Роман Злотников - Последняя крепость Том 1

Ознакомительный фрагмент

— Да, — кротко сказал жрец.

Парселис кивнул, но, уронив голову, с трудом уже смог поднять ее. И задребезжал снова, видимо забыв, о чем шел разговор до этого:

— Слухи ходят, что, мол, в Линдерштерне появилось какое–то ужасное оружие… Мол, узнали эти дикари секрет какого–то порошка, который, будучи разогрет на огне, превращается в огонь, способный пожрать все, даже камень. И никак его потушить нельзя. Только магией разве что… Говорят… сконструировали якобы безмозглые горцы такое орудие — пыхающие на большие расстояния ужасным этим огнем длинные трубки, соединенные с котлами, обложенными углями… Говорят еще, орудия эти просты в изготовлении, легко разбираются, и всего лишь трое воинов могут нести их на плечах. Хе–хе!.. Ты слышал, старик? — Окосевший поэт постучал по горлышку один из кувшинов, явно принимая его за жреца. — Вот уж враки–то! Врут еще, что этим орудием дикари уже сожгли одну из дальних застав на Жженой Плеши — прямо дотла! Как слышу эти бредни, меня смех разбирает. Ну разве способны линдерштернские болваны изобрести что–нибудь путное?

Непонятно почему, но жрец после этой новости изменился в лице.

— Слухи рождаются всегда, господин капитан, — тихо произнес он. — Но очень редко оказывается враньем то, о чем говорят с такими подробностями. А что, если это новое оружие — изобретение вовсе не Линдерштерна? Что, если кто–то даровал им секрет этого… смерть–огня?

— Кто? — хрюкнул Парселис. — Кому они на хрен нужны? Эти дикари враждуют со всеми окрестными странами. Да и друг с другом. Ведь Линдерштерн только по традиции до сих пор называется княжеством. Когда–то он и на самом деле являлся государством, во главе которого стояла одна правящая династия, но с того времени — сколько сотен лет прошло! А теперь — кто его знает, сколько князей порвали на лоскуты свою землю! Ну, десятка два, наверное… И каждый мнит себя величайшим среди ничтожнейших и постоянно стремится это доказать… дубиной по башке или ножом в бок. Это еще удивительно, как они не перегрызлись! Да! О чем мы говорили… А, вспомнил… Кому нужны эти дикари, старик! У них нет друзей!

— И как часто появляются в приграничье слухи о каком–нибудь страшном оружии Линдерштерна? — уточнил Гарк.

— Да никогда не было ничего подобного, — хихикнул Парселис. — Сама мысль о том, что тупоумные горцы могут сражаться чем–нибудь, кроме топоров, дубин, мечей и всяких там дротиков, — просто смешна! Воины Линдерштерна настолько глупы, что даже магией овладеть по–настоящему им не под силу. Разве хоть один сильный маг рождался в этом княжестве?

— За все время противостояния Крафии и Линдерштерна впервые заговорили о новом мощном оружии горного княжества, да еще и упоминая такие подробности… — Жрец покачал головой.

Поэт фыркнул.

— А… ч–чего это… — выговорил он, — тебя — чужестранца — так заботит судьба моего королевства? А? Это непр–ра–вильно! Она не это… не должна тебя заботить! Вот я! — Он с размаху стукнул себя кулаком по загудевшей от этого удара кирасе. — Вот я — подданный великой Крафии — это я должен страдать о своей стране! Это я должен… кровавыми слезами плакать!

Сказав это, поэт и вправду заплакал. Но не кровавыми слезами, а вполне обыкновенными: обильными и пьяными.

Жрец ничего не ответил. Он замолчал, погрузившись в себя. А Парселис по прозвищу Сверчок, глотнув еще из кувшина, пришел вдруг в крайнее возбуждение. Он сполз со своего кресла, подхватил с пола обглоданную стариком кость и, размахивая ей, как мечом, громогласно изъявил желание прямо сейчас отправиться в горы, чтобы лично разнести по камешкам свирепое княжество. Желания своего Парселис осуществить не смог, потому что не сумел найти дверь. Тогда он развернул полномасштабные военные действия против опустевших кувшинов и одержал полную и безоговорочную победу. Правда, когда на забрызганном вином столе остались одни черепки, поэт начал догадываться, что несколько ошибся с выбором врага. С криком:

— Эй, ты, как там тебя… тащи еще вина! — он рванулся к ближайшей стене и, врезавшись в нее на полном ходу, рухнул на пол.

Трижды повторял стихотворец попытки пробиться к храпевшему в коридоре слуге, набил себе на лбу гигантскую фиолетовую гулю — и внезапно замер посреди комнаты, озираясь.

— Ага! — взвизгнул поэт, видимо определив–таки местоположение двери. Кинулся на нее, как хищник на добычу, промахнулся, шлепнулся о стену, отполз и вновь кинулся в атаку. Однако и на этот раз коварная дверь ускользнула от Сверчка. — Да что же это такое?! — плаксиво осведомился Парселис у потолочного светильника. — Я же выпить хочу!

Подковыляв к столу, он поднял один из черепков, в котором плескалась еще жалкая капля вина, но выпить не смог — уронил черепушку.

— Эй, ты! — запищал Парселис. — Как тебя?!.. Принеси мне вина! Эй! Я же слышу, как ты храпишь, гадина ленивая! Или хотя бы дверь принеси, чтобы я выйти смог… и рожу тебе начистить!

Громоподобный храп из коридора красноречиво свидетельствовал о том, что призывы поэта так и останутся без ответа. Тогда, осознав весь ужас происходящего, Сверчок рухнул в кресло и зарыдал.

Старик–жрец, о существовании которого поэт давно и накрепко забыл, пошевелился на полу. Усталое лицо Гарка было бледно и покрыто мелкими каплями пота.

— Значит, они решили уничтожить Крафию, — пробормотал он. — Конечно, руками несчастного княжества… Великие боги, когда я шел сюда, я даже и не думал, что это может случиться. И случиться так скоро… Спасти, спасти… Спасти, что еще можно спасти… — Он стиснул дрожащие руки и добавил уже едва слышно: — А иначе все будет кончено… Навсегда…

Парселис по прозвищу Сверчок затих, услышав странное бормотание старика.

— К–кто здесь? — позвал поэт. — К–кто это сюда… прокрался?

— Скажи мне, капитан… — Голос бродяги–жреца звучал теперь строго и даже повелительно. — Далеко ли отсюда ближайший город?

— Ты кто? — поразился Сверчок.

Жрец поднялся на ноги, шагнул к Парселису и отвесил ему оплеуху.

— Ай! — изумленно сказал Сверчок, вперившись мутными глазами в старика. — Ваша светлость… достославный герцог Циан, это вы?.. Здесь?..

— Отвечай!

— Да… как… куда… — закудахтал Парселис, но, получив еще одну оплеуху, вдруг заговорил четко и быстро: — До Сириса день езды, если кони хорошие.

— Долго… — прошептал жрец. И снова возвысил голос: — Есть ли в этом городе ученые мужи или великие маги?

— Маги есть, но великие… В Талане прорва сильных магов, ваша светлость, неужто вы не знаете? А в Сирисе… А в Сирисе живет Варкус, один из самых известных историков Крафии. Но зачем вашей светлости…