"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 - Никита Киров

Впереди стояла вишнёвая «девятка» с тонированными стёклами. Двери справа, передняя и задняя, были открыты. Бродяга появился из-за угла. Хромал он куда сильнее. Добежал до машины, он прыгнул на заднее сиденье, растянувшись там. На маске был иней от дыхания.

Я сел на переднее. Водила, молодой парень, бритый наголо, тут же тронулся с невозмутимым видом.

Мы поехали в сторону вокзала. Музыки в машине нет, двигатель ровно работал. Издалека слышны милицейские сирены. ГОВД находится рядом с местом перестрелки, и на три трупа приедут обязательно, в полном составе, даже с начальством. Три трупа — это очень много, на уши поднимут всех, кого можно.

Что удобно, братва хоть и будет искать, кто это сделал, если не поймёт это сразу, но руки у них связаны. Милиция начнёт мешать, ещё и ОМОН могут вызвать из области.

Много факторов, которые надо использовать нам во благо.

— Как мы, а? — спросил водитель с гордой ухмылкой. — Видал, как чётко? Самый крутой бандит в городе — двухсотый! Как его Бродяга привалил.

— Сега же ты? — я посмотрел на него. Пару раз виделись.

— Ага.

Да, он из команды Дмитрия. Небольшая, но в ней состоят единомышленники.

Я повернулся назад.

Бродяга тогда и сейчас — два разных человека. Там хромота ему не мешала, а руки не дрожали, стрелял твёрдо. Сейчас же его била дрожь. Он снял маску. Лицо красное, но взгляд довольный и хитрый.

— А палить ты умеешь, и ничего не мешает, — сказал я. — Благодарю.

— Когда бью и стреляю — рука твёрдая, — хрипло произнёс Бродяга. — И сам спокоен. А когда вокруг тихо — всё, плющит меня. Всё трясётся.

— От адреналина, значит, спокойнее.

— А хрен его знает. Пусть умники всякие разбираются, похрену. Видал, что было? — голос стал твёрже. Он начал садиться. — Мочить он тебя хотел, если бы ты отказался на его сторону переходить. Лично поехал, не стал другим доверять.

— Ты знал об этом? — я присмотрелся к нему.

— Совсем недавно узнал, минут пятнадцать назад. Вот и пришлось импровизировать.

Смотрел я на него, пытался его понять до конца. Приехал мне на помощь — это, конечно, сильно. Он же не просто сбил бандита, он напал на самую сильную группировку города и её самого крутого бригадира.

Узнают кто — изведут и его, и всех родственников в городе, а заодно и всех друзей. За такое положено отвечать жёстко.

Бродяге было бы выгоднее, если бы Фидель меня прибил. Тогда бы он собрал всех мстить, и никто бы не отказал. И пошло-поехало, кровавая разборка, в которой полегли бы все наши.

Иметь такого союзника на своей стороне было бы полезно. Но это как заряд взрывчатки — если не умеешь с таким обращаться, навредит это тебе самому. Бродяга такой и есть, импульсивный и взрывоопасный. Когда вокруг замес, он собран и жесток. Когда мирно — раздавленный и думающий.

— Сейчас только один способ остался, чтобы выжить — избавиться от тех, кто хочет нас уничтожить, — продолжал Дима довольным голосом. — Мы на войне, брат, и эта — хуже, чем та.

— Да ты послушай его, — хрипло сказал Сега. — Он нас под БамУтом тогда спас. И сейчас дело говорит.

— Жёстко там было, — произнёс я. — Как там в песне было? Не слышал её?

— Я убит под Бамутом, а мой друг — в Ведено, — напомнил он, но не пропел, а проговорил.

— Как Иисусу воскреснуть нам уже не дано, — закончил я. — Когда дембельнулись, кто-то в поезде эту песню пел. Должны были нас туда бросить, под Бамут, но отвели оттуда в последний момент.

Машина ехала дальше. Все же там были, но заодно мы действовать никак не могли. Они хотят одно, я — совсем другое. Но всё равно надо находить общий язык.

— И всё же, Бродяга, — продолжил я. — Почему ты так решил?

— А чё, сам не видишь? — он усмехнулся. — Стреляют тут не реже, чем там. Только там боевиков было тыщ десять на всю Чечню, а здесь бандитов — сотни тысяч, и каждый опаснее любого «духа». «Духи» за что-то дрались, во что-то верили, а эти — только ради бабла всё сделают. Хуже арабов-наёмников.

— А сам в братву подался.

— Внедрился, — Бродяга хмыкнул. — Изнутри чтобы их узнать. Фидель — самый опасный, потому что умный. Если бы на игле не сидел, давно бы брата задвинул и всех закопал. А у меня сегодня возможность появилась этого самого крутого авторитета закопать. Знаешь, как мы в Афгане действовали?

— Не был там. В чём суть? Не про Афган говори.

— А я бы мог, — Дима подался вперёд. — И про Афган, и про Африку, и про Карабах с Осетией и Абхазией. Где я только не был. Вы только в Чечне были, помирали там пачками, а я — везде, и там мы побеждали. Но я вас всех всё равно уважаю, вы там стояли твёрдо, несмотря ни на что. Выстояли. Но ты меня не понимаешь, Старый. Хотя слова тогда говорил правильные, запали они мне. И за своих горой. А я вот тоже.

Машина заехала в проулок и встала у неприметного гаража со ржавыми воротами. На них было написано: «Петя лох».

Место их базы, небольшого отряда, который собрал Бродяга. Пятеро человек, включая Сегу и самого Диму — ещё двое открыли ворота и смотрели на нас, а третий находился внутри гаража.

Все наши, из Чечни. Но на меня смотрят, как на чужого. Нет, скорее — как на заблуждающегося. И Диме верят.

— Фидель дураком не был, — продолжал Бродяга. — Поэтому когда он позвал, я к нему пошёл, чтобы он суть объяснил, как здесь всё устроено, и откуда начать. Он думал, что он меня использует, а я его. Вот и присмотрелся ко всему, и теперь он стал не нужен.

— Хотел его убирать?

— Убрал бы рано или поздно, но сегодня подходящий момент, пока они все друг другу готовы в глотки вцепиться. Другой такой день настанет не скоро.

— Всё просчитал, значит.

— Готовился. Знаешь, если с самого сильного начать, то с остальными