Заговор творцов - Алексей Сергеевич Изверин

артист стоял у стены здания, перед ним расположилась шапка, полная стальных монет и купюр. Гитара висит за спиной, в руке микрофон, провод которого тянется к потрепанной колонке за спиной.

Группа поклонников перед ним раза в три побольше.

— Поймал кельтский царь рута, царца и любача! И говорит — вот вам два стальных шарика и неделя времени, кто придумает, как меня удивить, казнить не буду! И запер он их в комнатах без мебели и без стен на неделю!

Я остановился на краю толпы. На меня не смотрели, люди слушали историю, наверное, не раз рассказанную. Тонкая нить сканирования коснулась оратора, частичка ауры отправилась в буфер.

— Значит, отпирают рута. Тот одной рукой оба шара сжал так, что из них масло потекло. Загрустил царь, и повелел его казнить!

Ещё постоять полчаса, и пора уходить, дома ждет бутылка вина и сговорчивая женщина. Главное, чтобы жена не узнала, а то откажет в содержании! А может, зацепить девчонку тут? Вот эту! По одежде на дворянку похоже! Если удачно попасть, не надо будет снова сюда ходить и рассказывать надоевшие до зубовного скрежета анекдоты про проклятых царцев! Да, оплачиваются хорошо, да и безопаснее, чем про своих дворян, но как же они надоели!

Может, уехать? Пусть не Китеж, Смородина или Аркаим. Там-то публика побогаче!

— Царец шарами жонглирует и так, и сяк, один проглотил, из задницы достал!

На лицах публики расцвели улыбки.

Царцев пинать можно долго, никто не против, публике заходит. Богатых никто не любит. Стану богатым и известным, тоже любить не будут!

— Загрустил царь, и переделал царца в кентавра, пусть в четыре ноги скачет!

Ещё одна порция ухмылок.

Нет, точно пора уезжать. Вытяну как-нибудь. Заменю царцев латинами, или кем ещё, сойдёт!

— Заходит к любачу, час нет, два нет… Кельты забеспокоились, ну не каждый день же царь пропадает. Заходят в комнату, а там царь сидит и ржет! Представляете, говорит, он один шарик сломал, а второй потерял!

Покачав головой, я двинулся дальше.

— Что угодно Его Высочеству? — Заступила мне дорогу девушка в узкой мини-юбке и парусиновом жилете, сжимающим пышную грудь.

— Я просто гуляю.

— Зачем один, вдвоем же можно!

— Сегодня не то настроение! — Я кинул девушке золотой. — Держи, поесть себе купи.

— Спасибо, Ваше Высочество!

«Ну и что мы поняли?» Спросил я у Миро.

«То, что местных нищих поэтов подкармливают, но высоко взлететь не дают».

«Кто кормит?»

«Да кто угодно! Смотри, в обществе популярны насмешки над царцами. Никто за это не гоняет, полиции нет, публике нравится. Значит, кто-то греет ноосферу на неприятие соседей, отвлекая внимание населения от собственных проблем. Сначала подогрели верхушку богемы, за ними уже прочие подтянулись».

«Я не могу пойти с этим к генералу».

«Да он и так в курсе. Ну, вложим в доклад хоть что-то».

— Да пошёл ты! — Надрывно крикнул кто-то. — Сын собаки!

— Что ты сказал, мать босая?

Около выхода из бара собирались зеваки.

«Пойдем, глянем».

— Дуэль! — Фальцетом крикнул кто-то.

— Остановите же их! — Женский голос потонул в одобрительном гомоне толпы.

— Мечи?

— Изволь!

Толпа разошлась кругом.

Я приблизился.

Два мужчины стояли друг на против друга. Один жилистый, молодой, быстрый, как капля ртути. Тело создано биотехами, но импланты простые, у царских стрельцов лучше. Одет в белую рубаху, заправленную в узкие черные штаны, поверх рубахи кожаная жилетка. Второй средних лет, грузный, длинноволосый, аура закрыта щитом. Свободные брюки, рубашка навыпуск, длинные седые волосы собраны в хвост над затылком, лицо украшено пышными усами.

Оба дворяне, простолюдины на Люблине так не одеваются, как я уже понял.

Молодой сорвал с себя рубаху и жилет, остался обнаженным по пояс. Быстро выхватил тонкий меч с фигурной гардой, отсалютовал противнику.

Грузный неспешно расстегнул рубашку. На его груди сразу же напряглись искусственные мышцы.

— Господа, не желаете ли примириться? — Влез между ними ещё один дворянин, в камзоле и при шляпе.

— Нет! — Запальчиво бросил молодой.

Со звоном скрестились мечи. Молодой наседал, короткими уколами жаля грузного. Тот отбивался, искусственные мышцы прокачивали по телу энергию. Видимо, они служили и экраном покоя — частоты, срывающиеся с клинка меча молодого, обращались в гармоники, едва касаясь тела.

— Дай ему, Тадеуш! — Закричали из толпы.

— Задай жару!

— Наколи на вертел!

Крики из толпы придали начавшему выдыхаться молодому сил, он пошёл в новую атаку. Удар, ещё удар, грузный отбил все играючи. И замер, держа меч в вытянутой руке, сторожа движения противника.

Молодой проиграл, это понял не только я.

— Тадеуш, остановись! — Снова закричала женщина. — Он тебя убьет!

Поздно. Молодой Тадеуш с шагом ноги нанес молниеносный укол. Грузный увернулся, сместился влево, перехватил меч и воткнул клинок в затылок молодому сверху-вниз.

Тадеуш выронил оружие, упал на колени, вскинул руки, нещадно рассекая ладони о лезвие. Грузный медленно проталкивал клинок в тело, впившись глазами в лицо умирающего. Наслаждался зрелищем он с минуту, потом резко выдернул меч.

— Тадеуш! — Из толпы бросилась молодая женщина, обняла заваливающийся на бок труп.

— Пойдем домой, дура. — Грузный убрал клинок, схватил женщину за шкирку, и поволок в сторону. На лице женщины мелькнула довольная улыбка.

— За что он его так? — Спросил я у молодого парня, стоявшего рядом. Лицо доброе, открытое, может, поговорить захочет?

— Да не обращай внимания, царец! — Парень попытался хлопнуть меня по плечу, рука скользнула по Щиту. — О? — Он удивленно глянул на свою руку. — Что это?

— Магия. Так за что он его так?

— Жену соблазнить пытался. Ну, и получил по заслугам.

— И часто у вас тут такое?

— Ну, две недели уже никто не соблазнял, мы уж думали, успокоилась. Да нашла кого-то, кто про Гомбровского не слышал. Ты, царец, к женщинам нашим со всем вниманием подходи, найдутся горячие головы…

— А к каким можно подходить?

— Ну, можно к этим. — Парень скосил глаза на парочку мутноглазых дам в парусиновых жилетах и мини-юбках. — Больше золотого за ночь не давай!

— А если хочется чего-то такого… Эдакого?

Парня звали Степан Болеславский, и он тоже был дворянином. Ну, на Люблине дворян везде встретить можно, после череды внутренних потрясений многие славные рода пришли в упадок. Некоторые даже работать начали. Служить? Ну, кто-то и пошёл. Не по чести это, в полиции служить, а армии у Люблина нет, одни наемники и царские стрельцы по гарнизонам.

Мы переместились в ближайший бар, пропустили по кружечке светлого пива, потом ещё.

Да, не любят царцев. За что? Есть за что! Светлое Царство задушило Люблин. Была великая держава, которая сломала хребет Сильмариллу и отбросила кельтов, да надорвалась. И тут вы, царцы,