народ пичкают чуть ли не насильно, а старый добрый алкоголь загоняют куда-то на обочину? И не прав ли старина Соболь, завязавший с любой активной органикой и утверждавший, что именно через лёгкую наркоту в народ внедряют не свойственные народу модусы? Медленно и методично формируют управляемое стадо.

Впрочем, говорил тот же Соболь, иначе-то нельзя, иначе-то всё навернётся на первом же повороте…

Я уже не узнаю этого никогда.

Так вот, возвращаясь к Лисе: она ведь не знала, что генерал её уже включил в группу. Значит, она добивалась всего сама. За каких-то пару-тройку часов преодолеть пусть даже видимость сопротивления - дано не каждому.

Рыбка! Таких, как ты, не было, нет, да и не надо бы… 

36.

Сели так: генерал - за столиком посередине, док слева от него и немного отдельно, я - справа. Правая рука, десница. Как оно и положено.

Ребята разместились полукругом перед нами. Пока ещё в штатском, только Люба переоделся в камуфло. Думаю, свою охраничью форму он мелко порезал и утопил в унитазе.

У Лисы были мокрые волосы. Она сразу же, прилетев, попёрлась в душ. Туда же (вот ведь не повезло беднягам) почти вслед за нею попёрлись трое морпехов - ополоснуться после тренировки. Плохо было то, что морпехи оказались хоть поверхностно, но в курсе наших дел: что у них на борту какая-то особая группа, что в составе группы баба - ну и всё такое. Конечно, корабль - это большая деревня, утаить здесь невозможно ничего, но какое-то подобие дисциплины быть должно? Подобия дисциплины на корабле не оказалось, и голая Лиса легонько, без членовредительства (я имею в виду руки-ноги; а вы что подумали?), напинала всем троим. Тоже голым, естественно. Ситуацию разрядил Скиф, ввалившийся без стука. Что он забыл в душе, сказать не берусь. Наверное, подкарауливал Лису, чтобы поздороваться с ней. Подарить ромашку. А тут, понимаешь, топают мимо него трое голых морпехов, беззащитные совсем… он и забеспокоился. В общем, Лису тоже можно понять: таким просто грех не напинать… ещё; небось, и говорили что-нибудь скабрезное. Сначала, наверное, Скиф по скифской природной стеснительности своей мялся под дверью, думал: а я сейчас войду и скажу… нет, я просто распахну дверь и с порога…

А тем временем морпехи, хищно матерясь, попытались лишить Лису иллюзий. А Лиса таких вольностей не понимает.

Но, в общем, инцидент удалось замять без последствий. Морпехам сказали, что это не голое женское тело, а маскировочно-боевой комбинезон специальной конструкции, проходящий испытания, и хорошо, что получилось именно так, как получилось. А не иначе. В смысле, легко отделались, пацаны.

Браслеты оставались у меня, у Лисы и у дока. Теперь их с нас сняли хитрым недокументированным способом, чтобы информация о снятии не попала в глобальную базу позиционирования; это такая специальная русская сметка. Согласно данным, с этого момента поступающим в базу, мы шлялись по кораблю, спали-бодрствовали, ели-пили… и температура тела у нас была нормальная, и пульс.

Вообще мы вывалили на столы всю электронику, включая карандаши и контактные линзы; как сказал генерал, малая толика здоровой паранойи никому не повредит.

Взамен мы получили горсть жетонов на плетёных шёлковых шнурках; удавить таким шнурком невозможно, расползётся, зато все прочие положенные ему функции он выполняет исправно. На жетонах, формой напоминающих таблетку алказельцера, с одной стороны нанесены были цифры от единицы до восьмёрки, а с другой - угадывался выдавленный штрих-код.

– Итак, - сказал генерал, озирая наше воинство, - с этой минуты считаю вас на службе.

– Господа офицеры… смирр-на, - сказал я.

Группа подпружиненно вскочила.

– Вольно,- сказал генерал.

– Группа, воллль-на, - перевёл я на общедоступный.

– Садитесь,- сказал генерал. - Итак, даю вводную. Времени наподробности у нас нет. Три года назад вступил в действие многосторонний договор, запрещающий любые исследования в области оружия массового уничтожения. Все это знают…

Фест что-то шепнул Лисе, она хмыкнула…

– Как мы установили, договор этот нашими друзьями соблюдается весьма неохотно. Не стану скрывать, что нами - тоже. Все ищут возможность тем или другим способом обойти условия. И все, разумеется, любыми доступными способами пытаются проконтролировать друг друга. И если удаётся прихватить партнёра на жульничестве, то это даёт большие преимущества прихватившему…

Ну, такие-то элементарные вещи можно не объяснять.

– Два дня назад с одной из наших баз, которой по документам просто не существует, стали поступать непонятные радиосигналы. Объединённый штаб пока потребовал от нас разобраться в проблеме и дать ответ. Но если ответ поступит слишком поздно или будет неудовлетворительным, друзья предпримут свою инспекцию, и вряд ли нам это понравится. Итак, в первую по времени очередь вы должны найти и отключить передатчик. В первую по важности - полностью демилитаризовать находящуюся там законсервированную пусковую установку ракет «Булава-С»…

– Ё-о!.. - сказала Лиса.

– Далее: уже после консервации ракетной платформы на базе была развёрнута научная бактериологическая лаборатория. Вам надлежит эвакуировать персонал лаборатории и снять банки информации. После чего база должна быть уничтожена. Документация по уничтожению базы будет вам предоставлена. Вопросы есть?

– Э-э… - Фестиваль поднял руку. - Неприличное слово из девятнадцати букв, первая «Ю»?

– Отлично, - сказал генерал.- Если это все вопросы, то сейчас прививки, потом обед и вылет сразу по погоде.

– Какие прививки?!-подпрыгнул Люба.

– Прививки, - повторил генерал. - Вон, доктор вам всё объяснит.

Он тяжело поднялся, и тут же вскочил я:

– Господа офицеры!.. 

37.

Фактически мы восстановили старого доброго «Мангуста», в облегчённом варианте, без обоза и артиллерии. Я - командир и деминёр, Скиф - мой заместитель и командир разведки, Пай и Фестиваль - разведчики, Спам и Люба - стрелки, Лиса - начальник штаба и пулемётчица. В группе отсутствовали связь, электронное позиционирование и дистант-разведка - и не за ненадобностью, а за невозможностью осуществления.

Как это принято, оружие мы имели право выбирать сами - разумеется, с учётом профиля бойцов.

На базе, насколько было известно, оставалось немало оружия, включая гранатомёты и «Шершни», которые неправильно называются огнемётами. И, как неохотно сообщил генерал, там остался разряженный, но не вывезенный ПВТД - «патрон высокообъёмной термической дезинфекции», - по сути, та же термобарическая бомба АБТБ-500У, только стационарная. Приложив гаечный ключ и фомку, из него можно выцарапать килограммов тридцать ДИНА-пластида и почти четыреста литров окиси этилена. Из окиси этилена, если вы не в курсе, делают напалм.