Баллада о Звездной Республике - Елена Долгова

ему хватиться за стены, хотя потолок временами плыл, а колени дрожали. Члены экипажа «Алконоста» понемногу приходили в себя, кто-то до сих пор вяло стаскивал защитный костюм, кто-то устроившись у стены или в кают-компании, слушал обращение капитана. Сибирцев выглядел молодцом и говорил правильные вещи – как раз то, что нужно, если хочешь ободрить людей.

Браслет пискнул, планшет ожил, призрачное изображение Ленца возникло близ запястья.

– Саша, подойди к третьему подъемнику, у нас тут пара нарушителей.

– Что? Снова попытка диверсии?

– Нет. Преступная халатность. Подходи, сам все поймешь.

Вечеров развернулся и побрел в обратную от каюты сторону, проклиная в душе безымянных раздолбаев – прощай теперь даже короткий отдых...

– Эти, что ли? – спросил он, добравшись наконец до подъемника.

В окружении десантников, у стены, прямо на полу, сидели на корточках две девушки – русоволосая и брюнетка. Бесспорно, привлекательные в другой ситуации, сейчас они пребывали в самом жалком состоянии – перемазанные слезами и кровью из носа лица, спутанные волосы, круги под глазами, испачканная технической грязью униформа.

– Полюбуйтесь все, на этих двух героинь! – с бесконечным сарказмом начал Ленц. – Они, в отличие от дисциплинированных членов команды «Алконоста», плевать хотели и на приказы капитана, и на устав Флота , и на распорядок корабля. По крайне неуважительной причине они не заняли свои места а капсулах, а вместо этого забились в самую грязную дыру на корабле, где испытали на себе всю силу вредных физических явлений и создали дополнительные проблемы своим товарищам. Главное безобразие – это не какие-то барышни-пассажирки, занятые преимущественно танцами и романтикой, а младшие лейтенанты Нечаева и Оболенская, офицеры Космофлота… Позорище, а не офицеры.

– Да ладно тебе, погоди, – слегка придержал Ленца Вечеров. – И зачем вы, девушки, полезли в технические пустоты корабля? -- продолжил он, обращаясь к провинившимся. -- Это хоть можно узнать?

– Запаниковали, виноваты, – хмуро ответила русоволосая – та, которая была дочерью Нечаевой и носила имя Евгении.

– Запаниковала, вообще-то я, а Женя только пыталась меня остановить, – возразила брюнетка с нашивкой «Инга Оболенская» на униформе.

Вечеров кивнул и деликатно отвел Ленца в сторону.

– Слушай, Роберт, девчонки, конечно, повели себя глупо, но ведь и мы с тобой едва добежали до капсул. Я тут как бы не при делах, но ты можешь без Сибирцева наказать их своей властью, не перегибая палку и не делая из мухи слона.

– У меня руки чешутся посадить обеих дур на на гауптваху.

– А смысл? Чтобы они отдыхали там, пока остальные работают?

– Замечание резонное.

Ленцы подавил усмешку, но в глазах засверкало озорство.

– Итак, барышни, – начал он, вернувшись к сидящим на полу Ингусе и Жене. – Я говорю «барышни», потому что обращаться к вам, как к офицерам «Алконоста» я буду только после того, как вы искупите свою вину. Искупление будет заключаться в следующем. На складе корабля сейчас хранится пять тысяч пустых пробирок для забора планетарных образцов. К несчастью, в момент ускорения, их оболочки оказались повреждены, и пробирки потеряли стерильность. Вам предстоит в часы, отведенные для вечернего отдыха, стерилизовать всю эту посуду заново. Подчеркиваю – не вместо выполнения своих прямых обязанностей, а на ряду с ними, за счет личного времени. Срок – две недели. О готовности доложите лично мне, а пока – свободны. И приведите себя в порядок.

Как только девушки ушли, Ленц откровенно расхохотался.

– А что – там точно нарушена стерильность? – поинтересовался Вечеров.

– Примерно у ста пробирок. Остальные в норме. Ничего, пускай потрудятся.

– Ты садист, Роберт. Они же навредили только себе.

– Вовсе нет. Человек на службе принадлежит Флоту. Если он вредит себе, то вредит всем – ослабляет экипаж.

Аргументов возразить не нашлось, и Вечеров промолчал.

До брифинга старших офицеров оставалось время, но предстоял медицинский осмотр, в отсеке перед госпиталем уже собирались те, чья очередь подошла – их сообщениями на планшет вызывала Система. Вечеров присел на скамью, но, не успев задремать, услышал:

– Проходите, старлей.

В диагностическом отеке госпиталя пришлось лечь на кушетку и разглядывать потолок, пока сверху не опустился колпак. Сканирование длилось всего минуту, потом колпак раскрылся, игла кольнула руку, забирая кровь.

– Присаживайтесь, -- пригласил Корниенко, который принял Вечерова сам. – Как самочувствие, «видения» в момент прыжка были?

– Как вы догадались насчет видений?

– Они посетили не только вас. Строго говоря, в момент сверхсветового прыжка информация не существует, сны и галлюцинации невозможны, а вот в течении нескольких секунд после прыжка – да. Мозг под воздействием внешних факторов работает не так, как должен. Вам кажется, будто проходят часы, но «сон» возникает в сознании всего на пару секунд.

– Занятно. Нечто подобное было и со мной.

– Вынужден задать невежливый, но необходимый вопрос – что именно вы видели, Александр Александрович?

Вечеров помедлил и ответил довольно неохотно.

– Видел свет и цвет – разные абстракции, они немного походили на то, что получается в калейдоскопе. Потом я видел женщину, которую знал раньше. Она вела меня за руку.

– Куда?

– К открытому люку, в космос.

– Вы туда шагнули?

– Не знаю, сон прервался.