Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Телефон разразился душераздирающей трелью, и кот, дремавший на кровати, в два гигантских прыжка взлетел на книжную полку. Эльф поднял трубку.

- Рэймонд Лок. Привет, Кит. Все в порядке, я еще не ложился. Потом расскажу. Больше не будешь упрекать меня в том, что я не прислушиваюсь к твоим советам. - Улыбка на лице Рэя сменилась выражением тревоги. - Что? Что?! О боги, как он вообще туда попал?! - Он взъерошил волосы, вспомнил про папиросу, которую до сих пор сжимал в пальцах, и положил ее в пепельницу. - Да. Еду. Не дури, Вагнер, в приемном покое меня знает каждая собака, пусть только попробуют не пропустить. Буду через полчаса. Обязательно на красный. Буду специально дожидаться красного.

Вернув трубку на место, Рэй встал с кровати и прошел по ковру, подбирая свою одежду.

- Что стряслось? - подняла брови вампирша, наблюдая за кольцами табачного дыма.

- Мне нужно уехать. Срочно.

- Это я уже поняла, псих. Но на своей таратайке ты до госпиталя имени Люси Тревер за полчаса не доберешься. Я тебя подвезу.

- Там полно копов. Вся полиция на ушах. Кто-то устроил перестрелку в «Королеве ночи». Трое убитых, пятеро раненых, один из них - детектив из отдела по борьбе с наркотиками, мой приятель. Они с Элли много лет были напарниками. Не могу понять одного: какой черт понес его в клуб? Он достаточно долго работает в полиции и успел изучить Ночной квартал вдоль и поперек. Там есть места, куда в одиночестве никто в здравом уме не сунется. - Рэй начал застегивать рубашку. - Три огнестрельных. Идиот. Придет в себя - вместо цветов принесу ему новые мозги.

- Ну коли там полно копов, тогда разделимся, - предложила Линда. - Отвезу тебя, а потом поеду в Ночной квартал.

Эльф посмотрел на нее как на сумасшедшую.

- Вот куда тебе точно соваться не следует. Особенно сейчас.

- Я сама решу, куда мне соваться, псих. Тем более что мой братец часто ошивается в «Королеве ночи». Хочу убедиться в том, что он не наломал дров.

Или в том, что из него не наломали дров для того, чтобы подкинуть их в общий костерок.

- Ты дождешься меня возле больницы. Мы поедем вместе. Где мой ремень, первые боги тебя побери?

- В гостиной, но я к нему прикасаться не буду. Ожогов от серебра на сегодня достаточно, а самый кошмарный день в моей жизни закончится нескоро.

Глава тринадцатая. Рэй

Ночь с 22 на 23 марта 1996 года

Треверберг

До получения официального разрешения на стажировку в полиции Треверберга Рэй несколько лет проработал в реанимационном отделении госпиталя имени Люси Тревер, и от навязчивой мысли «на войне было проще и понятнее» его отвлекала только необходимость принимать верные решения после пятнадцати часов Ада. Он ненавидел мотоциклистов с десятком сломанных костей, которым вздумалось выпендриться перед друзьями и прокатиться без шлема. Ненавидел мужчин, которые избивали своих жен и нагло врали в лицо врачу: «Она упала с лестницы, неловко получилось». Ненавидел родителей подростков, которые заняты настолько, что не замечают, как их любимое чадо садится на иглу: «Передозировка? Героин?! О чем вы, доктор! Мой сын - хороший мальчик!».

Но это было терпимо - да и как не терпеть, тебе нужно на что-то жить, что-то есть и чем-то заправлять бензобак машины, и все сто с лишним лет своего существования ты только и делал, что вытаскивал людей с того света. Работенка грязная, страшная и неблагодарная, но ты ее любишь, а сердцу не прикажешь. Реаниматологи - люди особого склада характера. Они отличаются от фельдшеров «скорой помощи» тем, что им приходится видеть смерть каждый день, а в больших больницах - по несколько раз на дню. «Когда ты научишься получать от этого удовольствие, то станешь настоящим психом, - однажды сказал Рэю коллега. - Это не в кабинете сидеть в чистом белом халате и не в лаборатории с пробирками возиться. Но кто-то же должен делать такую работу».

Рэй научился. Он научился не думать о том, что мотоциклы нужно запретить законом, мужу-насильнику следует переломать все кости и потом подвергнуть химической кастрации, а родителям подростков-наркоманов не помешало бы прикупить хорошо работающие мозги. От того, чтобы научиться получать максимум удовольствия от своих обязанностей, его отделял лишь один тип пациентов. А именно - жертвы разборок в Ночном квартале с многочисленными огнестрельными и ножевыми, приезжавшие в сопровождении почетного эскорта из копов.

Каждый раз, когда дежурный сообщал о таком случае, Рэя буквально разрывало от желания сказаться больным. Сифилисом, бубонной чумой, ветряной оспой, волчанкой или осенней депрессией. Все, что угодно - но не встреча с толпой, которая носится за дверьми и пытается ворваться в палату вопреки строжайшему запрету врачей. Хуже раненых криминальных авторитетов были только раненые полицейские. В приемном покое Рэй уже давно не работал, но при мысли о встрече с собравшейся там делегацией бывших коллег приятных эмоций не испытывал.

- Да там же полно копов, твою мать, - отозвалась на его мысли Линда. - Всю парковку заняли. Будто перестреляли половину отделения, а оставшуюся половину отравили.

- Ты не видела, что здесь творилось в ту ночь, когда возле «Северной змеи» расстреляли Уильяма Эйтона. Знаешь, кто это?

Вампирша отстегнула ремень безопасности, достала из портсигара папиросу и закурила.

- Ага, глава одной из криминальных семей. Газеты шумели на полную катушку. А что творилось?

- Здесь собралось человек тридцать. И еще столько же на улице. Мы его добрых два часа откачивали - и все это время отбивались от копов, которые хотели глянуть одним глазком: чем там занимаются бездельники-доктора? Закончили около трех ночи. Я успел заштопать парочку самоубийц и вытащить бусину из носа семилетнего ребенка. Пять утра, пришло время отправляться домой? Нет, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Мне звонят из операционной: доктор, срочно сюда. Я минут пять пытаюсь прорваться сквозь толпу копов в комнате ожидания, тогда как счет идет на секунды, игнорирую их вопросы и собираю всю волю в кулак для того, чтобы не послать кого-нибудь из них подальше. И - вперед, еще час с лишним в прежнем режиме.

- Его же застрелили на улице возле собственного дома? - прищурилась Линда, выдыхая дым.

- Точно. Пустили пулю в лоб. А когда нашли, он уже был мертвее мертвого. Через две недели после выписки из больницы. Мы с ребятами