"Та самая Аннушка", 3 том, часть 2: "Долгий привал" - Павел Сергеевич Иевлев

Представляете, к нам приходил Карит! Так ругался! Называл блудницей, грозил, что бог покарает, требовал долю в лавке. Он, оказывается, больше не глава общины, а землю обрабатывать не хочет, лентяй!

— И чем дело кончилось? — спросил я.

— Да ничем, — ответил Фомич. — Отвёл за гаражи и отмудохал. Вот ещё всякие уроды мою жену «блудницей» не обзывали.

— А вы поженились? Поздравляю!

— Ну, как… Алина, фактическая власть в этом срезе, решила: ничто не мешает ей регистрировать браки. Я рассказал, как у нас это делается, она взяла за основу, получилось что-то среднее между венчанием и росписью в ЗАГСе. Торжественно и немного комично. Но кольцами мы обменялись, — Фомич показал палец, — и бумажка красивая есть, женщины такое любят. Симха рада.

— Да, Лёха, спасибо вам, что познакомили! Знаете, — она понизила голос и подмигнула, — у нас скоро будет ещё один маленький!

Женщина гордо погладила себя по плоскому пока животу.

— Ну, Фомич, ну, молодец! — искренне порадовался я. — Поздравляю вас.

— Да, Лёх, ты был прав — теперь мне есть зачем жить!

* * *

В пентхаузе Сашка и Алина (негритянка, а не робот) рассказывают Аннушке о своих планах.

— Лёха, я тащусь, — сказала мне шёпотом восхищённая Даша, — с вами трындец интересно! С мамкой и вполовину так прикольно не было! Ты только послушай, что они несут, блин! Вот это размах! Натурально отвал башки!

Я тихонько вошёл и сел в уголке, прислушиваясь.

— Мы должны возродить расу мелефитов! — вещает, красиво жестикулируя Алина. — Теперь, когда мы знаем об их происхождении, это наш долг.

— Это вы знаете, — возражает Аннушка. — Лично я без понятия. Откуда взялись эти железноголовые? Простите, не имею в виду присутствующих.

— Мама, и ты, мама, я расскажу, можно? — подскакивает Сашка. — Я прочитала в книгах!

— Мелефитская литература считается художественной, — напомнила Аннушка.

— Нет, мам, это не так. Просто никто кроме самих мелефитов не умеет их правильно читать. У них… у нас, голова иначе устроена. Мы многопоточные, а не последовательные, понимаешь?

— Нет, не понимаю.

— Ну, люди думают одну мысль за другой, и даже если им кажется, что они размышляют о нескольких вещах сразу, на самом деле они просто переключаются туда-сюда. А мы обрабатываем информацию сразу несколькими вычислительными потоками, причём можем объединяться для этого. Мелефитские книги — не книги вовсе, это как будто… я не знаю… Мам, как объяснить? — обратилась она к Алине.

— Вы знаете, что такое перфокарты? — спросила та.

— Способ записи информации дырками на картоне? — блеснул эрудицией я.

— Да, именно. Люди видят, упрощённо говоря, узор из отверстий и рассуждают о нём, как о художественной картине, но не могут считать программу, которая ими закодирована.

— Это не совсем так, мам, — поправила её Сашка. — Есть те, кто специально учился их читать, они понимают больше, особенно если у них получается читать вдвоём-втроём, но даже они не могут считать все слои. Каждый мелефит писал свою книгу, начиная с наступления второго возраста, они сплетались в общее полотно информационного поля расы. В каком-то смысле, каждая книга — сама по себе мелефит и, одновременно, все они сразу. Это коллективный распределённый архив расы. И мы с мамой должны попробовать их… как бы это сказать…

— Распаковать из этого архива? — подсказал я.

— Да, спасибо, пап. Что-то в этом роде.

— А откуда они, то есть вы, взялись и куда делись? — спросила заинтригованная Даша.

— По легенде, наш народ создал один из Хранителей, некий Инженер, для того чтобы фиксировать Фрактал не сенсусом, а информацией, считая её более стабильной и предсказуемой формой первоматерии. Кроме того, мелефиты, в силу независимости от сенсуса и других особенностей расы, были неуязвимы для воздействия Ушедших. В частности, в мире, где они живут, невозможен коллапс, а сами они практически бессмертны. В то время вопрос противостояния Основателей и Ушедших стоял очень остро, и мелефиты стали в этой борьбе большим подспорьем.

— И куда они делись, такие прекрасные? — спросила Даша.

— Не знаю, — вздохнула Сашка. — Этого в книгах нет, они были написаны раньше, чем случилось то, что случилось, чем бы оно ни было.

— Знаешь, — сказала задумчиво Аннушка, — чем-то мне всё это напоминает историю кайлитов. Которые, конечно, были офигеть какой великий народ, но у окружающих было о них своё мнение, и кончилось это плохо для кайлитов. Если бы это произошло тысячи лет назад, а сведения о них мы черпали только из источников, написанных ими же, то это была бы ужасная трагедия, и мы бы страшно сожалели, что такие мудрые и прекрасные, добрые и эмпатичные кайлиты исчезли. Но, поскольку у нас есть возможность узнать мнение другой стороны, а именно, людей, которых кайлиты брали под эмоциональный контроль ради своих целей или просто для веселья, то всё выглядит совсем не так однозначно. Я хорошо отношусь к Меланте, но до сих пор не уверена, что поступаю правильно, помогая ей возродить расу. А тут какие-то мелефиты, которые вообще полуроботы, мыслят какими-то там потоками, и которых, если что, ломом не убьёшь. Может, их не зря больше нету?

— Может быть, и так, — признала Алина. — Но я не могу не попробовать, когда есть шанс. Уже скоро мы сможем поговорить с настоящим мелефитом и получить ответы на все наши вопросы.

Оказалось, в лаборатории, где были созданы тела Сашки и новой Алины, вскоре закончится цикл синтеза ещё одного. Этот биоконструкт предназначен для установки интеллектуального модуля того мелефита, у которого Сашка открутила башку в локали со сломанным мораториумом. Его мозг никто не форматировал, так что он, по идее, должен восстановиться до того состояния, в котором впал в гибернацию. Таким образом у нас будет в наличии настоящий древний мелефит.

— Этот парень вообще-то врезал дуба при попытке сломать мораториум, — напомнил я. — Успешной, кстати. И у этого террориста вы хотите взять интервью?

— Мы не знаем, почему он так поступил, — упрямо сказала Алина. — Может быть, у него были веские причины.

— Лом у него был веский, это да. Точнее, увесистый. И