Эвис: Заговорщик - Василий Горъ

дала почувствовать эмоции двух незнакомых сознаний, а затем выделила мыслью еще одно, знакомое, двигающееся от нашей калитки в сторону этой парочки.

Я тут же выскочил в окно, благо оно выходило на задний двор, подошел к краю тренировочной площадки, на которой бывшие маггорцы продолжали отрабатывать связку, показанную им еще утром, и подозвал к себе десятника.

В три прыжка преодолев разделяющее нас расстояние, Конгер вытянулся во весь рост:

— Да, арр?

— Только что со двора вышла Аника, кухарка. Почему-то одна. Так вот, ей вслед рвануло два каких-то урода — видимо, собираются прижать на Пепельной Пустоши и ограбить. Или ссильничать…

Воин мгновенно подобрался:

— Наши действия по отношению к этой парочке?

— Если не возьмете их живыми, я очень расстроюсь…

Ни один из четырех дней, которые прошли с момента принесения вассальной клятвы бывшими вассалами арра Бриела, не прошел в праздном ничегонеделании, поэтому через считанные мгновения десяток разделился. Двое самых молодых парней поснимали с себя кольчуги с поддоспешниками и, оставшись в пропотевших нижних рубахах, штанах и сапогах, рванули влево, чтобы перемахнуть через забор и изобразить двух бездельников, куда-то плетущихся по жаре. Сам Конгер и три его сослуживца — вправо, чтобы, пробежав через поместье Витзеров, выскочить на Пепельную Пустошь и не позволить будущим обидчикам Аники затеряться в развалинах. А четверка оставшихся побросала наземь тренировочное оружие, подхватила перевязи с боевыми мечами и щиты, и рассредоточилась по владению, чтобы, в случае чего, встретить незваных гостей сталью.

Незваных гостей не ожидалось — Дар Вэйльки, продолжавший меня окутывать, позволял утверждать это совершенно точно — поэтому я уселся на Геноровскую лавку, с наслаждением вытянул ноги и прикрыл глаза. А уже через четверть кольца, почувствовав сначала две вспышки чужой боли, а затем и нешуточное облегчение кухарки, мысленно усмехнулся — десяток кабанов, некогда «одолженный» в замке Маггор, а с недавнего времени ставший моим, начал оправдывать свое существование.

Когда Конгер, его парни, незадачливые обидчики Аники и их несостоявшаяся жертва показались из-за угла дома, я остался сидеть в той же позе. Только повернул голову на скрип песка под ногами приближающейся ко мне процессии и оглядел основательно помятых незнакомцев с ног до головы.

Особой нужды что-либо спрашивать или уточнять не было — родовые цвета Шорезов в одежде не заметил бы только слепой — но неотомщенное прошлое все еще травило душу, и я все-таки перестраховался, задав один-единственный вопрос. А когда услышал ожидаемый ответ, рявкнул на всю Служивую слободу:

— Майра, искорка моя, спустись-ка во двор!

«Искорка» не стала терять ни мгновения, поэтому атакующим соколом пронеслась по лестницам с третьего этажа на первый и остановилась. На несколько мгновений, чтобы накинуть на себя правильный образ. А когда почувствовала себя хозяйкой рода, чинно выплыла во двор через заднюю дверь и, подобно настоящей инеевой кобылице расплылась в морозной улыбке, от которой у не очень сильных духом мужчин могли подкоситься ноги. Тем не менее, «узнавать» эту парочку вслух даже не подумала, вовремя сообразив, что с некоторых пор выглядит инеевой кобылицей:

— Дорогой, у нас гости?

— Ага! — подтвердил я. — Причем долгожданные. Поэтому через половину стражи выезжаем из дому. Всей семьей. В сопровождении Конгера, пяти его воинов, Аники и двух этих покойников.

— Мы не покойники! — тявкнул обидчик помоложе, но наткнулся на многообещающий взгляд Майры и побледнел. И правильно сделал — по губам девушки зазмеилась о-о-очень многообещающая улыбка:

— Мой муж не ошибается — раз сказал «покойники», значит, покойники.

Отправив шестерку «счастливчиков» готовиться к «боевому» выезду, а их менее удачливых товарищей помогать Рогеру и Одену седлать лошадей, я рванул в баню смывать с себя пот. Вломился в мыльню, разбавил две трети древнего бака с кипятком холодной водой, а через несколько мгновений оказался окружен женщинами, в глазах каждой из которых горело мстительное предвкушение. При этом вопросов не задавала ни одна: молча намыливались, молча ополаскивались, молча вытирались. Правда, привычно помогая друг другу. А когда облачились в халаты и чуть ли не бегом рванули одеваться, я вдруг понял, что чувствую их эмоции без всякого Дара!

Пообещав себе разобраться с этим ощущением позднее, я взбежал по лестнице на второй этаж, первым вломился в гостиную и коротко объяснил дамам, что от них потребуется. Потом запрыгнул в хорошо разношенные кожаные штаны и короткие полусапожки, надел свободную белую рубашку, накинул на плечи парадный камзол, затянул на талии перевязь с родовым мечом и отправился в оружейную. А когда вернулся и обнаружил, что женщины еще не готовы, рванул в кабинет, где быстренько нацарапал три письма и запечатал их родовым перстнем.

Доставлять письма отправил трех «счастливчиков» Конгера, подробно объяснив каждому, что от них требуется. Затем отловил Анику и выяснил у нее причины, по которым она вышла из дому одна. Как оказалось, на рынке они с Оденом были еще с утра, но, начав готовить обед, девушка вдруг обнаружила, что у нее закончились какие-то приправы. Дергать чем-то занятого мужчину девушка постеснялась, поэтому вышла из дому без сопровождения, и почти сразу нарвалась на Шорезов.

Объяснив, куда и зачем ее забираю, а также пообещав, что в любом случае не дам в обиду, поэтому она может не бояться никого и ничего, я, наконец, догадался спросить, умеет ли она ездить верхом и в женском седле.

Кухарка густо покраснела, опустила взгляд и отрицательно помотала головой:

— Нет, арр, откуда?

— Тогда выбирай, на чьих коленях поедешь! — задумчиво потерев переносицу, буркнул я и показал ей трех бывших маггорцев, оставшихся во дворе.

Девушка покраснела еще сильнее. Но выбрать выбрала. Как ни странно, Тиммела, самого невзрачного из троицы. Воин гордо подбоченился, а десятник «сокрушенно» вздохнул:

— Пресветлая смотрит на тебя, Тим!

— Зато вам улыбается Бездна! — ухмыльнулся «избранный богиней». — Не каждому удается прокатить по городу живых покойников…

…До перекрестка Дубовой аллеи и улицы Потерянной подковы мы ехали очень неспешным шагом. Поэтому я ничуть не удивился, когда увидел перед входом в оружейную лавку старого Кватта две группы всадников и карету арессы Доргетты. Поравнявшись с ними, ненадолго остановился и учтиво поздоровался с благородными, затем проехал чуть дальше, осадил коня перед слишком хорошо знакомыми воротами и вытянул в сторону десницу с раскрытой ладонью, перевернутой тыльной стороной вниз. Конгер, в точном соответствии с полученными указаниями ехавший чуть правее и сзади, тут же положил на нее древнее боевое копье с листовидным наконечником. И я, с силой взмахнув рукой, метнул церемониальное