Вик Разрушитель 10 - Валерий Михайлович Гуминский

шестах чуть-чуть взбодрила, помогла увидеть мир в красках, а не через серую вуаль уныния.

После разговора с Дайааной и личных раздумий я пришёл к мысли, что рыжеволосая девушка с милыми веснушками на лице, и оказалась той самой «опасной женщиной», о которой предупреждала Дайаана. Значит, те двое «специалистов» из Лондона — группа прикрытия или ликвидации, тут уж как переговоры пройдут. А это точно переговоры, раз у Татьяны ничего не получилось с обольщением. Хороший амулет сделала подруга.

Засада, устроенная нами у дома, где «проживала» рыжая колдунья, результата не дала. Девушка просто-напросто исчезла, ни разу не появившись на улице, как в воду канула. Хитрый Лис высказал мысль, что она дождалась нашего отъезда и спокойно покинула дом. Надо было оставлять наблюдателя сразу, но моя беспечность привела к такому вот результату. Обвинять некого, кроме самого себя. Вот и оставалось мысленно стучать по своей глупой голове.

Как и обещал цесаревич, на КПП Зарядья меня не стали задерживать, только удостоверились, что это именно я приехал на такой красивой машине, а не какой-нибудь злыдень. Подозреваю, номер «Фаэтона», как и моя фотография, уже введены в базу, поэтому и пропустили без проволочек. Правда, к особняку цесаревича нас сопроводила местная охрана на чёрной «Веге».

Так как моих личников не пустили внутрь, меня любезно передали с рук на руки от одних гвардейцев к другим. Здесь заправляла уже внутренняя служба. Ко мне подошёл мужчина в строгом костюме.

— Его Императорское Высочество ждёт вас, княжич. Позвольте, провожу.

Мы поднялись на второй этаж. Странно, как сегодня тихо. Никто из домашних не вышел навстречу, не поприветствовал гостя. Неужели — всё? Антимаг перестал интересовать Мстиславских? Это не очень хорошо. К опеке с их стороны я уже давно привык. Зато никаких вопросов, все дела решаются оперативно. Потеря протекции может серьёзно осложнить продвижение проектов. Как шутил Петрович, в армии хорошо до первого крупного залёта. Потом все начинают жить по уставу. Боюсь, цесаревич хочет довести до меня, что пришло время того самого устава. Гауптвахта покажется цветочками.

— Ожидайте, — скупо обронил сопровождающий, когда мы оказались перед массивной дверью. Он скрылся за ней, чтобы доложить о моём прибытии. Вернулся быстро, кивнул. — Входите, Андрей Георгиевич.

Не сказал, что у меня пять минут, чтобы покаяться в своих грехах. Уже хорошо. Или плохо? Сколько времени нужно для промывания мозгов? Думаю, не так много. Снова вспомнил слова Петровича. «Главное, дать начальству наораться от души, преданно глядя ему в глаза. И молчать до тех пор, пока тот не выдохнется и разрешит говорить». С трудом погасил улыбку, когда входил в кабинет. А то сочтут за наглость.

— Ваше… — я вовремя сориентировался, даже не успев испугаться. — Императорское Величество, Ваше Императорское Высочество! Доброе утро!

Цесаревич коварно подставил меня. Ставить клизму нерадивому княжичу он собирался вместе с царствующим папашей. Да, император тоже был здесь. Оба Мстиславских сидели в креслах, устроившись в гостевом уголке, и неторопливо попивали чаёк с лимоном. Запах цитрусовых приятно витал в воздухе и бодрил вкусовые рецепторы. Я почувствовал, как мой рот наполнился слюной.

— Проходи, Андрей, присаживайся рядышком, — благодушно проговорил император. — Если хочешь чаю, наливай себе, не стесняйся.

Он кивнул на расписанный жар-птицами фарфоровый чайник. Я заметил, что на столике находилась ещё одна чайная пара, как раз для меня.

— Спасибо, Ваше Императорское Величество, — я присел на диван и без всякой робости наполнил чашку ароматным напитком, бросил в него три кусочка сахара и тонкий ломтик лимона. Спокойно и размеренно размешал ложечкой содержимое, аккуратно отхлебнул. Пойдёт. Люблю такой.

От меня не укрылось, как император едва заметно поморщился, словно излишний официоз его чуточку покоробил. Ведь кроме нас в кабинете никого больше не было.

— Раз уж мы в неформальной обстановке собрались, можно даже сказать — по-семейному, в узком кругу, то разрешаю обращаться по имени-отчеству, как ко мне, так и к Юрию Ивановичу. Урона нашей репутации не вижу. — И прищурился лукаво.

Намёк на вчерашнее? Но я ведь ничью репутацию не попортил. Скорее, меня самого слегка облили недоверием.

— Когда уезжаешь? — спросил Иван Андреевич, как будто до этого ему не доложили!

— Завтра вечером. Самолёт уже готовят.

— Всё осталось без изменений? — продолжал допытываться император.

— Так точно. За исключением одного вопроса, — я помялся, а потом решил, что терять нечего. — Поедет ли с нами Великая княжна Лидия.

— Поедет, никуда не денется, — сразу ответил цесаревич. — Она осознала, насколько нелепой выглядела её вчерашняя выходка.

— Но я бы не хотел, чтобы на её решение оказывали давление, — не сдавался я. — Если она в душе сопротивляется вашему желанию видеть её со мной, то лучше не настаивать.

— Глупости не говори, — оборвал меня Юрий Иванович. — Никто не давил. Так что поедете вместе. Путешествие поможет вам сгладить возникшие «шероховатости» на свадьбе, справиться с недопониманием. Хочу только предупредить, что Великой княжне будет придано сопровождение, как и полагается особе царских кровей. Старшим назначен цесаревич Владислав Иванович.

Я кивнул. Дядя Сергей уже предупредил о втором самолёте с охраной, как и о дядюшке княжны Лидии. Не думаю, что это будет проблемой.

— А теперь расскажи, зачем ты так откровенно уединился с княжной Оболенской в приватной комнате, — потребовал император. — Можно было на виду гостей полюбезничать, никто бы и слова не сказал. И нам не пришлось бы кидать намёки, что ни одна сплетня не должна выйти за пределы дворца Куракиных.

Даже так? Тогда печально, если шепотки уже поползли. Как говорится, буду должен Мстиславским.

— Елизавета Владимировна попросила консультацию по некоторым аспектам броневой защиты «Атома».

— А зачем тебе укреплять позиции нашего будущего конкурента? — удивился цесаревич. — Надо было вежливо отклонить просьбу.

— Мне стало интересно, какие проблемы возникли в процессе эксплуатации «Атома», — я пожал плечами. — Оболенские хотят выставить этот бронекостюм на Военную Приёмку. Значит, при благоприятных условиях он будет внедрён в войска. А я не хочу, чтобы слабый экзоскелет стал причиной гибели русских пилотов.

— Хорошо, Андрей, — подобрело лицо Ивана Андреевича. — Я в тебе не ошибся. И какие слабости ты нашёл в «Атоме», когда проводил спарринг с князем Оболенским?

— Бронекостюм отличный, врать не стану. Есть моменты, которые влияют на работоспособность нового экзоскелета. Их недолго исправить. Но наш «Бастион» будет лучше.

— Похвальные амбиции, — усмехнулся старший Мстиславский