Мой Мир. Начало - Юджин ЮДД

– Из Университета, – подбоченясь сказала она, – секретарь ректора. Извольте выполнить просьбу и проводить меня по месту назначения!

– У вас все в Университете такие горячие? – спросил я, обернувшись к двери.

Она вполне чувствительно стеганула меня болью по заднице. Я почесал ушибленное место, даже не повернувшись.

Потом развернулся:

– Чего хулиганничаешь! Вот напишу ректору, что его секретарши такие несдержанные. Ты знаешь, что мы «Официальный партнер Двора Его Величества», ничтожество?!

Она надела на себя официальную личину.

– К Вашему сведению, по договору от 366 года между Университетом и тогдашнем Государем, Университет не входит в юрисдикцию Короля. Этот договор соблюдается уже больше пяти тысячелетий, и не Вам, уважаемый, его нарушать. А то пожалуюсь ректору, и она превратит Вас в лягушку. Она у нас строгая.

– Тьфу на тебя! Сразу в лягушку! Ну ладно, пойдем что ль.

Я, кряхтя и почесывая «ушибленное» место поднялся на четвертый этаж, открыл дверь номера и… снял личину. Она просто обомлела.

– В-в-в-в-ы? – только и смогла пролепетать она. – Оно… этот… был же коричнево-белый.

– Я. Заходи. Хочу познакомить тебя с двумя Высшими, которые находятся здесь. Воробышки, выходите.

Они вышли, все НУ ТАКИЕ ВАЖНЫЕ.

– Ну, здравствуй. Вторая.

– Здравствуйте, Первые.

– Мы не просто Первые. Мы Великие!

– Да и я не из последних.

Я решил вмешаться.

– Граждане первые и вторые, извольте повернуться к стене, задрать платья и нагнуться. Мне вам кое-что сказать надо.

Они сверкали глазами друг на друга, но спорить не посмели.

Так и встали – двое отдельно, одна отдельно. Я снял Хлыст и пару раз им щелкнул. У всех троих попы покрылись пупырышками от страха.

– Старик, а слабо тройной удар? А то надо науке научить.

– Наука, это правильно, глядишь, и мозги на место встанут.

Тройной щелчок. Все у стенки взвизгнули и стали тереть попы, на которых был совершенно одинаковый красный след.

– Три пчелы, – хмыкнула у меня в голове Красная.

Я послал ей теплый лучик, и она явно улыбнулась.

– Разве я сказал изменить позицию?

– Нееет, – сказали они совершенно одинаково и опять встали у стены.

Опять тройной щелчок и тройной взвизг. Опять потирание попы.

– В следующий раз та, которая оторвет руки от стены, получит отдельно. Ясно?

Они закивали. Я нанес еще с десяток ударов. Взвизги были, но руки стояли у стены как приклеенные, зато попы были как лампочки.

Я повязал Хлыст вокруг пояса.

– Знаете, что я только что обнаружил?

– Нет.

– Что вы, первые и вторые, прыгаете на месте и трете попы совершенно одинаково. И цвета они у вас сейчас очень похожего.

Стоят, пыхтят.

– Ну, значит, не поняли…

Я опять снял Хлыст. Еще пять ударов.

Я остановился.

– Нет, еще не поняли?

Молчат.

– Эхххх, – еще пять.

Сися:

– Хозяин, можно я скажу?

– Говори.

– Я поняла. Нам нельзя ссориться.

– Молодец.

Я подошел к Воробышкам и нанес им еще по пять ударов.

Они прошептали:

– Мы поняли.

– Хорошо. Повернитесь все. Платья не опускать.

Шесть глаз, три щелки.

– Послушайте сюда: любая ссора – это начало конца. Следующее будет – устранение «конкурентки», следующее – борьба за мифическое первенство друг с другом, следующее – война между Кланами. Пообщайтесь с Башней для общего развития. Первые мне правильно про вас, Воробышки, сказали – вы еще не готовы. Просто у меня мало времени. Но вы первые начали. Нет для вас ближе существ на земле, чем ваши Сестры, Первые или Вторые – не важно. Казалось бы, именно Красная должна была взвиться – Сисиллия ее цвета, но она мудрая, она прекрасно понимает, что ее первенство навсегда с ней. А вы чего поперли? И знаете что? Такое поведение меня ОЧЕНЬ РАЗДРАЖАЕТ.

Голубые заметно побледнели.

Передо мной тревожно замигали огоньки из Башни.

Зеленая:

– Успокойся, пожалуйста, и оставь их нам, мы с ними поговорим. Они еще малолетние дурочки, несмотря на то, что практически наши ровесницы.

– Хорошо. Спасибо. Просто, если эту дурь сразу не выбить, то потом может быть намного хуже.

– Положись на нас и пойди погуляй, это наш вопрос. Вон, тем более Башня говорит, что Коричневые посланцы из Степи прибыли. Думаю, тебе туда надо.

Со мной как раз связалась Клофиссия:

– Хозяин, посланцы из Степи. Вы нужны.

– Буду через десять минут.

Обожаю Зеленую! Вроде дочь рыбака, а самая мудрая и самая, если честно, сильная.

Я «поцеловал» их благодарно. И ее и Звездочку и они оба (или обе) потянулись ко мне. При этом поймал себя на мысли, что ярость, начавшая было подниматься, после ее слов «это наш вопрос» улеглась, будто ее никогда и не было.

Повернулся к этим:

– Значит так, я ухожу в Универ. Когда буду – не знаю. Приду – буду смотреть на ваше поведение. До моего прихода ни одна из вас из номера не выходит. Если застану здесь три трупа – быть посему. Так даже лучше, потому что, если будет один или два – все равно будет три. Это ясно?

– Да.

Я повернулся, накинул личину и вышел.

Через десять минут я уже в облике Туттера входил в приемную. На месте Сиси сидела какая-то грымза, но меня пропустила без вопросов.

В кабинете ректора сидело два, я бы сказал, аксакала. Кроме халатов, тюрбанов и шейных платков на них было огромное количество амулетов, как высокого уровня, так и, практически, безделушек. Цвет их ауры – плотно-коричневый. Но не паучий. Он отличался от паучьего, как земля отличается по цвету от свежего дерьма. Сзади одного из них стояла женщина или девушка, не знаю. Аура тоже плотная, хотя и менее чем у аксакалов. Амулетов на ней было меньше, но все сильные.

– Туттер, познакомьтесь. Это Глава Шаманского совета Великой Степи, достопочтимый Ареорн, член Шаманского совета Великой Степи, достопочтимый Корсигн и внучка достопочтимого Ареорна – Цилия. Делегация Шаманского совета Великой Степи прибыла в наш Университет согласно древнего договора между Университетом и Великой Степью о дружбе. Именно Шаманский Совет является, по древнему договору, основой нашего Коричневого факультета. Достопочтимый Ареорн и достопочтимый Корсигн прибыли к нам, чтобы по традиции пригласить представителя Университета на Общий сбор Шаманов, ежегодно собираемый Шаманским советом.

Пышно, подумал я, наверное, все фразы были традиционны и не менялись из года в год.

–