Фантастика 2025-156 - Оксана Олеговна Заугольная

— Скажите, Есения Карловна, а чем был известен мой отец?

Показалось ли мне, или у нее и в самом деле дрогнули руки?

— Я не имела с ним дела, — после небольшой заминки ответила тетка.

— Так я не про это и спрашиваю.

— С чего вдруг такой любопытство? Матвей Ковальчик давно умер и похоронен. Ты, поди, даже могилу его не видела, а теперь вот интересуешься.

— Люди разное говорят, — пояснила я. — Про артефакты опасные и вообще… А я все же дочка его, наследница. Хочу знать, в чем отца обвиняют, чтобы защищаться.

— А ты не хоти. На Север к своим князьям езжай, там никто Ковальчиков знать не знает и слова дурного тебе не скажет!

— Ага! Значит, есть что-то дурное про него?

— Знать не знаю, ведать не ведаю, — уперлась тетка, еще больше разогревая мое любопытство.

— При обыске в доме Матвея Ковальчика были найдены запретные артефакты, — тихо и спокойно сказал Ратмир Феофанович. — За которые ювелир мог бы пойти под суд, но к тому времени судить его было поздно.

— Да тебе-то откуда знать! — завелась тетка, но ее супруг только пожал плечами:

— Так я с начальником полиции по вторникам и пятницам всегда обедаю. Дело я то помню, не так уж часто в нашей глуши подобные происшествия бывают.

— А что за артефакты? — с горящими глазами спросила я.

— Ну, да хотя бы противозачаточные. Целую коробку нашли.

— Мелочь какая, — фыркнула тетка.

— А еще — ментальные и целительские, но не простые, а обратные.

Повисло тяжелое молчание. Я вообще не разбиралась в артефакторике, поэтому молчала, а Аглая все же спросила.

— А что такое “обратные” артефакты?

— Аглая Павелевна, вам бы стоило хотя бы книжки почитать. Это все на первом курсе университета преподается.

— Подумаешь, — надула губы Аглайка. — Неученые мы. Ну так на должность великого артефактора и не претендуем.

— С такими знаниями вам даже патент выдать не должны были, — безжалостно осадил ее Турчин. — Надеюсь, вы хотя бы знаете о том, что любое ментальное вмешательство запрещено по магической конвенции 3836 года?

— Знаю, — недовольно ответила сестрица. — Это я учила.

— Не соизволите пояснить, почему?

— Потому что откат. Магия может подарить удачу, здоровье, память и прочие приятности, но недолго. Организм и природа стремится к балансу. За месяц удачи потом можно год неудачливости получить, и это при лучшем раскладе.

— Верно, — кивнул Ратмир Феоктистович. — Со здоровьем то же самое, и с памятью тоже. Но кого это останавливало? Ради минутной славы и обогащения люди готовы на все. Студенты перед экзаменами все равно обвешиваются амулетами. А некоторые певцы и актеры театра пропадают в одночасье, потому что их талант резко заканчивается.

— Так запрещено ведь, — хрипло сказала я.

— Ну, кто-то делает и торгует. В университете — так сами студенты этим и промышляют. Хорошо, что подобной ерундой обычно не слишком умные личности занимаются, те, кому мозгов не хватает просчитать последствия. Таких даже и не жалко.

— Ну да, естественный отбор.

— А вот когда подобные артефакты делает мастер…

— Разве ответственность на одной мастере? — вскинулась я. — Тот, кто использует амулет, тоже делает свой выбор.

— Разумеется. У Ковальчика полиция нашла пачку расписок, в которых клиент брал всю ответственность на себя и уведомлял, что о последствиях предупрежден.

— Тогда не так уж он и виноват, верно?

— Верно. Здесь даже суд бы нашел смягчающие обстоятельства. Отделался бы господин ювелир потерей патента артефактора и крупным штрафом. На заключение никак подобное не тянуло. Но было и еще кое-то.

— Обратные артефакты? — вспомнила я.

— Именно. Кто-то из вас двоих изучал прикладное металловедение в артефакторике? Хотя о чем я спрашиваю…

— Я изучала! — радостно ответила я, впрочем, догадываясь, что ничего хорошего меня не ждет.

— Про то, что определенные заклинания ложатся на определенные металлы, знаешь?

— Да. И про металлы огня, и про металлы земли.

— А какой эффект будет, если поставить заклинание на неправильный металл?

— Я знаю! — быстро сказала Аглая. — Оно не встанет просто. Я пробовала.

— Это в лучшем случае, — торжественно и мрачно провозгласил Ратмир. — Те же целительские плетения встают практически в любой металл. Но есть нюанс…

Я вспомнила, что про это тоже было в моей книге. Только вскользь, как приписка. Дескать, если заклинание против мигреней поставить не на серебро или железо, а допустим, на медь, то оно, напротив, головные боли усилит. Целительство относится строго к магии земли. В металлы огня и воздуха такие плетения ставить просто запрещено.

— Насколько опасны были артефакты? — спросила я у Ратмира, боясь услышать ответ.

— Не смертельные, — успокоил он меня. — Но хорошего мало. Представь, что будет с человеком, который пользуется какой-то повседневной вещи, а на ней обратно поставлено заклинание от чесотки? Или от почечуя? Или вовсе от сердечной недостаточности?

— И много было таких опасных штук?

— Две или три. Но для тюрьмы и этого достаточно. Только, барышни, это не для широкой публики сведения. Впрочем, если вы кому-то расскажете — ваши проблемы будут. У нас народ такой, Миланке потом все припомнят.

Я побарабанила пальцами по столу. Получается, то, что мой отец обвинялся в убийстве — не самая большая проблема. Запрещенная магия даже опаснее.

— Собственно, дело до сих пор не закрыто, — спокойно сообщил Ратмир. — Неизвестно, какие артефакты ушли в продажу. Записей, как вы понимаете, Матвей не оставил, предусмотрительный. И все смерти от болезней и самоубийства теперь проверяются на предмет воздействия. Ну и скорее всего, вся эта история с убийством была подстроена. Не тот человек был Ковальчик, чтобы топором размахивать. Если б он захотел кого-то убить, он бы