Фантастика 2025-97 - Владимир Георгиевич Босин

С душевными муками распечатал заначку. Имелся у меня заветный мешочек с десятком особо чистых камней, собранных в тайной надежде когда-нибудь, во времена оны, использовать их для создания особенного артефакта. Проданные гоблинам камни суммарно потянули почти на тысячу фунтов, родители облегченно выдохнули. Тобиас на радостях согласился сделать татуировку, на уговоры, как я и прикидывал, ушел примерно месяц.

Первый опыт проходил в присутствии Мэй и под ее непосредственным руководством. То есть я и раньше тренировался на кусках свиной кожи, просто на человеке делал что-то в первый раз. Защитные татуировки от колдовства наносятся напротив сердца, поэтому процедура (не считая сваренной заранее краски) началась с бритья груди. Что вы хотите, отец взрослый мужик, у него здесь заросли колосятся! Поскольку художественными талантами боженька меня обделил, сначала обычными чернилами нанесли контур, а потом я осторожно наколол по нему узор. Рука устала жутко, ведь рисунок длинный и прерываться нельзя.

Аренда муниципального дома в Коукворте заканчивалась тридцатого сентября, переехали на новое место жительства мы первого октября. Разумеется, при желании аренду можно продлить, только желания такого не возникло. Во-первых, обстановка вокруг сложилась напряженная, еще не враждебная, но уже близко. Во-вторых, установка заглушающих Надзор щитов выматывала мать до полной потери сил и два лишних часа дороги, туда и обратно, для нее были существенны. Конечно, в проданной нам развалюхе жить нельзя, и что? По меткому выражению отца, если нельзя, но очень надо, то можно. Тем более, когда семье есть целых полтора волшебника.

Как я уже говорил, Эйлин просто физически не успевала заниматься чем-либо еще, кроме своих дел, поэтому обязанность приведения временного…жилища… в относительный порядок свалилась на вашего покорного слугу. Хвала Мерлину — Северус хотя бы не мешал! Первые два дня он хвостиком таскался за мной по зданию, но потом ему надоело, и пацан переключился на помощь отцу. Не знаю, чем тот его загрузил, вроде бы они вместе ездили по соседним пляжам и смотрели, как там все устроено.

Старое здание, в котором лет пять никто не жил, требовалось довести до приемлемого состояния. Это работа не для мальчишки, пусть и с волшебной палочкой. Проблема в том, что кроме меня, справиться с ней никто не мог, поэтому потрепанный том «Бытовой магии» на время стал моим верным спутником. Приведенные в нем заклинания разбивались по разделам и не учитывали сложности, чары седьмого курса Хогвартса соседствовали с простеньким Эванеско или чем-то подобным. Получалось далеко не все, а когда получалось, то не с первого раза. Попытка отскоблить плесень со стены могла привести к исчезновению половины досок, согревающие чары наполняли комнату сизым дымком, а трансфигурация оконного стекла больше напоминала эффект действия Бомбарды. Тем не менее, я справился. С учетом теплой погоды, жить было можно.

Жизнь как занимательная арифметика.

Проведение запрещенного ритуала из раздела магии смерти — от пяти лет Азкабана. Препятствие осуществлению правосудия — еще три. Привлечение сына, сиречь организация преступной группы, увеличивает срок на пять лет. И, до кучи, кража со взломом, потому как для призыва требовался прах, любимая вещь или хотя бы портрет призываемого. Суммарно маме светило от пятнадцати лет и выше. Сколько полагалось мне, заранее предсказать нельзя, тут все зависит от настроения судьи. Можно отделаться годом условно по малолетке, а можно получить лет восемь, такие дела.

Шанс попасться есть всегда, хотя в данном случае он невелик. Время и место подобраны очень удачно, недаром мать отказалась от остальных, даже более выгодных в финансовом плане участков. Рядом море, огромный резервуар стихии воды, невдалеке расположен перекресток трех дорог, тоже примечательный с точки зрения энергетики, с другой стороны заброшенное кладбище. Здесь и без дополнительных усилий поисковые чары ведут себя странно, а уж после маминых добавок вычленить что-либо запретное из мешанины потоков сил можно, только четко понимая, что ищешь. Кроме того, скоро Самхейн, день, когда тонкий мир соприкасается с материальным особенно плотно. Звуки Дикой Охоты уже слышны, выражаясь поэтическим языком, однако график дежурств в аврорате еще стандартный, не усиленный. Самое время рискнуть.

Испытывал ли я страх? Конечно. Даже убедившись на личном опыте, что смерть не есть конец всего, прикосновение к этой силе пугает.

— Что бы ни произошло, не вмешивайся, — в который раз инструктировала мать. — Стой в круге и молчи.

Отец с мелким остались в доме, на песчаной площадке возле родника стояли только мы с мамой. Все было подготовлено — защита от Надзора установлена и даже проверена, на земле очерчены два круга, призванные уберечь призывающую и наблюдателя, выкопана яма, служащая символическим проходом в загробный мир… Старый обряд, очень старый. Примерно так Одиссей призывал тень Тиресия, да и после него многие использовали тот же способ.

Наконец, тучи разошлись, небо осветила Луна. Эйлин взяла глубокую деревянную чашу и, напевая заклинания, вылила в нее полбутылки вина, добавила меда, кинула несколько зерен. Резким взмахом ножа снесла голову связанной курице и направила бьющую струей кровь в яму, остаток тоже вылив в сосуд.

Под мерный речитатив казалось, что яма наливается темнотой, лунный свет словно бы тонул в ней, не в силах разогнать подступающий мрак. Серые, полупрозрачные тени всплывали, превращаясь из крошечных тусклых искорок в высокие человекоподобные фигуры. Их становилось все больше, они кружили вокруг матери, на самой грани восприятия издавая жалобные звуки. Эйлин стояла, держа чашу на прижатых к груди руках. Ждала.

Не знаю, как она определила нужного ей мертвеца. Для меня все они были одинаковы, но позднее мама говорила, что узнала душу родича сразу, безо всяких сомнений. Именно ей, избранной тени, она протянула чашу. Полупрозрачное нечто прильнуло к сосуду, высасывая вложенную ритуалом силу, на глазах наливаясь красками и обретая объем, цвет, жизнь. Спустя жалкие секунды перед мамой стоял пусть просвечивающий, но человек, а не нечто аморфное. Мужчина, черноволосый, в мантии и с надменным выражением лица.

— Изгнанница, — он коротко стрельнул глазами в мою сторону — и ее отпрыск. Зачем ты призвала меня?

— Мне нужны ответы на вопросы.

Покойник отрывисто хохотнул:

— Разумеется! Только с какой стати мне помогать тебе, Эйли?

— Назови свою цену.

Голос у мамы еле заметно дрогнул — она не ожидала услышать от незнакомого мертвеца свое имя. Мужчина приблизился, встав вплотную к невидимой стене, окружавшей призывательницу, хищно повел ноздрями:

— Цену? Ты знаешь, что мне нужно… Позволь мне ощутить вкус твоей жизни, и я отвечу на твой вопрос…

— Три вопроса в обмен на меру крови, — возразила