Хуже Дьявола - Юрий Розин

что хорошо горело, видимо ростовщик всё-таки понимал особенности и побочные эффекты своей магии, и эти огоньки быстро потухли. Рукав льняной куртки я просто забил правой рукой.

- Не трогай босса, или он сдохнет! - неожиданно раздался из-за спины голос последнего, четвёртого бугая, до сих пор занятого Нилом.

Парень, продолжая крепко сжимать в руках кейс с деньгами, был вытащен из угла, поставлен на ноги, а к его шее был приставлен нож.

- Простите, господин! - прошептал он, пока из его глаз текли слёзы. Правда, скорее даже не страха или паники, а разочарования в самом себе.

- Молодец, Борг! - простонал рухнувший на пол ростовщик. - Месячное жалование получишь! Валите отсюда к чертям! Деньги и даже долг можешь оставить себе!

- А с чего вы вообще взяли, что мне не плевать на его жизнь? - продолжая улыбаться из-за стекающейся ко мне боли, спросил я, после чего повернулся к Нилу. - А ты, прекращай плакать. Ты говорил, что готов отдать за меня жизнь? Что же, шанс доказать это тебе представился очень скоро. Заложник сильно усложняет моё положение. Ты виноват в том, что дал себя поймать. Так что, думаю, ты понимаешь, что должен сделать?

- Конечно, - шумно втянув сопли, произнёс Нил. - Постите, что я подвёл вас. Я был рад познакомиться с вами, господин!

Он закрыл глаза и качнулся чуть назад, очевидно чтобы в следующую секунду качнуться вперёд и перерезать ножом вышибалы самому себе горло. Сам бугай, в явном шоке слушавший наш диалог, стоял в каком-то ступоре, похоже, не в силах осознать реальность ни моих слов, ни безоговорочного согласия с ними Нила.

В таком состоянии он и отошёл в иной мир, когда вторая перьевая ручка, брошенная мной изо всех имеющихся сил, на две трети вошла ему в слёзный проток. На шее Нила осталась кровавая полоса, тем не менее он остался жив и, осознав это, тяжело опустил на пол. В следующую секунду из его глаз потекли настоящие ручьи слёз.

- Ещё не всё! - рявкнул я. - Остался один враг. Он на тебе. Понял меня?

- Да! - всхлипнул Нил.

После чего, продолжая реветь, он поднялся на дрожащие ноги. А затем, сделав пару неуверенных шагов к уже тоже начавшему вставать избитому мной бугаю, поднял кейс с деньгами над головой и буквально рухнул плашмя на вышибалу, обрушивая твёрдый угол кейса тому на голову.

Защититься бугай уже не успел. Охнув, он осел обратно на пол, уже не подавая никаких признаков нахождения в сознании.

- Молодец, - похвалил я Нила. - Теперь можешь отдохнуть.

- Спасибо, господин… - выдохнул он, так и оставшись лежать наполовину на теле вышибалы, тихо всхлипывая себе в рукав.

- А теперь ты, - повернул я голову к ростовщику.

Он уже успел перевернуться на спину и, опираясь на руки, отполз к шкафу, волоча сломанную ногу.

- Что тебе от меня надо?! - воскликнул мужик, уже даже не пытаясь скрыть полнившую голос панику. - Я прошу прощения! Я не думал убивать вас, просто забрать деньги и выпнуть! Ты задержал платёж на четыре месяца! У меня есть репутация, я должен был наказать тебя, даже если ты принёс деньги!

Не говоря ни слова, я подошёл ближе и встал над ним, пристально глядя ублюдку прямо в глаза. После чего, ногой отбросив в сторону его руки, которыми он попытался защитить травмированную ногу, с силой опустил пятку на вывернутое колено.

- СУ-У-УКА!!! - взвыл ростовщик, хватаясь за моё бедро и пытаясь оттолкнуть. К его сожалению, его же боль придавала мне всё больше и больше сил и, в отличие от своих подчинённых, сейчас он испытывал далеко не только физическую, а ещё и очень острую эмоциональную боль, по-другому называвшуюся страхом. - Пожалуйста! Можешь забрать мои деньги! Они в сейфе, код пять-три-шесть-пять-восемь-один-один-два!.. - он уже тоже плакал, определённо опережая в интенсивности слёзоотделения Нила. - Пожалуйста! Только не убивай меня! Пожалуйста!..

Он видел это. Видел в моих глазах хищника, стоящего над жертвой. Видел мою готовность его убить. Видел свою смерть.

Моих ноздрей коснулся запах мочи. Под ним по полу начала растекаться лужа.

- Призови своего демона, - произнёс я, подождав ещё несколько секунд, чтобы сполна насладиться щекочущим нервы страхом ростовщика, после чего убрал ногу с его колена. - В полной форме. И только попробуй что-нибудь выкинуть. Ты сдохнешь только после того, как тщательно распробуешь на вкус собственные потроха.

- Хорошо-хорошо! Конечно!

Увидев проблеск надежды, он вцепился в него, как в спасательный круг. И, хотя из-за боли его призыв срывался трижды, пентаграмма втрое больше прежней была закончена чуть больше, чем за минуту.

Врата Ада, теперь почти метрового диаметра, распахнулись немногим позже и из них в кабинет шагнула полупрозрачная, сплетённая будто из тьмы и крови человеческая фигура ростом мне по пояс, без определимых черт лица и каких-то отличительных особенностей.

- Что у тебя тут происходит, ублюдок? - спросил ифрит, повернувшись к своему призывателю.

Демоны, призванные в этот мир, должны были беспрекословно слушаться приказов своих контрактников и не могли им вредить. Вот только также они были условно-бессмертны. Когда их убивали в этом мире, они возвращались в Ад целёхонькими, а контракт считался исполненным.

Так что опасаться, по идее, ифриту было нечего. Потому он и вёл себя настолько нагло, хотя в Преисподней эти ребята стелились перед каждым захудалым импом.

- Прикажи ему не сопротивляться, - проигнорировав демона, сказал я ростовщику.

- Стой, не двигайся и не используй магию! - тут же выкрикнул тот, будто бы от громкости его приказа что-то зависело.

- Сука, ты что творишь?! - завизжал ифрит.

Вот только приказ контрактника был абсолютен. А после того, как демоны потеряли возможность забирать человеческие души, им и пригрозить людям было нечем.

Так что я смог без каких-либо препятствий шагнуть к ифриту и положить руку ему на лоб. В ответ раздался поток брани. Я всё это благополучно игнорировал.

Прикрыв глаза, чтобы получше сконцентрироваться, всё-таки печать боли я ставил впервые после возрождения, я приступил к делу. И так как ростовщика я запугал буквально до мокрых штанов, никаких неожиданностей за десять минут процесса не возникло.

- Что ты со мной сделал? - спросил уже уставший ругаться ифрит, видимо ощутив, как печать сливается с его сущностью.

- Вот что,