Фантастика 2025-156 - Оксана Олеговна Заугольная

А дома все было по-прежнему. Кошка ловила мышей (и где только находила!), Устина готовила чудесные обеды, матушка вышивала, Ильян учился, причем, по словам учителей — старательно. Известию о моей беременности все невероятно обрадовались. Даже братец, услышав, что мы ждем мальчика, изволил сообщить, что будет учить его ловить рыбу и стрелять из рогатки. Впрочем, потом Казимир рассказал ему про велосипедус, и все глупости были мгновенно забыты. Мужчины распотрошили ящик прямо посреди холла и с увлечением принялись собирать новую игрушку, а потом ее осваивать. Разбили несколько ваз и снесли столик, благо, сами не убились.

Как же я люблю свою семью!

***

Господин Туманов приехал без предупреждения. Он зачем-то привез копию того самого артефакта. Шкафы уже стояли на месте, обои были поклеены свежие.

— Это не совсем копия, — сообщил он. — Тут встроено одно любопытное заклинаньице. Ничего, пусть полежит между шкафами, ни от кого не убудет. Казимир, я бы хотел сделать объявление, но для этого прошу собрать ваших ближайших друзей.

— Нужно ли? — хмурился Казимир.

— Я вынужден настаивать.

И снова в нашем доме собралась большая компания: Серафим Синицын с супругою, Асур Синегорский (без жены), Данил Озеров и его Аглая, Марк и Ольга (кошку временно заперли в флигеле матушки, хотя она так громко на это безобразие возмущалась, что матушка осталась за ней присматривать). Воспользовавшись случаем, наши прекрасные целители выманили Казимира в кабинет и провели внеочередной симпозиум, после которого объявили, что господин Долохов пока на тот свет не собирается. Состояние пусть и не самое радостное, но стабильное. Есть даже вероятность, что он успеет подержать на руках своего сына.

— Так вас можно поздравить, Мари? — удивилась Снежана Синицына, пожалуй, единственная, для кого эта новость оказалась сюрпризом.

— Да, у нас будет мальчик.

— Дети — это так прекрасно!

— Согласна с вами, — улыбнулась Аглая. — Дети — наше самое большое счастье.

— Господин Туманов, вы хотели сделать какое-то объявление? — напомнил Казимир, прерывая милую женскую беседу.

— Да, верно. Я хотел сказать, что ваш друг Демид Гальянов арестован. Он подозревается в попытке причинения вреда здоровью господина Долохова.

Я выдохнула — неужели мы нашли виновного? Я ведь говорила, я всем говорила!

А Ольга воскликнула:

— Да быть такого не может! Зачем это нужно Демиду?

— Он очень хотел заполучить стекольный завод.

— Я не верю!

— Но как он мог навредить Казимиру? — удивился Синицын. — Это не так-то просто!

— Мы с этим разбираемся, — важно кивнул Туманов. — Подозреваю, что господин Гальянов каким-то образом устраивал разные нехорошие происшествия… Возможно, даже подмешивал господину Долохову что-то в вино… Недаром же, когда Казимир отказался от выпивки, ему стало значительно легче.

А вот теперь я ничего не понимала. Есть же артефакт! Мы ведь его нашли! Почему Георг Павелевич ничего о нем не говорит? Встретилась взглядом с Ольгой, столь же удивленной, открыла рот… и закрыла его. Не говорит — значит, так надо. Ему виднее, он все же дознаватель. Может, он думает, что у Гальянова был сообщник? Неужели все же Синицын тоже замешан во всем этом?

— Нет, это совершенно невыносимо! — всхлипнула вдруг Снежана. — Какой кошмар! А ведь этот человек и у нас в доме гостил! Вдруг и нам что-то… подливал?

— Милая, но у нас нет стекольного завода, — попытался успокоить ее супруг. — А веревочная фабрика Гальянову совершенно ни к чему!

Шутка не показалось никому смешной. Все мрачно глядели в пол. И только лицо Казимира было совершенно спокойно.

— Полагаю, на сегодня мы закончим с признаниями, — мягко, почти нежно сказал он. — Думаю, самое время поужинать и лечь спать. Никого сегодня не отпущу на ночь глядя, там опять начался снегопад.

Я только усмехнулась. Разве это снегопад? Вот на Севере… там сугробы высотой мне по плечо. И мороз щиплет щеки, пробираясь даже под шубу. А тут, у нас, просто снег, просто небольшая метелица. Но он прав, пусть лучше переночуют у нас, а домой поедут, когда будет светло.

Впрочем, ночью выспаться никому не удалось. Едва мы с Казимиром улеглись в постель, как раздался страшный грохот, потом дикий, потусторонний вой, а потом — женский визг. Мы подскочили и бросились вниз, позабыв даже одеться. То есть это я позабыла, а Казимир укутал меня на ходу в свой халат.

Вой не прекращался, визг же перешел в хныканье. Звуки шли из кабинета. Когда мы распахнули дверь, то узрели престранную картину: возле шкафа стояла Снежана Синицина, а в руках у нее был тот самый “обманный” артефакт, который сейчас и завывал как попавший в капкан волк. И почему-то женщина не могла пошевелиться, совершенно оцепенев. Только из глаз ее текли слезы.

— Не трогайте ее! — рявкнул на собравшихся людей Туманов. — Я сам!

Ничего не понимая, я оглянулась на Казимира — как раз вовремя. Схватившись за грудь, он привалился к стене, совершенно белый.

— Лекаря! — пискнула я. — У него приступ!

Губы у Казимира вдруг посинели, глаза закатились, и он рухнул на руки Данила Озерова.

— Врешь, — буркнул княжич. — Сейчас бы еще кто-то помер в присутствии трех целителей. Асур, помоги мне. Тяжелый какой, черт!

Марк же зачем-то схватил меня за руку и вывел из кабинета. Да что же это! Отпустите меня, я не собираюсь устраивать истерик!

Сумасшедший дом какой-то!

Меня силой усадили в кресло в гостиной и напоили какой-то гадкой микстурой. Казимир лежал тут же на диване и плевался. Его тоже поили тем же зельем. Двое целителей хором заверили меня, что все уже позади, приступ они купировали. Я понятия не имела, что это значит, но раз Мир ругался — ему определенно лучше.

Между тем в кабинете снова раздались женские крики. Казимир почему-то поморщился, закрыл глаза и прикинулся умирающим. Что-то здесь было неладно. Я попыталась встать, но Марк не позволил. К счастью, господин Туманов не заставил себя долго ждать.

— Ну вот все и решилось, — мурлыкнул он, появляясь в гостиной. В руках у него был тот самый артефакт. — Казимир, голубчик мой, а вы ведь мне солгали.

— Не солгал, а утаил кое-что, — пробормотал мой супруг не открывая глаз.

— Это совершенно одно и то же!

— Поймите, я не мог! Она — жена Серафима. Я никак не думал…

— Да что