Василий Головачёв - Катарсис. Том 2

— Уже десять часов…

— Самое время для прогулки по набережной.

Дмитрий в нерешительности потоптался в раздевалке, потом все-таки достал мобильный телефон. В трубке раздался тихий голос Дианы:

— Слушаю вас.

— Это я, — сказал Дмитрий. — Добрый вечер. Не поздно?

— Нет.

Показалось, что в ее голосе прозвучала нотка радости, или он выдает желаемое за действительное?

— Что у тебя с голосом?

— Так, ничего, простыла немного.

— Каким образом? Август на дворе!

— Посидела в машине с кондиционером, и вот результат.

— Хочешь, я тебя вылечу?

— Прямо по телефону?

— Зачем по телефону? Давай встретимся, и я научу тебя дышать по-акульи.

— Как-как? — удивилась девушка.

— Ученые разгадали секрет, почему акула никогда не болеет, хотя у нее слабый иммунитет. Все дело в эндогенном дыхании. Акула использует кислород, вырабатываемый клетками собственного тела. Этому можно научиться, применяя тренажер Фролова, а можно и без тренажера, я методику знаю.

— Это сложно?

— Не сложнее, чем научиться плавать.

Пауза. Дмитрий затаил дыхание.

— Хорошо, приезжай.

— Жди, через двадцать минут я у тебя.

Дмитрий выключил телефон и в порыве благодарности обнял отца.

— Спасибо, пап!

— Не за что.

— Честно говоря, я и не мечтал о встрече.

— Жива учит не просто мечтать, — проворчал Михей Олегович, — а действовать. Мечты слабых — бегство от действительности, мечты же сильных формируют действительность.

Дмитрий двинулся к двери.

— Ты с ее родителями познакомился? — догнал его мягкий голос отца.

— Нет еще, — оглянулся он. — А что?

— Приглядись к ее маме, вдруг тещей станет. А характер тещи надо знать заранее. Не помню, кто из юмористов изрек: его теща — та еще штучка, ее выгнали из мафии за чрезмерную жестокость.

Дмитрий засмеялся, махнул отцу рукой и вышел.

Через четверть часа, уже в темноте, он подъехал к дому Дианы на улице Добролюбова и увидел у подъезда фигурку в белом платье. Девушка ждала его под фонарем с сумочкой через плечо, зябко обхватив себя руками. Он выскочил из машины, распахнул дверцу, взял Диану за руку и поцеловал пальцы.

— Господи, да ты действительно горячая, как печка! Может, никуда не пойдем, полежишь дома, полечишься?

— Нет уж, пообещал превратить меня в акулу, так превращай.

— Ну, сразу только сказка сказывается, да не сразу дело делается, — принял он ее тон. — Нужна все-таки тренировка. Однако головную боль и температуру я сниму. Садись на переднее сиденье.

Диана села в машину. Дмитрий устроился на заднем сиденье, вытянул вперед руки, повернув их ладонями к вискам девушки.

— Закрой глаза и думай о чем-нибудь приятном.

Диана послушно закрыла глаза.

Он сосредоточился, вошел в состояние энергопередачи.

Прошла минута, другая.

— Так тепло… — прошептала Диана. — Голова плывет…

Еще через несколько минут он сделал ладонями круговые движения, как бы наматывая на них бесплотные струйки черного дыма, и резко сбросил «намотку» с рук.

— Сеанс закончен.

Он пересел на место водителя.

— Как странно… — прошептала она не сразу, боясь пошевелиться. — Голова легкая-легкая… не болит… и дышится легче… ты волшебник?

Дмитрий засмеялся.

— Я спец по выживанию, и только. Могу прочитать лично для тебя курс лекций «Белояра» и позаниматься с тобой дополнительно. Научишься всему, что умею я.

— А ты где учился?

— О, везде, где только можно, у разных людей, у отца с дедом, у друзей. А начинал еще в армии. Я служил в погранвойсках на таджико-афганской границе, в спецгруппе «А», и командир научил меня многому, не только воевать, что пригодилось потом в жизни.

— Расскажи, — заинтересовалась Диана.

— Подожди, — остановил он ее. — У нас два варианта на вечер, если ты, конечно, не возражаешь. Первый: оставляем машину здесь и идем гулять по набережной с заходом в какой-нибудь ресторанчик. Второй вариант — сразу идем в ресторан.

— Предлагаю третий, — улыбнулась Диана, внезапно накрывая его руку своей. — Идем гулять, а кофе пьем у меня дома, под музыку Вивальди. Не возражаешь?

Дмитрий внимательно посмотрел в глаза девушки, мерцавшие таинственно-ждущим светом, наклонился и поцеловал ее в губы. Она не отодвинулась и ответила… Поэтому прошло какое-то время, прежде чем они смогли оторваться друг от друга и отдышаться.

— Это называется лечением, — сказала Диана задумчиво. — Может быть, мне следовало заняться им раньше?

Дмитрий засмеялся.

— Вот тут ты права.

— Это мужчины всегда правы, а женщины просто никогда не ошибаются. Только не делай, пожалуйста, далеко идущих выводов.

— Я не делаю, — поспешил заявить он.

— Тогда пошли пройдемся.

Они вылезли из машины и направились по Добролюбова к Красному мосту, затем свернули налево, на набережную.

— Расскажи, как ты попал в погранотряд, — попросила Диана, беря его под руку; она еще не привыкла к тому, что у нее не болит голова и не заложен нос, и прислушивалась к себе.

— Да как и все, — пожал плечами Дмитрий. — Призвали в армию, а так как я уже в восемнадцать лет занимался боевыми искусствами, то и направили к пограничникам. Нас прозвали головорезами, хотя никому мы, естественно, голов не отрезали, напротив. Наркоторговцы за наши головы обещали огромные деньги. Нам ни черта страшно не было, любую задачу выполняли.

— Воевали?

— Если активную охрану границы можно назвать войной, то воевали. В отряде только я и Петя Самойленко были срочниками, остальные контрактники, прапора и лейтенанты.

— Чем же вы занимались?

— В нашу задачу входило обнаружение наркокурьеров с грузом и их задержание. Часто даже границу пересекали, на той стороне засады устраивали.

— А как афганцы на это реагировали?

— Ну, власти приграничной зоны, естественно, понимали обстановку, сами же страдали от наркоторговли, поэтому ни разу в погранотряд официальные протесты не посылали. Наоборот, жители афганских кишлаков часто сообщали о движении караванов. А вот таджики — те нет, никогда не помогали. Большинство работало на наркодельцов и оповещало их о наших передвижениях. Мы практически служили во вражеском окружении.

— Несладко тебе пришлось.

— Ничего, выжил, зато хорошую школу прошел.

Диана остановилась у парапета, оперлась руками о чугунные перила решетки, глядя на воду Вологды.

— Река жизни… течет в бесконечность и течет… а мы мечемся… тебе не кажется, что все это бессмысленно?

— Что именно? Течение реки?

— Нет… наши помыслы и устремления, наши мечты и надежды, все, что мы делаем… жизнь вообще… Ведь все равно мы умрем, и не останется следа… смерть подстерегает нас везде…

— В моей смерти прошу винить мою жизнь, — пошутил Дмитрий. — Что за настроение у тебя сегодня? Откуда такое уныние? Нелады на работе, в личной жизни?

— У меня плохое предчувствие… как будто должно случиться нечто ужасное!..

Дмитрий повернул девушку к себе, поцеловал в нос, в глаз, в щеку, прижал к себе, проговорил успокаивающе:

— Все будет нормально, принцесса, обещаю.

— Правда? — затихла Диана.

— Я никогда просто так слов на ветер не бросаю.

И в этот момент рядом остановилась машина — серебристый «Мерседес» последней модели. Из него вылезла компания из двух девиц и трех молодых людей, отгородила обнявшуюся пару от дороги. Один из парней приблизился и оказался Симоном Калабриади.

— Какая сцена! — сказал он насмешливо, с недоброй улыбкой. — Первый меч России и мисс Вологда в одной упаковке! Прошу любить и жаловать, господа.

Парни заржали, девицы захихикали.

— А я вас везде ищу, дорогая Диана Ивановна, прямо-таки с ног сбился.

— Зачем? — освободилась из объятий Булавина девушка.

— Чтобы сделать деловое предложение.

— Деловые предложения делаются в офисах, — сказал Дмитрий, понимая, что на сей раз не удастся уйти без конфликта. Чувствовалось, что Симон находится на взводе и с трудом сдерживается.

— А тебя не спрашивают, чемпион! — угрожающе ткнул в него пальцем Симон. — Говорят, ты мастер по выживанию и рукопашному бою, так вот сегодня тебе не придется демонстрировать свое мастерство. Как тебе вот эта штука? — Он вытащил пистолет. — Против такого лома нет приема?

— Есть, — спокойно сказал Дмитрий, мгновенно выхватывая пистолет (новейший «дятел») из руки младшего Калабриади. Он давно усвоил закон: профессионал не разговаривает зря, используя любой шанс первым. Симон же был уверен в своем превосходстве и жаждал выговориться, насладиться беспомощностью жертвы, унизить соперника, стать героем хотя бы в своих собственных глазах. Нападения и изменения ситуации он не ожидал.