Берсеркер: Маска Марса. Брат берсеркер. Планета смерти - Фред Сейберхэген

– Кол Ренба и Фарлей из Эйкоска!

Человек, вышедший вперед, когда назвали имя Кола Ренбы, был крупным, смуглым и лохматым. Он остановился почти в центре арены, помахивая шипастым кистенем, и стал ожидать, пока не приблизится Фарлей.

Оскар что-то говорил Афине, но та была не способна что-нибудь слушать или о чем-нибудь думать. Она не могла даже внимать Оскару. Смотреть и только смотреть.

Фарлей из Эйкоска был светловолосым, веснушчатым, высоким и хорошо сложенным, хоть и не очень красивым. Обутый в кожаные сапоги, он ступал мягко, словно кот. Одежда простого покроя была сделана из дорогой и прочной ткани. Воин краем глаза взглянул на солнце, сверкавшее на отполированных лезвиях его меча и кинжала. Действуя обеими руками, Фарлей предпринял пробную атаку, стараясь держаться вне предела досягаемости кистеня. Увидев, как быстро шипастый шар взлетел у него над головой, а потом вернулся обратно, Фарлей удовлетворенно кивнул.

Он начал кружить, пытаясь обойти Кола Ренбу то с одной, то с другой стороны. Кистень следовал за ним – быстрее, чем прежде, быстрее, чем могла уследить Афина, и девушка закричала, сама не сознавая этого. Затем вскрикнула снова, на этот раз с облегчением, увидев, что шипы не задели красивую светлую кожу Фарлея.

Противники на мгновение застыли, потом вновь началась стремительная пляска оружия, слишком быстрая, чтобы Афина могла в ней разобраться. Она подумала, что самое волнующее уже позади, но тут шипастый шар ударил Фарлея по руке, и кинжал, сверкнув в воздухе, улетел куда-то в сторону. Почти в то же самое мгновение длинный меч Фарлея нанес ответный удар, и Кол Ренба попятился, продолжая вращать кистень левой рукой. Его левая рука скорчилась, словно он пытался избежать дальнейших повреждений, а рукав тем временем стремительно набухал кровью.

Теперь у каждого из противников кровоточила левая рука, но, похоже, Фарлею приходилось хуже. Он явно не владел раненой рукой; с тыльной стороны предплечья белели осколки кости. Кинжал со сверкающим лезвием зарылся в пыль.

Как только Кол Ренба оценил серьезность своей травмы и понял, что может шевелить левой рукой, он прекратил пятиться и перешел в наступление. Вокруг него по сглаженному эллипсу носилась сама смерть в облике шипастого шара. Как только Кол приблизился, Фарлей отступил, но только на мгновение. Шар просвистел мимо, Фарлей сделал глубокий выпад, и острие длинного меча нашло горло противника. Кол Ренба умер мгновенно. Кистень вырвался у него из руки, взмыл по дуге и упал где-то за пределами круга. Зрители с криками уворачивались от него.

Афина продолжала кричать даже после того, как остальные вопли смолкли. Поняв это, она замолчала и повернулась к Шёнбергу, в чью руку, как оказалось, судорожно вцепилась. Шёнберг смотрел на Афину странно – как, впрочем, и де ла Торре, который стоял чуть в стороне и обнимал откровенно скучающую Челесту.

Но Афина тут же забыла о них.

– Джайлз Вероломный и Хэл Копперсмит!

Вышли еще два бойца.

Копперсмит был тоньше и выше соперника. Он с самого начала занял оборонительную позицию и держал свой длинный меч, словно антенну какого-то гигантского насекомого. На лице русоволосого Джайлза Вероломного читалось крайнее упрямство – и еще нечто, заставлявшее заподозрить, что доверять этому человеку небезопасно. (Афина подумала, что такое выражение, должно быть, свойственно удачливым предателям.) Он был не слишком рослым и не казался особенно сильным, но орудовал своим длинным клинком расчетливо и экономно. Только что его меч был вверху – и вот уже оказался внизу, а Афина даже не заметила, когда он начал двигаться. Похоже, Хэл Копперсмит испытывал трудности. У него появилась рана выше локтя, потом на колене, и наконец клинок Джайлза чуть ли не насквозь рассек татуированный бицепс противника. То, что происходило дальше, было обычной мясницкой работой. Когда Джайлз отошел назад, на лице его было написано явственное отвращение, и ничего больше. Вперед пробрался раб, взмахнул свинцовой колотушкой и прекратил безмолвную агонию Хэла.

– Джад Исаксон и Ле-Но из Горной Страны!

Ле-Но бросился в атаку едва ли не до сигнала к началу боя, неся свое искаженное яростью и покрытое шрамами лицо, словно щит. В каждой руке у него было по широкому клинку, и оба мелькали в воздухе, как ступицы колеса. Маленький Исаксон радостно взвыл, будто испытывал огромное удовольствие от встречи со столь агрессивным противником, ринулся вперед и сшибся с Ле-Но почти в центре вытоптанного круга. Круглый металлический щит, который Джад держал в левой руке, звенел под градом ударов, словно наковальня какого-то безумного кузнеца. Ле-Но к защитным движениям не прибегал вовсе, – казалось, он даже не знал, что это такое. Он попросту осыпал противника столь неистовыми ударами, что у того не оставалось ни секунды для контратаки.

Бой, ведущийся в таком темпе, не может быть долгим. Так и случилось. Воздетая для очередного замаха правая рука Ле-Но вдруг застыла в воздухе, пронзенная, как иглой, тонким клинком Исаксона. Левая рука, вооруженная кинжалом, продолжила начатое движение, но щит Джада – все еще яркий, хоть и покрытый множеством зарубок, – выдержал удар. Потом Джад выдернул меч из искалеченной руки Ле-Но и принялся наносить новые удары, все быстрее и быстрее, куда яростнее, чем его противник, так что бедный Ле-Но, прежде чем умереть, оказался изрубленным на куски.

– Что случилось?

Афина осознала, что чей-то настойчивый голос вот уже несколько раз повторяет этот вопрос. Шёнберг крепко держал ее обеими руками и даже, кажется, слегка встряхивал, заглядывая девушке в лицо. Когда взгляд Афины сфокусировался на Оскаре, беспокойство на его лице сменилось странной смесью изумления и презрения.

– Ничего не случилось. Что вы имеете в виду? Со мной все в порядке.

Афина все смотрела на арену: не начался ли следующий бой? Потом она поняла, что жрец-распорядитель, Лерос, или как там его, видимо, только что объявил перерыв. Постепенно ей стало ясно, что она возбудилась от зрелища боя и почти потеряла контроль над своим поведением, словно перед этим принимала наркотики или занималась сексом. Но нет, все было в порядке. Да, она была близка к этому и все же держала себя в руках.

Шёнберг, продолжая взирать на Афину с беспокойством, сказал:

– Нужно бы дать Карлосу и Барбаре посмотреть пару боев.

– Карлосу? – Афина расхохоталась, резко и презрительно. – Это зрелище не для него. Спасибо, Оскар, что привезли меня сюда.

– И все же я думаю, что на сегодня с тебя довольно.

Из-за спины Оскара выглянул де ла Торре:

– С меня, пожалуй, тоже хватит. Афина, может,