Чемпион. Второй пояс - Михаил Павлович Игнатов

послушника за спиной Аледо, толкнул к нему мысль:

— Ты! Немедленно взял девчонку и увёл её с трибун! Это приказ! В казарму, к стражникам, за пределы этих стен, куда хочешь, но она не должна слышать и видеть того, что будет происходить на Арене дальше, — видя, что он замер, озираясь по сторонам, я рявкнул. — Младший, исполнять, живо!

Послушник ухватил Аледо за плечо, развернул к себе, склонился, что-то объясняя. Она возмутилась, ткнула в мою сторону пальцем, на миг наши глаза, кажется, встретились, а затем послушник потащил её за собой. Мгновение, и её уже не видно за спинами десятков зрителей в той ложе.

Вот и отлично, хорошо, что ему не понадобилось подтверждения, кто это вопит у него в голове. Я ведь понял, к чему всё идёт.

— Что же ты молчишь?

Я развернулся к ложе магистра и старейшине Гарой, к которому не испытывал ни малейшего уважения. Пожал плечами:

— Прослушал, о своём думал. Что вы сказали?

— Хо! — он зачем-то хлопнул в ладоши. — Действительно, наглость впечатляет. Тогда и я не буду ходить вокруг да около. Факт первый. Самум искал Римило. Факт второй — ты мастер Указов. Вывод, который я могу из этого сделать — имя Римило не настоящее, ты лишь взял его, когда прибыл в Орден. Твоё настоящее имя — Леград. Так?

На этот раз я не прослушал, да и вопрос был задан прямо. Всё точно так, как я и думал. Гарой хочет поднять ту историю с Саул.

Я медленно выдохнул. Не слишком ли далеко я зашёл? Через миг одёрнул себя — нет, не слишком.

— Да. Моё имя Леград.

Над Ареной повисло молчание. Ну, как молчание? Трибуны гудели, что-то даже кричали то там, то тут. Но я, признавшись, молчал, молчал и старикашка Гарой, сверля меня взглядом. Острая сталь Прозрения тоже никуда не делась, Болайн как мечтал меня убить, так и мечтает. А может, и не только он один, но что мне до них, пока они не спустились сюда?

Я бросил играть в странные гляделки со старикашкой и скользнул взглядом в сторону и за него.

К Лиру Гарой.

Наши взгляды встретились.

Несколько вдохов мы глядели друг на друга.

Давняя история моей глупости и желания сделать всё как лучше. Всего-то нужно было выглядеть слабым, никчёмным человеком, которого не захотели бы взять к себе на службу хозяева Врат.

Всё, что мне нужно было тогда — это день-два свободы, освоиться в Ясене, а затем я бы просто исчез вместе со всей семьёй. Никому не нужный.

Кто же знал, что я так зацеплю Лира своей выдуманной историей?

Из всех добродетелей я чаще всего поминаю справедливость, Лир же больше всего ценит верность.

Хотя, при чём здесь Лир? Он, напротив, лишь сделал лучше, поддержав мой план, о котором не знал.

Он напротив, оказал мне услугу, разом оборвав уговоры всех, кто ждал там таланты из Первого пояса. Он даже пригрозил карой тем, кто попробует меня взять к себе. Кто же знал, что Домар и вся его семейка давно ведут дела нечисто и не побоятся даже этой угрозы, давно наплевав на всех Саул и ненавидя их?

Никто.

Так что всё, что есть между мной и Лиром — это пощёчина.

Пощёчина, которую получил трус и слабак Леград, лекарь небольшой семьи из Ста Мостов, переживший всех своих старших и купивший за их деньги лживое Возвышение. Он заслужил её по праву.

Сегодня и здесь на камне Арены стоит Леград, талант Ордена Небесного Меча, который осмеливается насмехаться над главой Дизир.

Я первым отвёл взгляд.

Как раз вовремя, чтобы услышать, как старикашка предложил:

— Может, откроешь своё настоящее лицо?

Почему нет?

Я поднял пальцы к вискам, а спустя два вдоха отправил маску в кисет.

Старикашка кивнул:

— Один в один. Лир нарисовал хороший портрет.

Лир? Я снова скользнул к нему взглядом на миг. Ну… хорошо получился. Рисует он явно лучше, чем я играю на цине.

Старикашка подался вперёд, впился в меня взглядом выцветших глаз.

— Так вот тот, кто стал виной уничтожения семьи Саул, вот тот, кто лишил их печати Врат.

Трибуны охнули, я же коротко рявкнул:

— Ложь!

— Тебе напомнить, как звучало объявление нашего клана о Бедствии? Вольный мастер Указов Леград подчинил себе представителей семьи Саул в городе Ясене, сделав их своими слугами и стравил между собой. Заставил последнего выжившего, Домара Саула бежать из Ясеня, похитив печать Врат.

Я на миг повернулся, проверив, не вернулась ли Аледо. Нет. Её место уже занято каким-то худым парнем.

Отмахнулся:

— Ложь, которую попросил объявить Барерис Саул, пытаясь хоть как-то оправдаться. Почему бы тебе, старейшина…

В голове у меня рявкнул Шандри:

«Вы! Именуй его вежливо, Леград!»

Но я даже и не подумал послушаться. Быть вежливым с этим? Ясно же, к чему он ведёт. Не зря же через раз упоминает печать.

— …не вспомнить и не рассказать, с чего всё началось в Ясене? Домар Саул нарушил законы о Возвышении, его семья насильно заключали долговые контракты с возвысившимся из Первого пояса и нарушила клятвы Стражам. Именно за это на них и всех Саул и было обрушено Бедствие.

— Но кто стал причиной этих нарушений?

— Старик, ты хочешь обвинить одного из тех, кто пал жертвой, в том, что он всё это и провернул?

— Ты преступник, которого разыскивают Гарой!

Орать я тоже умею:

— Ложь! Снова ложь! Как низко пал клан Гарой!

Такого старейшина не ожидал. Отшатнулся, через вдох вскинулся в ярости:

— Да как ты смеешь!

— Смею что? Меня разыскивал лишь Барерис, глава семьи, которой уже давно нет. Это он объявил за мою поимку награду, не более.

Старикашка стукнул сухим кулаком:

— Но ты был внесён в нефрит Гарой. Неважно, исчезла семья или нет, преступником ты от этого быть не перестал! Ты не имеешь права стоять здесь, ты должен быть наказан!

— Наказан за что? Нефрит? Так, может быть, проверим, есть ли там мой духовный отпечаток? Не слишком ли много берёт на себя старейшина, говоря за весь клан Гарой? — повёл взглядом по остальным Гарой. — Кто из вас ещё хочет сказать, что я преступник, которого разыскивают по всему Поясу?

Поднялся один старейшина:

— Ты преступник!

Другой вскочил и повторил:

— Преступник!

Лишь один Лир остался на месте, только сцепил зубы. Верность. Я помню,