Алекс Орлов - Шварцкау

Ознакомительный фрагмент

— Нет! Просто калеку я бы еще стерпел, я бы не расстроился и как-то смог бы с ней побыть, ну хоть по минимуму! Но — калекушка! Это бьет ниже пояса, это как пушка у «гасса» — как шарахнет, так ходовая в одном месте, а кабина в другом! Я потом как ни старался и она тоже старалась, но привести в порядок боевую часть не получилось. Так и ушел ни с чем, и она осталась тоже ни с чем. А за что я ей должен платить? За старания? За стремление к миру? Сука бессмысленная…

— Простите, сэр, но что вы там делали три часа?

— Три часа?

— Я ждал вас три часа, сэр.

— Правда? — искренне удивился лейтенант. — Ну, наверно, так и было… И все эти три часа мы старались, но никакого толку — абсолютный штиль.

— В штиль снаряды хорошо ложатся, прямо по науке, — заметил Джек, глядя куда-то через улицу.

— Это да. Но не всегда мы на фронте, парень. Одним словом, дал я ей двадцать ливров за старание и ушел ни с чем.

— Вы же сказали, что не платили, сэр, — напомнил Джек.

— Правда?

— Правда.

— Когда это?

— Полминуты назад.

Лейтенант не ответил, и они постояли какое-то время на тротуаре, глядя на обходивших их прохожих. Лейтенант посматривал на девушек, а Джек на солдат Аркона, которые хороводились на другой стороне улицы возле кафе «Фернандель».

— Знаешь, в последнее время я стал замечать за собой одну особенность — несу какую-то хрень и даже сам себя не контролирую. Как думаешь, это пройдет?

— Непременно пройдет, сэр.

— А когда? — тут же спросил Хирш и, опершись руками на трость, уставился на Джека с таким вниманием, словно тот в этом деле был главным специалистом.

— Думаю, до первого боя, сэр, как тогда с «большим сато». Нужно крепко понервничать, тогда весь мусор и выскочит, а останется только главное.

— И хотел бы я тебе поверить, Стентон, но ты всего лишь салага, едва нюхнувший пороху. Думаешь, все так просто — завалил из ружья пару железок и уже ветеран? Все уже повидал?

— Это солдаты Аркона, сэр…

— Где? — вскинулся Хирш, перехватывая трость, как недавно для схватки с налетчиками. — Ах, вон ты о чем? Нет, тут они не опасны. Здесь они, как и мы, только на отдыхе. Заметь, что их форма чуть темнее нашей, а в этом кафе есть замечательное печенье. Пойдем я прямо сейчас куплю его — думаю, пачек двадцать.

— Вы же хотели в какой-то магазин, — напомнил Джек, пристально глядя на арконов. Ему не хотелось к ним приближаться.

— Идем, пока машин нет, — сказал лейтенант и, прихрамывая, зашагал через улицу, а Джеку оставалось лишь идти следом.

— Спасибо тебе за твои добрые слова, Джек. Тебе можно верить, ведь, хотя ты и прибыл к нам недавно, но успел так нюхнуть пороху, что многим ветеранам и не снилось. А уж как ты валил арконовские железки из бронебойного ружья! Это отдельная песня!

— Тише, сэр… — попросил Джек, невольно хватая лейтенанта за локоть. Он уже видел, что арконы обратили на них внимание и перебрасывались короткими, похожими на команды фразами.

— Да ладно, мы все здесь равны, и они такие же солдаты. Сегодня схватились и били друг друга до смерти, а завтра братаемся в каком-нибудь баре… Это жизнь, приятель. Наша теперешняя жизнь.

Лейтенант прошел мимо четверых арконов и, внезапно подмигнув им, заставил противника попятиться. Джек с Хиршем зашли в кафе, где пахло сдобой и свежим кофе, а за столиками сидели человек десять гражданских и столько же солдат Аркона.

Лейтенант подошел к стойке и улыбнулся девушке в фирменной форме с оранжевой надписью «Фернандель». Та улыбнулась в ответ, однако тут же скосила взгляд на военную публику, которая приметила вторжение противника.

Оставив свои разговоры, солдаты Аркона обменивались многозначительными взглядами и посматривали на тардионов.

Джек вдохнул кофейный запах, да так и застыл на месте, не зная, что предпринять. С одной стороны, ситуация выглядела неприятной, и неизвестно, чем все это могло кончиться, однако рядом был лейтенант Хирш, который отменно работал тростью, а у Джека за поясом имелся револьвер, и это как-то примиряло его с окружающей действительностью.

Но все же было не слишком уютно.

— Нам нужно печенье, мисс, — сказал лейтенант, с улыбкой поглядывая на симпатичную девушку.

— Какое бы вы хотели? — спросила она, подходя к полке со сладостями.

— Жасминовое.

— Сколько вам?

— Двадцать коробок.

— А задница не слипнется, лейтенант? — крикнули из зала.

— Если слипнется, я тебя, языкастого, позову! — с достоинством ответил лейтенант и снова улыбнулся девушке, но та, опустив глаза, стала быстро собирать заказ.

Арконы в зале загудели, как потревоженные пчелы.

— Сколько у тебя патронов, Джек? — поинтересовался Хирш.

— Вместе с запасными — четырнадцать.

— Ну… здесь восемь и снаружи четверо, значит, два патрона еще останется… Я правильно посчитал?

— Правильно, сэр, — ответил Джек, не понимая, шутит Хирш или говорит серьезно.

Получив от девушки большой пакет, Хирш расплатился, и они с Джеком вышли на улицу.

— Будь наготове, приятель, — предупредил лейтенант. — Даже на нейтральной территории мы остаемся врагами. Сегодня можем пить в баре за соседним с арконами столиком, но завтра вступим с ними в бескомпромиссный поединок, который начался не сегодня и закончится не завтра. Гляди, как они смотрят на нас, — сколько ненависти. И это жизнь, приятель. Наша теперешняя жизнь.

11

В дверь постучали. Хольмер убрал листки с донесениями в железный ящик — этому его научили еще в начале карьеры, потом поднялся и, поежившись, взял стакан с ванильным молоком.

— Входите! — сказал он и сделал глоток.

Дверь приоткрылась.

— Разрешите, сэр?

— Ну я же сказал — входи, значит, можно, — ответил капитан. — Как съездили?

— Спасибо, сэр. Нормально, — ответил Джек, уже сомневаясь, что правильно сделал, придя к командиру роты. — Я хотел… Я хотел сказать по поводу лейтенанта Хирша, сэр.

— А что ты хотел сказать, Стентон? — спросил капитан, и глаза его сузились, став колючими и неприветливыми.

— Сэр, это, конечно, вам решать, но мне кажется… Мне кажется, лейтенанту нужно дать нормальную боевую работу, а то он пропадет.

— Вот как?

Хольмер отставил стакан и, встав со стула, подошел к Джеку ближе. Он не ожидал, что Стентон явится защищать своего командира взвода, ведь пока на того все только жаловались, уверяя, что он выжил из ума и ему пора в отставку.

— А с чего ты взял, что это ему поможет?

— Я подумал, сэр, что его недомогание быстро пройдет, как только он снова переживет настоящую опасность.