Алексей Евтушенко - Минимальные потери

Ознакомительный фрагмент

Двоеженство уже давно не шокирует никого в традиционно христианских странах. Это и понятно. Серые Десятилетия, когда количество мужского населения сократилось гораздо резче женского, заставили оставшихся в живых несколько пересмотреть моральные нормы и правила. Нет, традиционная семья по-прежнему в почете и востребована. Но теперь, если у нормального здорового мужчины имеется две жены или у женщины два официальных мужа, это считается в порядке вещей. Были попытки утвердить законодательно и многоженство (это когда больше двух), как в странах мусульманской религии, но вовремя одумались. Рано.

Итак, немедленно все бросить не получается.

Вариант с медицинским спиртом и начальником базы в качестве любовника также не подходит. Поскольку уж очень тошно потом, когда спиртовые пары выветриваются. Знаем, проходили.

– Т-твою мать! – с чувством произнесла Маша вслух. – Еще год в этой заднице торчать. Я точно с ума сойду. Вон уже сама с собой разговаривать начала.

Она встала и сделала несколько разминочных упражнений. Сила тяжести на базе регулировалась гравигенераторами Нефедова, что позволяло держать тело в форме при помощи обычной физкультуры.

В дверь робко постучали.

Вот так всегда. Два часа сидела в кабинете – ни одной живой души. Как только встала и начала делать разминку, тут же кому-то понадобилась.

– Да! – громко разрешила она, усаживаясь за стол и машинально поправляя волосы.

Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула румяная и чуть смущенная физиономия Миши Ничипоренко – украинца по национальности, родом откуда-то из-под Житомира и пилота малого исследовательского планетолета «Бекас-2».

– Добрый день, Мария Наумовна, – сказал он. – Можно?

– Заходите, Михаил, – вздохнула Маша. – Заходите и присаживайтесь.

Миша был давним и преданным Машиным поклонником. Пожалуй, самым давним и преданным. Во всяком случае здесь, на базе «Воскресенье». И еще он был самым робким поклонником – ни разу за год даже словечком не обмолвился о своем чувстве. Только мялся и вздыхал. Невысокий, плотный и круглолицый, с широкими черными бровями над карими глазами, он был совершенно не в Машином вкусе. Но ей было приятно Мишино ненавязчивое внимание. Обожание на расстоянии. Почему бы и нет? Очень мило и даже трогательно.

Миша нерешительно потоптался в дверях, но затем все же прошел в кабинет и присел на краешек стула.

– Что-нибудь беспокоит? – осведомилась Маша, зная совершенно точно, что набивших оскомину всем симпатичным женщинам-врачам во все времена шуточек насчет сердечных ран и страданий со стороны пилота не последует.

Миша заметно покраснел, затем приспустил молнию комбинезона и осторожно достал из внутреннего кармана веточку пахучей гвоздики. Оранжереи базы «Воскресенье» – великое дело. Там, говорят, даже женьшень вырастает почти как настоящий.

– Сегодня Мария, – сообщил пилот-украинец, протягивая веточку. – Поздравляю.

– Мария? – удивилась Маша, принимая цветы. – Спасибо.

– Ну да, – пояснил Миша. – Одиннадцатое ноября, именины у Марии.

– А, именины… Разве одиннадцатого ноября? Впервые слышу. По-моему, в конце сентября.

– Двадцать первое сентября, – подтвердил знающий пилот. – Рождество Богородицы. А еще есть Мария Магдалина семнадцатого мая и четвертого августа. И в апреле, четырнадцатого, кажется, числа. Много, в общем, именин у Марий. Только в декабре и январе нету.

– Понятно, – улыбнулась Маша, с наслаждением вдыхая тонкий, словно бы далекий-предалекий аромат. – В эти небось залез… как их… святцы? Или так помнишь?

– Залез, – подтвердил Миша. – Так помнил только двадцать первое сентября, у нас в деревне всегда Рождество Богородицы празднуют. Но двадцать первого я улетал, не было меня три дня. Поэтому решил сейчас.

– А четвертого августа что ж не поздравлял? – уже откровенно веселясь, осведомилась Маша. – И когда там еще… пятнадцатого мая?

– Семнадцатого, – вздохнул Миша. – Стеснялся.

– Теперь, значит, стеснение преодолел. Уже хорошо. Ну, спасибо, Миша, еще раз. Праздновать не будем, извини.

– Да я вовсе не за этим. У меня… как бы сказать… предложение.

Начинается, подумала Маша.

– Какое?

– Я через час отправляюсь в рейд по направлению к Кольцу, – пилот старался говорить легко и небрежно, но было видно, что справиться с волнением стоит ему больших трудов. – Нужно запустить несколько автоматических зондов. Хотите со мной? На обратном пути могу даже поучить вас управлять «Бекасом». Самую малость, – подумав, честно добавил он.

Это было и впрямь заманчивое предложение. И, главное, сделанное очень вовремя, как раз в тот момент, когда врач первой категории Мария Наумовна Александрова чуть не на стенку готова была лезть от тоски и безделья.

– А… можно? – спросила Маша.

– Когда нельзя, но очень хочется, то можно, – сказал Миша, после чего подмигнул и немедленно покраснел, видимо, застеснявшись собственной немереной смелости.

Маша еще ни разу не бывала в рубке управления космического корабля. Как-то не срасталось. А тут – пожалуйста! Она свободно расположилась в широком, удобнейшем кресле, предназначенном для специалиста-исследователя или пассажира, и прямо перед ней огни панели управления соревновались в яркости и красоте с огнями звезд на обзорном экране. До той поры, пока «Бекас-2» после старта с поверхности Тритона не скорректировал курс, и на экран, слева, величественно, как, впрочем, и подобает планете-гиганту, вплыл небесно-голубой Нептун, исчерченный длинными светлыми полосами высоких облаков. Они, как знала Маша, состоят из замерзшего метана и поднимаются на невероятную по земным меркам высоту в сто пятьдесят километров, отбрасывая тени на основной облачный слой планеты, лежащий ниже. Что придавало Нептуну дополнительные объем и величественность.

За тот неполный земной год, который Маша проработала на Тритоне, она довольно много узнала и о самом Нептуне, и о его самом крупном спутнике. Ничего удивительного. Все работники базы «Воскресенье» неплохо разбирались в устройстве Солнечной системы вообще и Нептуна с его Кольцом и спутниками в частности. Это было принято среди тружеников и жителей Внеземелья – интересоваться тем, что тебя окружает, а не только собственным делом. То есть разумеется, ты мог и не интересоваться, а ограничиться обязательным курсом лекций по общей планетологии. Но тогда не обижайся, если тебя будут воспринимать как… ну, скажем, невежду. Невежде ведь тоже все равно, как к нему относятся окружающие. Вот Маша и интересовалась. Да ей и самой это было в удовольствие – узнавать новое. До поры до времени…

Нептун выплыл и застыл на экране, как истинный король и лидер, затмевая собой все.

– Красота! – выдохнула Маша. – Но мы же не к самому Кольцу летим, верно?

– Если хотите, можно и к самому Кольцу! – бесшабашно ответил Миша. – Мне для вас, Маша, ничего не жалко.

– Нет уж, – сказала она. – Еще не хватало мне быть виновным в ваших служебных взысканиях. Выполняем точно программу и – домой.

– А как же порулить? – улыбнулся Ничипоренко. – Это ведь тоже грозит мне взысканием, если начальство узнает. Несанкционированный доступ постороннего лица к управлению планетолетом, – он явно процитировал какую-то инструкцию. – Не шутка. Легко можно премии лишиться.

– Испугались? – изящно приподняла соболиную бровь Маша. Ей не хотелось дразнить воздыхателя – само вырвалось.

Ответить воздыхатель не успел. Не отрывая глаз от обзорного экрана, он нахмурился, наклонился вперед и негромко спросил, будто сам у себя:

– Так. А это еще что?

Маша посмотрела.

На первый взгляд картина на экране оставалась прежней. Голубой, перечеркнутый тонкими, светлыми, почти белыми полосами метановых облаков, шар Нептуна на фоне густой и яркой россыпи звезд Млечного Пути. Волшебная феерия, любоваться можно бесконечно. И Солнце не слепит, «Бекас» ориентирован к нему дюзами. Не видно и поверхности Тритона, который также остался за кормой. То есть увидеть и Солнце и Тритон можно, но для этого необходимо переключиться на другие камеры. Но что это за светло-фиолетовый круглый объект, разделенный пополам черной полосой? Вон, в правом верхнем углу экрана. Размером с крупный орех или шарик для пинг-понга. И объект этот – явно не Протей или, допустим, Ларисса, которые, как и Тритон, тоже естественные спутники Нептуна, но находятся на более низких орбитах плюс ко всему они неправильной формы. Потому что «шарик» движется, смещается ближе к центру экрана и вроде становится больше. Приближается?

– Светло-фиолетовый шарообразный неопознанный объект впереди по курсу, – посылает Миша запрос бортовому компу. – Сообщить диаметр объекта, расстояние до него, скорость сближения, возможную принадлежность объекта.

Комп выдает на экран и голосом серию цифровых параметров, из которых Маша понимает только, что объект явно искусственного происхождения и его диаметр – ни много ни мало – одна тысяча шестьсот двадцать девять метров.