Великие Спящие. Эпилог. Том 1. Тот, кто никогда не сдаётся - Виталий Валерьевич Зыков

развлекательных заведений. Вроде кабаре или только-только заработавшей рыбной ресторации… И где он смог таки организовать внешне случайную встречу со своим старым знакомым князем-магом, который — вот ведь совпадение! — вдруг обнаружился среди «сторонников скорейшего развития Нолда».

— И каково оно, быть Наследником вартагов и одновременно находиться в услужении у жалкого торгаша? — едва ли не первое, что спросил Длинноухий, стоило им обоим усесться за столик и укрыть его под куполом заклинания защиты от подслушивания.

— Первое — до сих пор поражаюсь, что до второго… пока особых проблем не заметил! — небрежно отмахнулся Птоломей, который с последнего их разговора успел обрести некоторую почву под ногами.

— Не знаю, не знаю… — покачал головой Перворождённый. — Будь я на вашем месте, я бы, наверняка, говорил то же самое, но… точно не смог бы при этом сохранить столь невозмутимый вид. Нет, не смог бы!

— Думаете вру? — удивился Птоломей.

— Скажем так, преувеличиваете, — фыркнул эльф, поправляя выбившуюся из сложной причёски прядь. И тут же, словно бы невзначай, спросил: — Кстати, почему ко мне не пошли защиту просить? Не доверяете?

— При чём здесь доверие? — вопросом на вопрос ответил Птоломей. — Вы действительно думаете, что я горю желанием дать всем своим недоброжелателям такое оружие против себя, как обвинение в предательстве человеческой расы? Так как, согласитесь, маг-человек, заполучивший в руки Наследие вартагов и укрывшийся в лесах Маллореана, выглядит значительно уязвимее и мерзопакостнее, чем просто преступник и чересчур много на себя взявший юнец!

Он ждал, что приведённый им довод заставит Перворождённого как минимум вспыхнуть от гнева, однако тот сохранил ледяное спокойствие и не повёл на резкие слова о предателе расы даже ухом. Будто и не было у Длинноухих с людьми тысячелетнего взаимного мира и добрососедства.

Что ж, этим князь-маг Птоломея тоже не удивил…

— То есть вы выбрали службу торгашу? — словно бы уточнил эльф. — Продавшись на сто лет?

— Вроде того, — в очередной раз кивнул Птоломей и добавил: — Ничего, справлюсь…

— Справитесь? — переспросил Перворождённый, как бы попробовав слово вкус. — И ведь не врёте при этом ни капли… — Он помолчал, что-то просчитывая, после чего резко подавился вперёд и с жаром уточнил: — Неужели выкрутились⁈

— Вроде того, — помрачнел Птоломей, дёрнув щекой. Догадливость эльфа ему не понравилась.

— Что ж, тогда хорошо, — удовлетворённо откинулся на спинку стула Длинноухий, — а то, знаете ли, никогда не любил обложенных колдовскими ограничениями разумных. С ними, — он пошевелил губами, — с ними неприятно работать…

— Ну вы-то наработали, да, — тут же вырвалось у Птоломея, и он, понимая, что пути назад нет, сразу же уточнил: — Может скажете, зачем вам понадобилось отправлять человеческих магов в тот храм, а? Вы ведь знали, что там, наверняка знали! И чем закончится тоже догадывались… Так зачем тогда? Неужели, чтобы замутить воду и заставить родовитых нарушать все правила в охоте за нашими трофеями?

Подсознательно Птоломей ждал, что Длинноухий от ответа опять ускользнёт. Выдаст какую-нибудь банальность или, наоборот, мутную философскую сентенцию, и тем удивительнее стало, когда эльф решил сыграть в открытую.

— Господин Птоломей, это же очевидно! И я уверен, что вы давно дошли до этого сами… — искренне засмеялся Перворожденный. — Вы четверо, это не просто способ замутить воду, это полноценный элемент подготовки к свержению власти старой аристократии Закатной империи. Не много и не мало! Если можно так сказать, то часть великого замысла.

— Ничего себе, — хмыкнул Птоломей, — не просто замысел, а великий! Вот только мне раньше казалось, что среди вашего народа полно тех, кто вполне доволен тем местом, что они занимают в структуре власти Колоний. И вдруг вы говорите такое… Несоответствие!

— Все, не все… Надо говорить за себя! — сообщил эльф, чуть нахмурившись. — И с этой точки зрения, с позиции «просто эльфа», нынешнее положение в мире не ограничивается состоянием здесь и сейчас. Для меня история Объединённых Колоний тянется далеко в прошлое, туда, где ещё существовала Закатная империя и где попирались свободы не только простых смертных, но и представителей долгоживущих народов…

— То есть личная обида? — удивился Птоломей.

— Верно, личная обида, — кивнул князь-маг. — Мой дед погиб во время столкновения с отрядом, где командовали предки нынешних патриархов аристократических родов. И я не хочу этого забывать и прощать!.. Или вы считаете как-то иначе?

Последняя фраза прозвучала не просто как вопрос, а скорее как намёк на некие скрытые обстоятельства. И Птоломей вдруг понял, что в ответ на эту провокацию из глубин его разума полезли все те вещи из его детства, которые он столь долго пытался спрятать ото всех. Даже от самого себя!

— Не понимаю, о чём вы, — буркнул он, массируя вдруг заломившие виски, — но если вы вдруг о всепрощении, то я этим точно не грешу…

— Вот и славно, — тонко улыбнулся Перворождённый, — всепрощение точно никого ещё до добра не доводило. Что до тех, кто хочет очистить мир от последних остатков старой империи, раз уж она некогда так удачно сгинула, то их весьма и весьма много. И забывать про это не надо!

— Так вот почему вы здесь и вместе с господином Гийомом готовитесь к войне с Колониями? Из мести? — уточнил Птоломей, уже намного устав от их пикировки. — И даже ничего про свободу не скажете?

— Зачем? Вы сделаете это сами, — снова засмеялся Длинноухий. — Людям, знаете ли, свойственно оправдывать самые тёмные свои поступки наисветлейшими объяснениями…

— Тогда последний вопрос, — перебил Длинноухого Птоломей, — и он же самый для меня важный. — На этих словах маг поймал взгляд эльфа и, чуть надавив, спросил: — Почему вы сидите здесь, со мной, а не среди гораздо более влиятельных мстителей? В чём причина столь пристального внимания к тому, кто способен лишь самую малость взбаламутить политические воды Колоний?

Он думал, что Светорождённый возьмёт здесь паузу, будет подбирать слова, однако тот отреагировал донельзя быстро, словно давно только и делал, что ждал данного вопроса.

— А причина в том, мой не опытный друг, что это вы сейчас мало на что способны. Совсем скоро всё может поменяться и тогда… повторюсь, именно тогда, вы станете противовесом влиянию господина Гийома. — Тут эльф не удержался и уколол-таки Птоломея, видимо критикуя за неразумное использование своего дара, добавив: — Тем более что обретение его сыном власти вартагов планом нашей освободительной войны никак не предусматривалось! Понимаете?

И тут Птоломей впервые за всё время их беседы не нашёлся, что сказать. Простое желание обрести могущество уже завело его в такие дебри, что он теперь искренне боялся в них заблудиться. А то ли ещё будет…

Впрочем, то, что будет всё далеко