Поиски утраченного завтра (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич

Потому я в итоге смирился с безумием ситуации, встал и поднял руки. Вероника и Тянь подскочили, несколько раз ткнули в меня ножами и остановились.

— Никита, только не обижайся! — взмолился Тянь.

— Да пустяки, но в глаза больше не бей, — попросил я, стоя в луже крови.

Вероника вдруг сморщилась и ударила меня по голове, так что мир вокруг поплыл. Когда я пришёл в себя, то меня уже затащили на кухню. Я сразу поискал взглядом мясорубку — смотрел я в детстве какой-то дурацкий фильм, напугавший меня до полусмерти. Нет, слава Богу, мясорубка здесь была маленькая, меня в неё не засунуть.

— Никита, я не понимаю, что происходит, — пожаловалась Вероника. — Но если мы не попытаемся тебя прикончить, то умрём.

— Все умрём, — рационально уточнил Тянь.

— Понимаю, — сказал я, поправляя лохмотья прекрасного дорогого костюма. Блин, у меня никогда не было такой роскошной одежды. Я мог её себе позволить, но зачем?

Наверное, придётся купить.

Всё-таки в таком костюме чувствуешь себя другим человеком.

— Никита, прости, — сказала Вероника.

И они потащили меня к духовке.

Вот тут я напрягся всерьёз.

Мне доводилось гореть минут пятнадцать подряд. Это чертовски больно. И даже если мой предел где-то немыслимо далеко, он всё же существует.

— Не надо, Тянь! — крикнул я. — Мы же друзья.

На его лице отразилась подлинная боль.

— Ты же всё понимаешь, Никита… — начал он.

Что хорошо на кухне — это самое опасное место в доме. Говорят, больше всего преступлений совершается именно там. Тянь несколько десятилетий имел дело с оружием, Вероника вела свой полузаконный бизнес в сфере секса и наркотиков, а вот я двадцать лет отработал судмедэкспертом в обычной уголовной полиции до Обращения, и ещё десять лет после. Вовсе не потому, что любил эту работу, просто она давала покой и уединение.

Так что кухни я знал хорошо.

Сколько ни говори поварам, что всё на кухне надо обесточивать с концом смены, они не слушают. И ту технику, что в работе постоянно, не убирают.

Меня тащили мимо одного из рабочих столов, когда я увидел на зарядной платформе то, что мне было нужно. Подогнул ноги, выскальзывая из держащих меня рук, это ни к чему не привело, конечно, но Вероника чуть пригнулась, поднимая меня, и я ударом всего тела приложил её голову к металлическому углу стола. Её пальцы на миг разжались, я ударил Тяня — от души, не сдерживаясь, он от меня оторвался. А я схватил с зарядки ручной миксер, воткнул Веронике в глаза и включил.

Глаз за глаз, как известно.

На миксере даже были надеты похожие на штопор насадки для размешивания теста. Думаю, Вероника взгреет завтра повара, который решил облегчить себе задачу по выпеканию блинчиков и круассанов.

Она упала, задёргалась на полу, пока торчащий из глаз миксер в два крюка перемешивал ей мозги. Наверное, я бы справился с ситуацией секунд за десять, но Вероника слишком давно жила спокойной жизнью, интригуя лишь в постели.

Так что я оставил её за спиной, а сам схватился с Тянем. Некоторое время мы полосовали друг друга всем железом, которое попадалось под руку, а его было много. В ход пошли даже кофейные ложечки — страшное оружие, если разобраться.

Разумеется, я не пытался сотворить невозможное и убить Обращённого кухонным инвентарем. Я аккуратно заманил Тяня к мойкам и, извернувшись, засунул его руку в мусородробитель, после чего включил аппарат.

Было очень больно — мне ведь пришлось тоже засунуть туда руку.

— Вот ты сволочь! — крикнул Тянь.

— Ничего личного! — ответил я. В другой руке у меня был нож, которым я отхватил себе руку в запястье. После чего отбросил нож подальше.

Тянь стоял с рукой в мойке. Дробилка грохотала, пережевывая его руку и мою кисть. Тянь едва заметно подмигнул мне. Я — в ответ.

И бросился бежать.

У меня было много вариантов драки, среди которых фигурировало масло — в том числе кипящее, микроволновая печь, морозилка, щипцы для омаров, жгучий перец, жидкий азот для молекулярной кухни и даже свежий палтус. Впрочем, я не знал, есть ли на кухне свежий палтус, и вообще — не сторонник излишней жестокости.

Так что хорошо, что сработал первый, простейший, всем нам понятный вариант: миксер и мусородробилка.

Секунд двадцать Тянь ещё постоит. Потом это будет выглядеть совсем уж подозрительно. Он достанет культю, поорёт, помечется в разные стороны, вытащит у Вероники миксер из головы.

Короче говоря, минуту мне товарищи обеспечат. За это время я успею убраться подальше.

А потом мне придётся делать то, что я не люблю больше всего — размышлять.

Кто-то устроил на меня охоту.

Меня то ли проверяли, то ли испытывали.

И ладно бы меня, но в это вовлекли ни в чём не повинных гражданских и моих друзей-Обращённых.

Я такое не прощаю. Придётся делать жестокие, некрасивые, кровавые вещи.

…Ещё бы понять — с кем!

Часть первая

Глава 6

6

Домой я добирался осторожно, хоть мне и казалось, что я давно забыл смысл этого слова. Вначале поехал в район морского порта, потом остановил такси на трассе в точке, куда заранее вызвал другое.

Но пересел не в него — такси отправилось пустым в крупнейший супермаркет походного снаряжения и оружия. А вызвал новое, отказавшись подряд от четырех первых. Уже в пятом я назвал свой адрес.

Нет, никаких предчувствий пока не было. Но лучше перестраховаться.

Вообще-то мне кажется, что предчувствия стали побочным эффектом. Слаживающий про них не говорил, да и появились они не сразу.

А может, и сразу, просто мы не научились их понимать?

Я вылез из машины, глянул на вход в своё обиталище. Привезённая такси коробка с металлическими останками тао стояла у двери, на площадке для доставки. Над ней помаргивал огонёк сторожевой системы.

Интересно, как такси затащило груз по лестнице? Может, и впрямь требование двойного тарифа было оправдано?

Ещё рядом с дверью стояли двое.

Вздохнув, я поднялся по лестнице. Посмотрел на мальчика Святослава и охранника-хоппера. Этот выглядел посерьёзнее и посдержаннее истеричной женщины, палившей в меня.

— Можно войти? — спросил Святослав и бросил в рот пластинку жевательной резинки.

Сейчас он был одет не в детский матросский костюмчик, а во вполне взрослую версию человеческого делового костюма. Даже с галстуком.

— Один, — сказал я, подхватывая коробку с металлом тао и открывая дверь.

Хоппер тяжело вздохнул, но ничего не произнёс. Святослав двинулся за мной. В коридоре включился свет, вентиляция зашуршала, переходя в активный режим.

— Вы весь в крови, — сказал Святослав.

— Жизнь — боль.

— И от одежды хрень осталась, даже жопа видна.

— Жопа — слово грубое, — наставительно сказал я. — В стародавние времена его даже в книжках запрещали печатать… Чего тебе?

Мы вошли в гостиную, я поставил коробку на стол, налил себе виски и сел в кресло.

— Нас тут убили? — спросил мальчик, оглядываясь.

— Твою сестру тут. Тебя и собачку — вон там. — Я показал.

— Можно глянуть?

— Валяй.

Святослав сходил в спальню, вернулся через минуту разочарованный.

— Там чисто. Ничего нет.

— Конечно. Мне же надо было избавиться от тел.

Он даже не поморщился.

— А как меня убили?

— Разрубили молекулярным хлыстом напополам, — пояснил я. — Извини, чуть-чуть не успел. Пришлось тебя придушить, чтобы не мучился.

— Жесть какая… — вздохнул Святослав без особого испуга.

— Ну, так что тебе надо? — спросил я. — На работу к твоему папе я наниматься не стану. Знаешь, передай ему, что, вполне вероятно, вы попали в переделку случайно. Можно выдохнуть и жить спокойно.

Подросток кивнул.

— Да, Васька тоже так думает… Просила вам передать, сказала, что будет полезно.

Он полез во внутренний карман пиджачка и достал небольшой блокнот в кожаном переплете.

— Её дневник.