Фантастика 2025-156 - Оксана Олеговна Заугольная

— Надо покормить Августа, — пробормотала я.

— Не орет же, значит, не голодный.

— Это-то и странно. Должен уже проголодаться.

Я бросила обеспокоенный взгляд в окно. По моим подсчетам, прошло уже больше четырех часов. У меня раньше не было детей, но я догадывалась, что что-то пошло не так. Кто-то из подруг говорил, что здорового ребенка нужно прикладывать к груди раз в два-три часа.

Меня охватила настоящая тревога. Ну, если у меня есть молоко, то и младенец как бы теперь мой собственный. Я его не успела безмерно полюбить, но какую-то ответственность все равно ощущала. Поэтому наверх я поднималась очень быстро, совершенно не обращая внимания на окрики хозяина.

Малыш спал в кроватке. И тетка тоже храпела в кресле возле окна. Я огляделась и обнаружила полупустую бутылочку с соской рядом с сыном. Схватила ее, открыла… и принялась трясти няньку за плечи.

— Ты что ему дала? Ты вот это ему дала? — я ткнула ей под нос бутылку. — Ты убить моего сына решила?

— Не ори, чего разоралась? Он голодный был.

— Так принесла бы мне!

— Ты работала. Вот и работай. А моя работа в том, чтобы младенец не плакал!

— Тут молоко с вином! — взвизгнула я. — Алкоголь — грудному младенцу? Рехнулась?

— А чего такого? Чтобы спал крепче.

— А молоко какое?

— Козье. Кипяченое. Не понимаю, что тебе не нравится?

Я готова была ее убить. И откуда только силы в этих тщедушных ручонках взялись? Подняла ее с кресла, толкнула к дверям.

— Бабы, чего разорались? — раздался рык с лестницы.

— Фрол, твоя жена меня избила! — заголосила нянька.

— Она дала Августу вина! — так же громко крикнула я. — Это же яд для детей! Алкоголь разрушает мозг и печень!

— Чего? — вылупилась на меня тетка. — Какой еще яд?

— Ты пьяных людей видел? — накинулась я на хозяина, совершенно потеряв страх. — Они себя ведут разумно? Они не болеют? У них не бывает разве последствий? А тут ребенок крошечный, много ли ему надо? Хотите убить его? Или дурачком вырастить? Проще подушкой придушить, меньше хлопот!

— Это правда, Марфа? Ты дала моему сыну вина? — хозяин перевел тяжелый взгляд на тетку.

— Ну да. С козьим молоком.

— Лучше, чем материнское молоко, для младенца пищи нет, — снова встряла я. — Недаром в богатых семьях не козьим молоком деток пичкают, а кормилиц нанимают. А с козьего молока заворот кишок может быть. У тебя что, дети запасные есть?

Я блефовала, но словно чуяла: правда на моей стороне.

— И много раз ты так поила моего сына?

— Всегда и поила. А эта дура только теперь заметила. Раньше она не возникала.

— Так, — мужик побагровел, сделавшись еще страшнее, чем был. — Марфа, вон пошла. Чтобы ноги твоей больше не видел. А ты, Улька… Если с моим сыном что-то случится, имей в виду. Я тебя убью и тело в речку сброшу. Скажу, что сама сбежала.Ясно?

— Так а я при чем?

— Ты недосмотрела. Я не мать, у меня сиськи нет. Это ты не справлялась и с работой, и с сыном. Я тебя, дуру, пожалел, няньку нанял. А ты мне сына решила сгубить, признавайся?

Я только захлопала глазами.

Есть такие мужики, которые всегда виноватого найдут. И обычно огребает жена. Ну а кто еще? Чужой человек терпеть подобного отношения не станет, а жена ничего, проглотит и утрется. На работе проблемы? Жена виновата, поддержки мало. Заболел? Жена плохо заботилась. Пьет? Это оттого, что жена все делает не так. Мировой кризис? Все беды от баб проклятых.

Ясное дело, и сейчас виновата жена. Это не он сделал ребенка худенькой юной девочке. Это не он пахал на ней, как на лошади, да еще и поколачивал. Это не он толком, поди, не дал восстановиться после родов, сразу заставив работать. Сколько мальчику? Три месяца? Четыре? И откуда в бедняжке столько сил, чтобы хоть как-то шевелиться? Хотя… не просто же так меня сюда закинуло. Может, прежняя хозяйка тела просто тихо умерла ночью?

Мне стало дурно, ноги подкосились, в глазах потемнело.

— Э! Э! — как сквозь вату донесся сердитый бас. — Что, опять? Вот ведь проклятая девка!

И я провалилась в черноту.

Глава 4. Бьет – значит любит

Воспоминания радости не принесли. Каждый раз я удивляюсь — и как только выжила? Как только не откинула коньки от безумной усталости, не прыгнула в колодец и не зарезала этого жирного борова ночью?

Няньку-то он тогда выгнал, а работы меньше не стало. И мне пришлось перетащить колыбельку в кухню и ночевать там же.

Побои были обыденностью. Пересолила суп? Получи по лицу. Ребенок долго плачет? Оплеуха — плохую мать нужно учить. Не так поглядела, не так ответила, не услышала с первого раза? Мог и пнуть, и полотенцем хлестнуть.

Единственное утешение — в постель не тащил. Плевался, что слишком тощая. Раньше было лучше. А с чего бы мне поправиться, если ребенок на груди и поесть не всегда успеваешь? А Август был славный малый, зря не орал, спал по ночам, даже зубы вылезли без проблем. Видимо, жалел меня.

В один далеко не прекрасный день муж отправил меня к мяснику, а ребенка я взяла с собой, примотав шарфом к телу — коляску мне никто, конечно, не покупал. Только вместо мясника я заявилась прямиком в полицейский участок.

— Вы зачем здесь, барышня? — остановил меня молодой парень в форменном кителе.

— Хочу защиты просить. Муж бьет, а защитить некому.

— Бьет, значит любит, — глубокомысленно ответил полицейский. — Просто так разве ударит? Да и не похожи вы на жертву: одеты богато, чистенькая, ребенок вон спокойный.

— Что тут, Иван?

— Да барышня вон какая-то. От мужа сбежала, жаловаться будет.

—