Владыка Пустоты 3 - Михаил Беляев

я вернулся к костру и сел на камень спиной к Анне. Позади донеслось шуршание термоодеял, шорохи и звуки ткани, скользящей по коже.

— Готово, — сказала она под звон молнии и застёжек.

Аня села рядом на тот же камень. Куснув губу, девушка посмотрела на огонь.

— Я пытался связаться с ближайшим постом по рации…

— Слава, я…

Мы начали говорить одновременно, но сразу же замолчали. Аня посмотрела на меня и отвела взгляд.

— Прошу, говори, — кивнул я.

— Я хотела поблагодарить, — тихо заговорила она. — Честно говоря, я не думала, что выживу, когда попала в плен.

— Аня, — я повернулся к ней. — У тебя же было кольцо телепортации, чего ж ты им-то не воспользовалась? Уходила бы сразу!

— Как я могла бросить своих ребят? — она обожгла меня взглядом. — Как я могла уйти, пока они бились в меньшинстве, а? Как бы я потом людям добрым в глаза смотрела, если бы сбежала, бросив их умирать⁈ Ты бы так же поступил?

Я стиснул челюсти. Вот же… я не мог осуждать её за то, что мне же в ней так нравилось.

— Нет.

— Вот и я не могла. Да и кроме того, в доспехе я не могла применять альва-кольца. А сними я его сразу, шведы бы не дали мне его снова призвать. Среди них был дознаватель, но его сил не хватило пробиться через мою броню.

— И поэтому ты держалась в нём все эти часы, — заключил я.

Она коротко кивнула, блеснув заколкой-бабочкой. Даже удивительно, как во всех этих передрягах Аня её не потеряла.

— Слав… ты ведь был там, да? — она коснулась моей руки. — На блокпосте, где…

Она запнулась, не договорив. Но я понял.

— Да, был. Твои ребята сражались как львы. Шведы очень дорого заплатили за эту битву.

В её глазах затеплился огонёк надежды.

— Может, остался хоть кто-то?..

— Прости, — я накрыл её ладонь своей и покачал головой. — Никого не осталось. Они сражались до конца, как герои.

Девушка опустила голову, уставившись на потрескивавшие в костре дрова. Несколько минут мы сидели молча, глядя на язычки пламени, облизывающие полено, и каждый думал о чем-то своём. Но я ощущал, что сейчас внутри Ани борются очень сильные и противоречивые чувства.

— Слава, а можно… можно я проявлю слабость? — осторожно спросила она. — Я знаю, что как наследнице престола и боевому офицеру мне не следует, но… мы одни и никто нас не увидит сейчас. Можно я доверю вам этот секрет и хотя бы минуту побуду слабой?

В её больших серых глазах читалась мольба. Я был ей нужен. Может, даже больше, чем когда мы выбирались из реки или бежали от шведов.

— Конечно.

Снова куснув губу, Аня посмотрела на огонь, сосредотачиваясь.

— Знаешь… я боялась, что так случится. Когда я потеряла свой первый отряд, мне было больно. Но пришедшие на их место ребята дали мне уверенность, что это была простая случайность, что так бывает, никто не застрахован от такого. Я не знала, что отец приказал им любой ценой защищать меня, и спасти во что бы то ни стало, даже если они все умрут. Лишь когда они погибли, я… я начала верить, что ошибки тут ни при чём. Это я виновата в их гибели. Из-за меня…

Я посмотрел на совсем ещё молодую девчонку, пропустившую через себя смерти своих соратников. Она старалась держаться, вкладывая силы в каждое слово, но всё равно не смогла скрыть до конца дрожь в голосе.

— Ты ведь знаешь, что это не так, — я ласково коснулся её плеча.

Анна всхлипнула, вздрогнув всем телом.

— После того раза я не думала, что снова вернусь в бой. Хотела уйти из армии, даже согласилась на эту идиотскую помолвку. А потом познакомилась с несколькими кандидатами в новый набор, посмотрела на них в госпитале… а еще встретила тебя, — уголки её пересохших губ приподнялись в улыбке. — И после этого снова поверила, что всё получится. Что теперь всё будет иначе, я стала сильнее настолько, что не дам погибнуть никому из них. Что смогу всех защитить. Убедила себя, что моих сил хватит и больше никто не умрёт.

На землю у её ног упала капелька, а следом ещё одна. Слезы капали с её подбородка, а Аня продолжала.

— Когда они умирали на моих глазах, один за другим, у меня сердце разрывалось. Мы же спланировали всё досконально, это была идеальная операция! Я нигде не ошиблась! Тогда почему? За что Всеотец наказывает меня, отнимая самых близких моих товарищей⁈ Что, если дело во мне и я просто проклята альвой? Если все они погибли из-за меня, не лучше ли мне тогда вообще не жить⁈

— Аня, — я сжал её дрожащую руку. — Никогда не говори таких вещей.

— Я больше не хочу так, Слава! Я не хочу больше сражаться, если это убивает моих товарищей! Я потеряла всех, кому могла доверить жизнь, и больше так не могу! Не могу потерять ещё и тебя!..

Её голос сорвался. Аня посмотрела на меня, красная от слёз, и стиснула кулачки. Храбрая, решительная, благородная воительница, которой я восхищался, стала простой девчонкой. Уязвимой и нуждающейся в том, кто её защитит.

— Анна…

Я крепко обнял её, прижимая к себе. Девчонка обхватила меня и, уткнувшись в грудь, зарыдала во весь голос.

В груди щемило, но в то же время меня наполнило тёплое ощущение настоящей близости и доверия. Ласково погладив её по голове, я склонился к её уху.

— Ну кто тебе сказал, глупенькая, что ты меня потеряешь? Мы с тобой прошли через такие передряги, что иные кодексы бы не выстояли. И, как видишь, я в порядке. Я не знаю, есть это проклятье, или нет, наложил его Всеотец или сама альва, но пока я с тобой, никакое проклятье тебе не страшно.

Её слёзы пропитали мой костюм, и я чувствовал горячие капельки на своей коже. Но девушка постепенно успокаивалась, её плечи перестали вздрагивать.

— И вот ещё что, сударыня. Я видел тебя в бою, и видел, как сражаются твои люди. Каждый из них мог бы гордиться тем, что служит под твоим началом. Ты берегла каждого, и клянусь, Всеотцу не в чем тебя упрекнуть. О таком командире может мечтать любой солдат. Там, на перевале, мы с Лили нашли раненого бойца. Я предлагал вылечить его своим кольцом, но он сказал мне — «сбереги его для госпожи».

Аня перестала всхлипывать и подняла на меня раскрасневшиеся, заплаканные глаза. Я обнял её лицо и, с улыбкой стёр слёзы большими пальцами с её