Дмитрий Силлов - Закон Меченого

Когда я пришел сюда, я ничего не знал о Зоне. И о себе тоже. Ученые за Периметром заблокировали мои воспоминания о прошлой жизни, для того чтобы сделать из меня машину убийства без чувств и эмоций. И снабдили меня заданием — найти Директора комплекса подземных лабораторий «Икс», что было фактически равносильно приказу уничтожить Монолит.

Я шел через Зону, уничтожая все, что мешало мне на пути к цели. Но на этом пути я встретил эту девушку — и, возможно, в тот самый момент в моей голове начался возврат к прошлой жизни. До цели я дошел и выполнил задание. Прежде чем погибнуть, Директор подземных лабораторий вернул мне память, а Монолит отдал свое сердце — артефакт «Чистое небо», излечивающий любые болезни, отклоняющий пули и заодно позволяющий проникать через границу между мирами.[3]

Я выполнил задание, получил бесценный приз, вернул себе память… но потерял любимую. Вернее, почти потерял.

Ее грозная банда, лишенная артефакта «Фотошоп», а значит и львиной доли доходов, распалась, а остатки банды были уничтожены группировкой «Свобода». Возможно, этой девушке повезло, а может, было б лучше, чтобы ее настигли пули «свободовцев» — по крайней мере, она умерла бы быстро и без мучений. Но немногим раньше она покинула банду, обнаружив у себя признаки острой лучевой болезни, которая в половине случаев начинала развиваться у человека после обработки «Фотошопом». Страшная расплата за неземную красоту.

Когда я отыскал Сорок пятую, как звали ее в группировке Всадников, ей было уже очень плохо. Она не узнала меня. Она уже не узнавала никого, стоя на границе между жизнью и смертью. Тогда я взял ее на руки и отнес к Болотному Доктору.

— Как сейчас помню — старик покачал головой и испытующе посмотрел на меня:

— Что ты готов сделать, Перехожий, для того чтобы она осталась в живых?

Это был очень странный вопрос, и я пожал плечами:

— Все. Например, обменять ее жизнь на свою.

Похоже, Болотный Доктор слегка удивился:

— Странные слова ты говоришь, сталкер. Здесь каждый цепляется за жизнь, а ты предлагаешь ее к обмену, словно недорогой артефакт.

— Зачем мне жизнь? — улыбнулся я тогда. — Есть, спать и убивать для того, чтобы было что поесть и где поспать? Это скучно и бессмысленно. А эта девушка поет так, что душа плачет одновременно от радости и печали. И еще у нее самые красивые в мире глаза. Так что, думаю, это справедливый обмен: отдать то, что тебе не особенно нужно, за то, что тебе просто необходимо.

Тогда Болотный Доктор задумался ненадолго, почесывая короткостриженую бородку. А потом сказал:

— Я могу отсрочить ее смерть на несколько дней. На большее у меня, увы, не хватит ни знаний, ни способностей. И того и другого должно быть с избытком, когда ты пытаешься не вылечить человека, а отнять у смерти ее добычу. Но я знаю точно, что в будущем ОЛБ будет лечиться относительно легко, как сейчас пневмония, от которой еще сто лет назад не было лекарства. У тебя на поясе висит ключ от междумирья. И если ты действительно хочешь ее спасти, ты должен отправиться в будущее отражения нашего мира. Предупреждаю сразу — это очень страшное будущее, пожалуй, пострашнее Зоны. Там ад, сталкер, настоящий ад…

— Что я должен найти в том аду? — спросил я.

— Базу данных всех достижений человечества того мира. Погибшего мира. Она была создана перед войной в научно-технологическом комплексе по разработке новых технологий «Сколково». Тогда же был разработан препарат, излечивающий любую стадию лучевой болезни и одновременно регенерирующий поврежденные ткани. Уверен, что сведения о нем также хранятся в той базе.

— На что похожа та база? И где мне ее искать?

— Она похоже на обычную гранату без запала. Я сброшу тебе на наладонник краткую историю войны, в которой погибло отражение нашего мира, а также карту и ключ от того места, где может храниться этот бесценный артефакт. Но еще раз подумай, готов ли ты отправиться туда?

Вместо ответа я протянул Доктору свой КПК…

Я вернулся из-за границы миров и принес Доктору требуемое, несмотря на колотое ранение в легком и практически сожженную левую руку.[4]

Доктор сдержал свое слово. Она была жива, ее раны быстро заживали… но из комы она так и не вышла. И в принесенной мной базе данных не было сведений о том, как вернуть ее обратно к жизни…

Он всегда ходил по своему маленькому стационару абсолютно неслышно. То ли его мягкие бахилы были тому причиной, то ли еще что, но я обернулся, лишь услышав негромкое деликатное покашливание за спиной.

— Возможно, это специфические последствия обработки «Фотошопом», — сказал Болотный Доктор, подойдя ко мне. — Обычные методы возврата из комы не действуют.

Я кивнул. Это было понятно и без дополнительных разъяснений.

— Она останется здесь, пока я что-нибудь не придумаю, — продолжил старик. — Или…

— Или пока она не умрет, — сказал я.

— Или так. Но я сделаю все, чтобы этого не произошло.

— Знаю, — сказал я. — Ни вы, ни она ни в чем не будете нуждаться. Я об этом позабочусь.

— Пока что, парень, лучше позаботься о себе, — заметил Доктор. — По-хорошему, тебе бы неплохо отлежаться здесь еще с недельку.

— Я уже достаточно отлеживал бока и надоедал вам своим присутствием, — улыбнулся я. — Пора и честь знать.

— И почему я догадался, что ты ответишь именно так? — покачал головой старик. — Что ж, тогда иди, проветрись. К тебе там посетитель пришел.

Очень интересно, кто бы это мог быть. О том, что я нахожусь здесь, не знал никто, а мой КПК остался слишком далеко, для того чтобы можно было за ним вернуться. Я бросил взгляд на дверь — там, за ней, была моя палата с койкой, под которой в моем рюкзаке лежал ВСК-94.

— Не надо, — сказал Болотный Доктор. — Это Стрелок по твою душу.

Честно говоря, я бы все-таки сходил за своим снайперским комплексом — в Зоне далеко не все помнят о Долге жизни, не говоря уж о более мелких долгах. Но, если Доктор сказал не надо, вряд ли кто в его доме посмел бы ослушаться хозяина.

Я прошел коридорчик, повернул налево и открыл входную дверь.

На крыльце дома спиной ко мне сидел короткостриженый парень. Слегка оттопыренные уши, большие залысины, капюшон куртки, откинутый назад, АКС-74У, прислонившийся к ноге, словно верный пес. И не скажешь, что живая Легенда Зоны. Интересно, а есть ли еще в Зоне дверь, к которой этот тип спокойно сидел бы спиной?

— Здорово, Стрелок, — сказал я, присаживаясь рядом.

— Слушай, сколько раз я тебе говорил, не называй меня так, — поморщился он. — Не люблю я это погоняло. Стрелков здесь, в Зоне, как собак нерезаных.