Евангелие от Зверя - Василий Головачёв

Костя, все это время простоявший столбом у стола, очнулся и вернулся к своим бумагам, изредка поглядывая то на Антона – с уважением, то на охранников Савагова – с опаской.

Заместитель гендиректора вышел из кабинета своего начальника через несколько минут, причем в скверном настроении. Очевидно, договориться с Виктором Михайловичем ему снова не удалось.

– Пошли, – бросил он коротко, не глядя на парней, потом вспомнил об инциденте, приостановился, наставил палец на Антона. – Чтоб завтра я тебя здесь не видел, малый! Увижу – сядешь на нары по полной программе, понял?

– Я уже сидел, – усмехнулся Антон, бросая обоймы парням. – А за предупреждение спасибо, господин заместитель, приятно было познакомиться. В следующий раз вам придется ждать в приемной, пока вам разрешат войти. А теперь будьте добры покинуть помещение. Добровольно. Ибо в принудительном порядке это будет выглядеть неэстетично.

Савагов потемнел, некоторое время сверлил Антона недобрым взглядом и направился к двери, выдохнув:

– Ну, смотри!

Дверь приемной глухо бухнула. Наступила тишина.

– Зря ты с ним так, – сказал Костя с сожалением. – Он очень завистливый, злопамятный и мстительный и постарается найти способ расквитаться.

– Пусть попробует, – равнодушно пожал плечами Антон. – Я вроде бы с ним был достаточно вежлив.

Костя хихикнул.

– Ох и рожа у него была, когда ты не пустил его джигитов! Прямо как лимон съел.

– Просто он привык действовать прямо и нагло, таких надо вовремя останавливать, чтобы не зарывались. И он мне совсем не понравился.

– Ты ему тоже.

– Переживу.

Они обменялись понимающими улыбками.

– Костя, зайди, – проговорил динамик.

Секретарь скользнул в кабинет директора.

Антон расправил плечи, выглянул в коридор и со вздохом облегчения сел в уголке приемной в кресло напротив журнального столика с газетами и журналами. Упрекнуть себя вроде было не в чем, и все же на душе скребли кошки, будто он упустил из виду что-то важное.

Вернулся Костя, подмигнул ему.

– Ты произвел на Виктора Михайловича большое впечатление. У него даже настроение улучшилось. Но все же будь осторожен, Халил тебе этого не простит.

– Отобьемся, – махнул рукой Антон, подумав, что придется докладывать о стычке главному «боксеру». Тот мог и не одобрить действия своего сотрудника, но должен был знать все.

А еще очень хотелось посоветоваться с Ильей. Жаль, что его мобильник не отвечает, пришла мысль. Где он сейчас, интересно? В рязанских болотах или все-таки в Сибири? Неплохо было бы встретиться…

До конца дня Виктор Михайлович работал в кабинете. Провел совещание руководителей подразделений – без Савагова, принял делегацию торгового люда, требующего справедливости в связи с захватом их рабочих мест некими структурами. Около часа он совещался с главным бухгалтером Центра, пил черный кофе и гонял Костю по территории ВВЦ. Лишь в семь часов вечера он вызвал Громова, словно вспомнил о его существовании.

– Извините, Антон Андреевич, – сказал он, надевая пиджак. – Завертелся. Спасибо за помощь. Мне Константин рассказал, как вы действовали.

– Это моя работа.

– Я понимаю. Если бы мог, я давно уволил бы Халила Магомедовича, но у него слишком много высоких покровителей, вот он и чувствует себя вольготно, ни с чем и ни с кем не считается.

– Таких, как он, я на дух не переношу, – признался Антон. – К сожалению, бандиты и чиновники у нас в стране считают себя хозяевами жизни, отличаясь лишь отношением к закону: первые закон нарушают, вторые им прикрываются, а действуют одинаково.

– Согласен с вами. Раньше люди ценили порядок в государстве и спокойную совесть, теперь же приоритеты сместились в сторону частной собственности, личного успеха и предприимчивости. Для большинства государство представляется второстепенным элементом, на первом месте стоят собственные проблемы и желания. Все бы ничего, да на этой почве криминал чувствует себя вольготно и растет как на дрожжах. Если бы мой зам радел за интересы государства, интересы Федерации, я бы ему все простил и отдал бы кресло. Но он, к сожалению… – Курыло пошевелил пальцами, подыскивая формулировку.

– Просто хочет единоличной власти, – подсказал Антон. – Хотя, с другой стороны, он, по моим сведениям, является человеком некой криминальной структуры, для которой деньги – все, человек – ничто.

– Да, – кивнул Виктор Михайлович, с легким удивлением глянув на телохранителя: он не ожидал от него строгих философских обобщений. – С вами приятно разговаривать, Антон Андреевич.

– Как сказал бы поэт, – улыбнулся Антон, – иметь со мной приятно даже дело. Что касается вашего заместителя, то мне кое-что непонятно. Почему он угрожает вам открыто? Ведь в наши времена это чревато судом.

– Я тоже подумываю над этим вариантом. Не хочется выносить сор из избы, да и доказать будет трудно. Но если угрозы будут продолжаться и дальше, придется что-то предпринимать. А вообще вы правы, Халил Магомедович в последнее время резко изменился. Раньше так нагло он себя не вел. Словно получил приказ – действовать именно подобным образом, давить на психику, постоянно провоцировать столкновения и конфликты. А тут еще эта дурацкая проблема…

– Строительство теннисных кортов?

– Нет, с этой проблемой мы как-нибудь совладаем. Я имел в виду пропажу молодых девчат на территории Центра. За неделю пропали пятеро, бесследно, как сквозь землю провалились. Милиция с ног сбилась.

У Антона екнуло сердце.

– Пропали девушки?! Я не знал… И никто ничего не видел?

– Абсолютно! Теряюсь в догадках, что это еще за явление. Уж не Савагова ли провокация, чтобы при удобном случае инкриминировать мне захват заложников?

– Или просто заявить, что вы не справляетесь со своими обязанностями, – пробормотал Антон, думая о другом.

Виктор Михайлович криво улыбнулся, потушил сигарету, глянул на часы.

– Однако у меня еще одна важная встреча. Можете быть свободны, Антон Андреевич, я теперь и без вас обойдусь, с Костей поеду.

– Прошу прощения, – встал Антон. – Сопровождать вас – моя работа, мне за это деньги платят. Я с вами.

– Ну хорошо, – с заметным облегчением сказал Курыло, тяжело поднимаясь. – Я думаю, к девяти мы освободимся, и я вас отпущу.

– Еще раз прошу прощения, но освобожусь я, только сдав вас на руки жены.

Виктор Михайлович развел руками.

– Я уже понял.

Они спустились на стоянку, сели в белый директорский «Фольксваген-Бора» и поехали в Экспоцентр на Бережковской набережной.

Освободился Антон только поздним вечером, в начале одиннадцатого, проводив Виктора Михайловича до дверей квартиры. Никто косо на них не смотрел, за машиной не следовал, в подъезде не встречал, хотя у Антона изредка и возникало ощущение, что за ними кто-то наблюдает. Но вычислить этого наблюдателя