Д Димитрюк - Бремя лишних (За горизонт 2)

— Понятно, — у японца похоже все идет по плану. Судя по чистому двигателю, с наплывами свежего герметика на прокладках, мотор уже перебрали и готовят к установке.

Поскольку мне не присоветовать японцу чего–то дельного, не будем путаться у человека под руками. Болезнь уже отпустила, но временами накатывает слабость, так что работник из меня пока никакущий. А путаться под ногами пятым колесом телеги — не мой метод.

Порто–Франко.

11 месяц 31 число 16 год.

Следующий день выдался на удивление теплым, душным и совершенно безветренным. Сквозь плотную дымку высокой облачности, обложившую небо едва угадывается бегущий за облаками диск солнца. Силы немощного дневного бриза едва хватает, чтобы шевелить кроны деревьев, а вот надуть висящие мокрыми тряпками полотнища флагов ему не по силам.

Пользуясь установившимся штилем, на промысел ушло все, что могло отойти от причалов Порто–Франко. А самые отчаянные капитаны набрались смелости сходить до орденских Баз и устья Рейна.

С приходом дождей активность орденских Баз сильно снижается, но не замирает окончательно. Так что, приход дюжины суденышек будет для Ордена весьма кстати. Позволив выпихнуть с Баз два–три десятка переселенцев и полста тонн экстренных грузов.

Для меня не было новостью, что Зи–Зу совладелец двадцати метровой, двухмачтовой шхуны с немного пиратским названием «Nassau». По мотелю развешана дюжина картин и фотографий этой шхуны.

Есть у Зи–Зу корабль и есть. В подробности своих суходоходных активов лично меня Боцман не посвящал. Знаю только, что судно у Зи–Зу есть и денюшка с фрахтов ему исправно капает.

Но чтобы он сам выходил в море, такого я не припомню.

Однако в этот раз обстоятельства сложились так, что Боцману пришлось оправдывать свое прозвище и самому встать к штурвалу.

Уходя в плаванье, Боцман оставил на хозяйстве здоровяка Йонкера, а меня и Ким попросил подежурить на ресепшене.

Точнее попросил–то он Ким, с которой они спелись пока я приключался к северу от Рейна, и которая отрабатывает копеечку малую помогая готовить в гостиничном камбузе.

А поскольку с точки зрения Боцмана приличной женщине невместно сидеть за стойкой после заката. И в этом он кстати прав. Контингент в мотеле Зи–Зу подобрался спокойный и в основном обстоятельный. Но не стоит лишний раз искушать судьбу. Пусть рыжая мутит свои девочковые дела, а на ресепшене подежурю я.

Так что, я развалился в мягком кресле, закинул ноги на стойку ресепшена, и принялся грызть ногти от невозможности бежать–смотреть, как продвигаются дела у Са–то.

Работа на ресепшене не бей лежачего. У Зи–зу заведено, что покидая мотель постояльцы сдают ключи на ресепшен. Где дежурный хранит их в специальном ящичке. Ну и поглядывать за видимым через окна гостиничным двором. В котором, пользуясь хорошей погодой, с визгом резвится малышня.

Единственной неудобство — хочешь отлучиться с вахты, сперва вызови по рации себе смену.

Ногтей хватило минут на двадцать. Еще полчаса ушло на чистку АПБ и без того блестящего как кошачьи причиндалы.

Бр–р–р…………… скучно.

В целях хоть как–то скоротать время, а заодно улучшить познания в английском в стоящий под стойкой видеомагнитофон была воткнута кассета с пятью сериями какого–то постапокалиптического сериала.

Первые две серии были весьма бодрыми.

СССР и США жахнули друг по другу ядренбатонами. Часть батонов сбили на подлете, но того что долетело с избытком хватило, чтобы помножить Штаты на ноль. За горизонтом полыхали отблески ядерных взрывов. По небу гуляли тучи радиоактивного пепла. Один за другим отрубались телеканалы, радиостанции, связь и электричество. Замер транспорт. А что не смогло замереть попадало на землю и жирно чадило, проломив стену окружной тюряги.

Страрик–мэр двинул кони на почве гибели любимой дочурки и ведра, залитого в себя, кукурузного самогона.

От избытка чувств, бравый шериф вышиб себе мозги из блестящего револьвера чудовищного калибра.

К сожалению после столь бодрого начала, дальше пошел какой то бред.

Казалось бы, Все — армогедец. Хомячте хавку, топливо, медикаменты и патроны. Стройте противорадиационные укрытия. Вышлите разведку, наладьте наблюдение за местностью и охрану жизненно важных объектов.

Ан нет.

Режиссёр посчитал, что сейчас самое время провести демократические выборы мэра и шерифа. И следующие пару серий герои сетовали, что портятся продукты в холодильнике супермаркета, и выбирали шерифа и мэра. А выбрав, принялись голосовать на тему что же делать дальше.

Зачем думать, лично мне решительно не понятно.

У нас ведь как — взял учебник по «Гражданской обороне», там все написано.

А у них демократическое голосование по любому поводу.

Пока герои сериала голосовали за выбор пути в светлое завтра, разделись на два лагеря, устроили перестрелку и завалили новоизбранного мэра.

На город набежали злые и голодные урки, пролезшие через дыру, проделанную упавшим на тюрягу Боингом.

От урок отбились, но население городишки уменьшилось вдвое.

Пафос в диалогах зашкалил за стратосферу. А логика в действиях героев исчезла от слова совсем.

Какая–то полоумная барышня рванула на поиски пропавшей родни. За ней отрядили десяток здоровых мужиков, из которых половина погибла, пытаясь спасти полоумную истеричку, к тому же еще и некрасивую.

Когда оставшиеся в живых мужики вернули в город истеричку, я надеялся увидеть суд Линча или простой расстрел по совокупности содеянного.

Но не тут–то было.

Истеричка проблеяла что–то вроде, — Я виновата, извиняйте.

Потерявшие кормильцев граждане справедливо возразили, — Крутили мы твои извинения, на известном органе.

— Ну я же извинилась, что вам еще нужно? — гнула свое истеричка.

На этом вопрос замяли.

Только замяли тему с полоумной теткой, как пропали два малолетних дятла, решивших съездить на охоту. На велосипедах, с арбалетами.

Вокруг по фермам сотни голов скота ждут забоя. А они на великах едут бить сусликов из арбалета.

Чтобы мяса впрок засолить, ага.

Когда оказалось, что новый шериф на самом деле потомственный советский шпион в третьем поколении, имеющий целью угробить все американское, я выключил телевизор.

Чего там гробить?

При таком подходе выжившие после атомной бомбардировки должны кончиться к десятой серии. А на полке аккуратной стопочкой пылится шесть кассет, по пять–шесть серий на касте. Ага, вон еще одна кассета. Всего 42 серии.