Русские ящерицы - Виктор Батюков

неожиданно для Петра выехала на привокзальную площадь.

– Уже? – Не веря своим глазам удивился Бочкарев.

– По проспектам ездят те, кто города не знает. – Улыбнулся таксист, и заметив, что Петр потянулся за портмоне недовольно нахмурился. – Денег не возьму.

Но видя, что Петр все же достал кошелек гневно воскликнул: – Потрудитесь убрать портмоне обратно, милостивый государь! А коль уж Вам так хочется сорить деньгами, то извольте это делать в другом месте. Мне Вы ничего не должны.

–Хорошо, хорошо. – поспешно открыл дверцу Бочкарев. –Всего доброго.

Не успел он отойти от машины и нескольких шагов как боковым зрением увидел, что из припаркованного не вдалеке «такси» вышел утренний знакомец, и помахивая бейсбольной битой направился к «жигулям». Не раздумывая Петр развернулся, и последовал за ним.

– Ты что это старик вздумал у меня клиентов отбивать? – С акцентом спросил восточный извозчик.

– Каждый человек имеет право сам выбирать в какую машину ему садиться. – Ничуть не испугавшись явной угрозы ответил Александрович.

– Я вот тебе сейчас покажу как на моей территории «бомбить»! – Не слушая его орал, брызжа слюной, таксист.

– Чего Вы так орете? Полиция может услышать. – Не повышая тона, спокойно заметил Александрович.

– Плевать я хотел на полицию! А ты, старый козел, за это ответишь!

Бочкарев легко перехватил поднятую над головой биту затем резким движением завернул ему руку за спину, а другой взял таксиста за волосы, и с силой рванул к себе.

– Ай! Кто это?! Больно, пусти! – Взревел кавказец.

– Где больно? Вот здесь? – Петр еще сильнее вывернул руку от чего таксист взвыл на всю площадь. – Печалька. Вот жизнь настала скотинке больно, а пожаловаться некому. – И обернувшись к «жигулям» уже серьезным тоном добавил – А Вы, Александрович, езжайте. Я здесь сам управлюсь.

Дотащив кавказца до его машины, он стал чувствительно ударять таксиста лбом о капот, приговаривая: – Тебя мама в детстве учила, что нужно почитать старших? Учила? Учила. Почему маму не слушаешься? Почему, как обезьяна, с палкой по Москве бегаешь? А? Говори « Я больше не буду». Ну.

– Отпусти, сука! – Через силу выдавил из себя таксист.

– Опять ругаешься. – Притворно вздохнул Бочкарев.

Склоняясь над кавказцем он, тем временем, не переставал зорко следить за всем, что происходит вокруг. Еще в самом начале воспитательной меры Петр заметил, что из соседних машин стали выходить коллеги таксиста держа в руках кто биту, кто гаечный ключ, кто монтировку. Вскоре они уже окружили Бочкарева со всех сторон.

– Мужик отпусти его. – Потребовал стоящий позади человек.

– Когда извинится тогда отпущу. – Не оборачиваясь ответил Бочкарев. Зная, что за этим последует он напрягся, мысленно досчитал до трех, и быстро развернулся, ставя перед собой кавказца. Монтировка, с противным свистом, опустилась на голову таксиста. Даже не охнув тот рухнул на землю окрашивая асфальт в красный цвет.

– Да, жестко вы с ним, но думаю он этого заслужил. – Покачал головой Петр, и тут же, не давая никому опомниться, вырвался из окружения растерявшихся водителей, и поспешил к вокзалу, от которого ему навстречу спешил наряд полиции.

– Что там происходит? – Поравнявшись с Бочкаревым спросил старший наряда.

– Разборки между таксистами. – Небрежно бросил Петр.

Проверив документы, и не найдя ничего подозрительного патруль поспешил к водителям, а онпоспешил на перрон.

Ранним утром дверь в квартиру Бочкарева приоткрылась, и внутрь бесшумно юркнула чья-то тень. Остановившись у порога, она долго прислушивалась, и лишь когда убедилась, что сон обитателей не нарушен осторожно двинулась вглубь квартиры. Добравшись до зала человек тихо открыл остекленную дверь, и тут ему в глаза ударил свет мощного фонарика.

– Стой где стоишь или враз лишнюю дырку в башке сделаю. – Услышал он грозный, женский шепот, а следом щелчок взведенного пистолета.

– Я думал, что мужей из командировок как-то по-другому встречают. – Сказал Петр, но на всякий случай руки поднял.

– Нормальные мужья не крадутся в темноте, а звонят либо в дверь, либо на телефон. – Ответила Софи, не двигаясь с места.

– Я думал сюрприз вам сделать.

– От таких сюрпризов я чуть инфаркт не получила. – Женщина выключила фонарик, и подошла к мужу.

– Пистолет у тебя откуда? – Поинтересовался Петр, снимая куртку.

– У Марата одолжила.

– Я так и подумал. Ну, здравствуй любимая.

– Здравствуй дорогой. С возвращением.

                              8

Холодное, дождливое начало лета вдруг, буквально за один день, сменилось удушающей жарой. Деревья, стоявшие еще вчера в воде, поникли, опустили ветви, и стали, в спешном порядке, сбрасывать пожухлые листья. Горячий воздух, в разы усиленный отражением от асфальта, и бетонных стен зданий, заставлял редких прохожих обливаться потом, и скупать все мороженое в округе. Земля потрескалась, а покрытие проезжей части дорог стало мягкое как пластилин.

Петр сидел в летней курилке своего цеха, и перешучивался с коллегами. Курить он бросил будучи еще в Африке, но посидеть с товарищами за компанию был не прочь.

– Петь, а зачем тебя сегодня Николаевич к себе вызывал? – Допытывались рабочие зная, что начальник просто так к себе никого не приглашает.

– Наш Николаевич собирается в депутаты баллотироваться, ну и звал меня в свой предвыборный штаб.

– Свистишь. – Недоверчиво покачали головой товарищи.

– Пойдите, сами спросите. – Небрежно бросил Бочкарев, и сделал вид, что обиделся.

– И ты согласился? – Первым нарушил неловкую паузу молодой слесарь.

– Нет. Отказался. – Притворно вздохнул Петр.

– Почему?

– Платят мало. Всего десять долларов за голос.

– Да ты чё?! – Даже подпрыгнул молодой произведя в уме не хитрые подсчеты. – Это же можно за день до штуки баксов иметь.

– Не, мужики, не по мне эта работа. Я ему так сразу и сказал. Возьмите, говорю, к себе лучше Валерьяновича. – Бочкарев улыбаясь подмигнул сидевшему напротив грузному, пожилому мужчине в новенькой спецовке. – У него, говорю, и опыт побольше, и стаж. Он, как ни как, еще при Сталине коммунистом был.

– Я при нем только родился. – Под хохот слушателей недовольно проворчал Валерьянович.

– Вот я и говорю коммунистические идеи впитал с молоком матери. К тому же бригадир. Доской почета сколько раз отмечался?

– Три.

– Вот, целых три раза тебя вешали. На празднике города портрет президента нес? Нес. «Ура» ему кричал? Кричал. Так кому как не тебе избирком возглавлять. Я так прямо и сказал. Иди скорее к Николаевичу он тебя ждет чтобы документы подписать.

Рабочие посмеялись, и кто с сомнением, а кто с завистью потрепали бригадира по плечу, и разошлись по своим местам. Поднялся и Петр.

– Ну, Валерьянович, желаю тебе успехов на новом поприще.

– А ты куда? – Пожимая протянутую руку поинтересовался бригадир.

– Домой. Мне Николаевич, в благодарность за совет отгул дал.

Забрав из шкафчика кое-какие вещи Бочкарев в последний раз окинул взглядом