Бесславные дни - Гарри Тертлдав

   Небо постепенно светлело. Они летели в противоположную от рассвета сторону, но тот их всё равно догонял. Но даже при свете солнца, кроме неба и бескрайнего океана, смотреть было особо не на что. Футида проверил датчик топлива. Перед взлетом они заправились под завязку, но до Гонолулу этого всё равно бы не хватило.

   Через полчаса в наушниках обоих пилотов раздался голос радиста:

   - Есть сигнал с I-25!

   - Отлично! - воскликнул Мато и облегченно выдохнул. Всё это время он тоже пристально следил за опускающейся стрелкой топливного датчика. - Направление?

   - Пять градусов южнее, господин, - ответил радист. - Надо будет смотреть в оба. Судя по мощности сигнала, они должны быть недалеко.

   - Передайте эти данные остальным экипажам по низкочастотной связи. Вряд ли кто-то сможет нас запеленговать, но даже если так, сделать они всё равно ничего не смогут.

   - Есть, - ответил радист.

   Первым всплывшую подлодку заметил пилот другого самолета. Их радист тут же сообщил об этом Мате с Футидой и третьему экипажу. Коммандер с лейтенантом дружно прильнули к стеклу кабины. Мато направил самолет на снижение. Из-под корпуса взлетел фонтан воды и Н8К сел. Внезапно, его движение приняло иной характер. В небе он двигался просто отлично, но на воде... Футида сглотнул. "Я хороший моряк", - предупредил он себя.

   Мато подвёл самолет к I-25. Матросы на палубе подводной лодки замахали им руками.

   - Ну, как прошло? - выкрикнул кто-то. Мато и Футида замахали в ответ и улыбнулись. Матросы захлопали в ладоши. Послышались выкрики: - Banzai!

   Затем они занялись делом. Подлодка I-25 была заправлена топливом, на котором они полетят до самого Гонолулу. Два матроса вытащили топливный шланг и подсоединили его к Н8К. Футида прислушался к звуку льющегося горючего. Заправив самолет, матросы отсоединили шланг.

   Мато отвел машину в сторону. На его место тут же встал другой экипаж. Когда с заправкой всех трех самолетов было покончено, подлодка отчалила. Самолет поднялся в небо и Футида облегченно выдохнул. Взлет с воды напомнил ему стаю уток, разбегавшихся по поверхности озера. При взлете гидросамолеты были очень уязвимы. Оказавшись в небе, они уже могли о себе позаботиться.

   В порт клиперов "Пан Американ" они вернулись в районе четырех пополудни. Выстроившиеся на причале японские офицеры были похожи на прибывших на Гавайи туристов с американского материка. Под аплодисменты и выкрики "Banzai!" пилоты выбрались из самолетов.

   - Все американские станции, будто с ума сошли! - выкрикнул офицер-связист. - Янки говорят, что подобного унижения они не испытывали со времен Перл Харбора!

   Футида и Мато поклонились друг другу. После чего оба зевнули и рассмеялись.

   Джо Кросетти меньше всего хотел получить отпуск с формулировкой "по семейным обстоятельствам". Но он всё равно, мчал через страну на всех парах в самом быстром поезде на свете. Большая часть бомб, выпущенных японцами, упала на порт и районы возле него. Но на обратном пути они опустошили люки над жилыми кварталами и одна из бомб упала на дом, где жили дядя Тони с тётей Марией и четырьмя детьми. Один ребенок выжил, но лишился ноги. Взрывной волной его швырнуло в заросли через дорогу. Без всяких сомнений, именно это и спасло ему жизнь. Но вся остальная семья погибла.

   В порту япошкам удалось повредить крейсер, эсминец и два транспорта, ещё один транспорт они утопили. Их никто не ждал. Японцы явились посреди ночи, нагадили и испарились.

   Судьба кораблей не так волновала Джо, как судьба собственной семьи. Если бы дом его дяди и тёти не был разрушен, он бы по достоинству оценил элегантную работу вражеских летчиков. Но не в этом случае. Война для него стала делом личным. Ему хотелось надавать по шее командованию силами гражданской обороны Сан-Франциско за то, что проспали японский авианалет. Был ли у них радар? Если был, почему он не сработал? Судя по случившемуся, ничего у них не работало.

   Пока он ехал домой, на него никто особого внимания не обращал. Вокруг было много военных. Солдат было больше, чем моряков, а моряков больше, чем офицеров, так что и сам Джо внимания не привлекал. И его это устраивало. Ему хотелось побыть наедине со своими мыслями.

   Его семья жила в нескольких кварталах от того места, где раньше стоял дом дяди Тони. Бомба с тем же успехом могла убить его родителей, как убила дядю и тётю. Ничего, кроме слепой удачи на ум не приходило, и эта мысль Джо совершенно не радовала.

   Поезд прибыл на станцию Саузерн Пасифик, что на углу Первой и Бродвея в Окленде в два часа пополуночи в день похорон. На перроне его уже ждал отец. Одет он был в старую рыбацкую робу, в костюм он так и не переоделся.

   Они обнялись. Отец не то, чтобы усох, но выглядел гораздо слабее, чем, когда Джо отправлялся в летное училище. Сам Джо с тех пор набрал немалую мышечную массу, он уже не был похож на среднего инфилдера.

   Отец поцеловал его в щеку и сказал:

   - Рад тебя видеть сынок. Жаль, что при таких обстоятельствах.

   - Я тоже, папа! - воскликнул Джо. - Грязные вонючие твари. Я им...

   - Ты им отплатишь, - оборвал его отец. Другие пилоты пусть кричат "За Перл Харбор!". Ты же будешь кричать: "За Тони! За Марию, за Лу, за Тину, за Джину!.." И за Пола, конечно.

   - Так и сделают. У меня в бумажнике их фотография. Куда бы меня ни направили, она всегда будет со мной. - Ему очень хотелось сесть в кабину самолета получше, чем те, на которых он летал в Пенсаколе. Перед тем, как начать ходить, нужно научиться ползать. Перед тем как побежать, нужно научиться ходить. Сейчас ему хотелось бежать, как Джесси Оуэнс, бежать и обогнать япошек.

   - Ладно, Джоуи, идём, - сказал отец и положил руку ему на плечо. - Отвезу тебя домой. Это все твои вещи?

   - Ага. - Джо закинул за спину сумку. - Нас учат путешествовать налегке. - Он зевнул. - Думал, приеду домой,