Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

И я выложила все без утайки: больше ничего не буду скрывать от Тайлера. С каждой секундой, с каждым словом я распалялась все сильнее. Эмоции накрывали с головой. Подумать только – Лэггер любил мою маму! Наверное, и к казни отца приложил руку!

– Понимаешь, Тай, я для него не просто девчонка с запретным даром – мало ли их училось в Академии за эти годы! – Я захлебывалась чувствами и словами. – Я живое доказательство их любви. Того, что Гвен выбрала не Вальтера, а Кайла. Но все-таки я ее дочь, ее продолжение. Больше-то ничего не осталось! Спокойной жизни он мне точно не даст!

Я вскочила на ноги и принялась ходить туда-сюда перед барьером и застывшим Тайлером, который внимательно меня слушал и не перебивал, хотя, наверное, мои признания звучали бредово.

– Я и Вееле рассказала о дарах, которые связаны с прорывами. Про то, что ее отец, скорее всего, ищет ткача… Зря. Теперь он знает, что я знаю… Хотя теперь-то какая разница.

Внезапно меня будто молния прошила, я остолбенела.

– Тайлер! Что будет утром! Ты испортил ему игру!

– Он сказал: поговорим, – небрежно бросил Тайлер, словно не понимал, что из уст князя «поговорим» приравнивалось к «тебе не жить».

Кого я обманываю: все он понимал, но щадил меня, притворялся, что все отлично.

– Вот теперь мне страшно до жути, Тай! – призналась я.

– Ничего не бойся, – тихо сказал он.

Он поймал меня, мельтешащую туда-сюда, как маятник, за руку и мягко притянул к себе, поставил между разведенных коленей, а я обняла его за шею, в отчаянии глядя на его спокойное лицо.

– Не так-то просто избавиться от неугодного кадета. Что он сделает? Вызовет меня на бой? Абсурд. Наймет убийц? Бред.

– Устроит показательный бой, – прошептала я, припоминая несчастный случай с выпускником прошлого года. – Подсунет тебе жуткую тварь.

– Которую я одолею без труда. Я мерцающий и оградитель. Меня не так-то просто укокошить.

Я вздохнула с сомнением, но и с капелькой облегчения. Я своими глазами видела, как бьется Тайлер: в бою он царь и бог. Ни одной бестии не под силу с ним сладить.

– Ладно…

– Ладно, – эхом повторил он, не отводя взгляда от моих губ.

Мы оба не заметили, как наши тела, помимо воли, все теснее прижимались друг к другу. Я притиснулась бедрами к его животу, а ладони Тайлера лежали на моей пояснице, вдавливая меня в себя. Пока мы говорили о серьезных вещах, наши тела вели собственную беседу на понятном им языке.

Тай нехотя разжал руки, да и я, смутившись, отступила. И в этот короткий миг между нами образовалась такая сквозящая пустота, такое одиночество, что мы, не сговариваясь, кинулись в объятия друг друга, притянутые тысячами невидимых нитей.

Губы Тайлера, обветренные на морозе, колюче провели по мочке моего уха, скользнули по шее вниз. И я, вздохнув, приподняла голову, разрешая ему прокладывать на моей коже тропинку из легких поцелуев. Рванула клепку на воротнике, приоткрывая для ласки ключицы и яремную ямку, и язык Тая незамедлительно принял приглашение, лизнув кожу, где сейчас пульсировала вена в такт заходящемуся сердцу.

Ноги превратились в трясущееся желе, но я стояла из последних сил, вцепившись в твердые плечи, позволяя Тайлеру ласкать мою шею. Не отстраняясь, я принялась быстро расстегивать одну за другой клепки куртки, пока не освободилась и не скинула ее на песок. Я осталась в тонкой сорочке, но вовсе не чувствовала холода: горячие ладони оглаживали мою спину и руки, не позволяя замерзнуть.

Тай усадил меня к себе на колено, обнимая одной рукой, пальцы другой скользнули по скуле, ненавязчиво приглашая посмотреть ему в глаза. Взгляд потемнел, в нем светилось первозданное желание, едва удерживаемая страсть, с которой Тайлер боролся из последних сил. Все то время, пока я злилась на железное самообладание несносного командира, он жаждал меня не меньше, чем я его.

Я облизнула пересохшие губы и почувствовала, как напряглись его пальцы на моей талии, проминая ткань. Тай удерживал себя на грани, но его завидная выдержка трещала по швам.

Сложно представить более неподходящее место для поцелуев: в подземелье, на ступенях каменного амфитеатра, рядом с дохлой тварью, и более неподходящий день: сегодня я дважды чуть не погибла. А может, день-то как раз подходящий. В сердце вместе с огнем желания билось стремление жить. Завтра может не наступить, но сейчас я еще здесь, я живая, я хочу любить и быть любимой.

Мне не пришлось произносить все это вслух, достаточно было лишь ответного взгляда. Мы одновременно потянулись друг другу, и жар поцелуя накрыл с головой, сметая последние преграды.

Мы пили друг друга взахлеб, но поцелуев было уже недостаточно, чтобы утолить жажду.

Моя ладонь проникла под широкий ворот рубашки Тая, я гладила его плечи, пробегая кончиками пальцев вдоль позвоночника, заставляя Тайлера замирать, и после краткой передышки его язык с еще большим напором и силой проникал мне в рот, и теперь уже я плавилась и стонала от страсти.

«Ключ, – хотела напомнить я. – Запри двери…»

Но эта мысль мелькнула и ушла, растворившись в потоке наслаждения от нежных ласк и напористых поцелуев.

Сейчас глухая ночь. Никто ничего не увидит.

Ладони Тайлера провели по моим плечам, спуская бретельки сорочки. Дорожка поцелуев пролегла вниз, исследуя новую территорию тщательно и осторожно. Тай не оставил без внимания ни ложбинку между двух холмиков, ни сами холмики, ни их навершия…

Я ахнула, прижимая к себе голову Тайлера, зарываясь кончиками пальцев в его короткие пряди.

– Аль… – выдохнул он, с большим трудом делая паузу. – Здесь? Сейчас? Я представлял иначе…

– Что ты представлял, Тай? – пробормотала я в его макушку и, не удержавшись, поцеловала жесткие волосы. – Кровать под балдахином? Лепестки роз на постели? Этого может никогда не случиться! Нас может не случиться! Вдруг эта ночь – единственное, что у нас есть?

– Я никому тебя не отдам! Никогда!

– Я знаю, Тай… Я знаю…

Я взяла его лицо в ладони, кивнула и накрыла губами его шершавые губы – такие желанные, сладкие, манящие. И оседлала его бедра, прижавшись так тесно, что все мои ложбинки и впадинки ощущали напряжение Тайлера. Он стянул рубаху, впопыхах порвав ее, притянул меня к себе – кожа к коже. Мы были обнажены пока только сверху, и оба обескураженно замерли, не желая разъединяться и на мгновение, но иначе от брюк не освободиться. Я сейчас просто ненавидела форменные брюки. Досадливо рванула пуговицу, но Тайлер мягко убрал мою руку и неторопливо расстегнул и пуговицу, и ряд плотных крошечных