Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна - Дэн Абнетт

ей направить туда луч фонаря — все исчезло. Просто игра воображения. Она позволила себя напугать, и ее разум начал с ней шутить.

Макс направилась было к главному входу, но потом передумала и свернула в коридор, ведущий к гостиной. Драшер все так же спал в кресле у очага.

— Валентин?

Она потрясла его за плечо.

— Валентин!

Он проснулся и захлопал глазами:

— Что? Уже… Что такое?

— Что-то случилось, — сказала Макс. — Вставай.

— Что? — переспросил он, все еще пытаясь проморгаться. — Какого рода это «что-то»?

— Я не знаю. Просто что-то.

Магос поднялся на ноги, все еще вялый после сна.

— Ты выглядишь испуганной, — заметил он.

— Просто надень уже свою куртку.

— Жермена, чего ты испугалась? — спросил Драшер.

— Заткнись и одевайся, магос! — отрезала она. — Мы идем наружу.

Драшер с трудом засовывал руки в рукава. Макс поняла, что он разволновался. Магос еще не до конца проснулся, и ему все давалось с трудом.

— Одно из тел исчезло, — сказала маршал.

Драшер посмотрел ей в глаза:

— Исчезло? Как?

— Так, что его больше нет там, где оно лежало. Я только что из холодильника. Труп пропал.

— Его украли? — спросил магос.

— Ну конечно! Как еще могло исчезнуть мертвое тело?! Кто-то пробрался в дом.

— Ты видела?..

— Ничего я не видела, но, наверное, похититель все еще здесь, внутри. Торопись.

Драшер двинулся следом за Макс, и они вместе вышли на кухню. В дальнем конце, у самой двери, ведущей в зал, кто-то стоял.

— Господин Нейл? — позвала Макс и направила луч фонаря в сторону неясного силуэта.

Они нашли пропавшее тело.

Оно стояло прямо перед ними: искореженная костлявая фигура, покрытая комьями грязи и почерневшими лоскутами ткани. Оживший мертвец медленно заковылял в их сторону.

Некоторые вещи преследовали Валентина Драшера всю его жизнь. Одной из них была бедность, другой — разочарование. Недостаток уверенности в себе. Болезненное чувство постоянной опеки. Все эти вещи появлялись в его жизни с завидной периодичностью.

Но страх был его постоянным, извечным спутником.

Страх Драшера мог принимать разные формы. Иногда — абстрактные, например, боязни неудачи или ее мерзкая, уродливая сестра — боязни успеха. Он пугался одновременно ответственности и забвения. Но чаще всего его страх воплощался в простой форме — магос боялся боли. Этот нервный и робкий человек жил в постоянном ужасе в ожидании того, что как-нибудь ночью в его дом вломится агрессивная дорожная банда, или что он случайно попадет в драку, или что его схватят и изобьют представители власти из-за просроченных документов. Он боялся высоты и воды. Он очень боялся, что кто-нибудь ему навредит.

Самым ранним воплощением его страха была злобная собака отца. Этой твари Драшер никогда не нравился. За долгие годы подготовки и обучения он привык жить в постоянном страхе того, что его ужалят или укусят лабораторные или дикие животные, которых приходилось изучать. Даже когда он получил степень магоса, страх никуда не делся, из-за чего работы и исследования Валентина носили по большей части теоретический характер. Он многое знал о повадках животных и представлял себе, как избежать риска при обращении с потенциально опасными формами жизни. Но одним из краеугольных догматов его профессии был факт, что даже магос биологис не сможет предсказать, что сделает животное, если его загнать в угол или застать врасплох Тот проклятый морской хищник жил в клетке много месяцев просто потому, что Драшер слишком боялся приблизиться к нему.

За всю свою жизнь он лишь дважды сталкивался с существами, жуткими по-настоящему: нечестивой ксенотварью, которую они с Макс загнали на мельницу во Внешнем Ударе много лет назад, и безумной машиной для убийства, на которую он охотился в Тихо.

Эти страхи преследовали его всю жизнь и заставляли просыпаться по ночам, несмотря даже на то, что опасность давно миновала. Они накатывали внезапно и отдавали железистой горечью во рту. Из-за них сердце начинало биться неровно, а кожа покрывалась липким потом. Они делали его глупым и медлительным, словно страх был грузом, который наваливался на его способности к логике и здравому смыслу. И оба действительно страшных случая произошли, когда он находился в компании Жермены Макс. Она всегда будто притягивала к нему несчастья. Не безумные приключения. Под этим легким и радостным определением подразумевалось что-то волнующее и азартное. А за ней всегда приходили просто плохие вещи, из-за которых он оказывался на грани весьма вероятной и жестокой кончины. Вещи, которые он никогда не захотел бы повторить и даже вспомнить. Когда он был ближе всего к смерти.

Но там, в коридоре рядом с кухней крепости Хелтер, когда луч от фонаря Макс (да, снова Макс, вечный вестник скверных ситуаций) осветил фантастическую фигуру, нетвердым шагом двинувшуюся в их сторону, он, как ни странно, не почувствовал ничего похожего на страх.

В реальность того, что магос видел перед собой, было просто невозможно поверить. Старые кости, покрытые пятнами и комьями земли, плесенью и остатками разлагающейся плоти, собравшиеся в грубое подобие человека. В пустых глазницах сгустилась темнота.

Мертвец замер, будто давая Драшеру возможность полностью осознать происходящее. И магос смог понять, насколько не испуган. Возможно, его мозг просто отказывался принимать то, что видели глаза. Или происходящее из-за своей необычности выходило за пределы любой степени страха, на которую он был способен.

А может, за последний день произошло слишком много странных вещей. Ему пришлось признать существование того, что никак не укладывалось в научную концепцию мироздания, которой он руководствовался всю жизнь. Псайкерские фокусы, разговоры с мертвыми, появление образа давно умершего старика. Он успел, Трон побери, пожать руку привидению. Возможно, этот день, проведенный в компании Эйзенхорна и его необычной свиты, сработал как курс интенсивной подготовки ко встрече с неведомым. Может, это было что-то наподобие крещения, закалившее его дух настолько, что он оказался готов к чему-то подобному.