Фантастика 2025-156 - Оксана Олеговна Заугольная

— Нет, что ты! Не нужно!

— Я не спрашиваю, я предупреждаю. Сейчас вернётся Аглая, и поужинаем все вместе. Кстати, о Рейне: она не виновата в своей судьбе. Ну, или виновата, но не меньше, чем тот мужчина, который ее соблазнил и бросил беременную.

— Мне все равно, — сказал Асур. — Это ее жизнь. Просто я могу помочь, а значит — помогу. Меня отец так учил: чем выше статус, тем больше нужно помогать. Князья много берут, но должны и служить своему народу.

— Хороший у тебя, наверное, отец. Я бы хотела с ним познакомиться.

— Кто знает, как жизнь повернётся, — усмехнулся юноша. — Может, и познакомишься. О, Аглая, привет. Тебе чаю налить? С сахаром или с конфетами будешь?

— Привет, студент. Глупый вопрос к магу-артефактору после рабочего дня!

— Понял, и с тем, и с другим.

— Ну, не зря тебя в университет взяли. Мил, я булочек ещё купила. Слушай, целитель, я палец прищемила, можешь залечить по-быстрому?

И Аглая продемонстрировала опухший бордовый палец с почерневшим уже ногтем.

— Не вопрос. Как это ты так?

— Артефакт не хотел поддаваться. Как тяпнул меня… Асур взял кисть Аглаи в свои ладони, а я резко отвернулась и потянулась к горелке, чтобы помешать кашу. Мне было неприятно, что он к ней прикасается, пусть даже как целитель. Я ревновала.

— Что, теперь весь наш сахар съешь? Резерва много ушло?

— Не волнуйся за сахар, у меня с резервом все отлично.

Ну ещё бы, мы очень старались. У меня вот тоже резерв наполнен до краев, даже кончики пальцев покалывает. Того и гляди, начну притягивать железо, как магнит.

— Ясно, — хмыкнула Аглая и взглянула на меня вопросительно: — Вопрос решила?

— Нет пока, — я почувствовала, что щеки начинают пылать. — Не было времени.

— Резерв восстановить время было, а поговорить нет?

— Дамы, вы о чем? — Асур уже хозяйничал вовсю, уверенно и ловко. Достал с полки тарелки, разложил кашу, разлил чай в три чашки. Раскрыл бумажный пакет с булками, высыпал в блюдце конфеты. — Или не моего ума дело?

— Твоего как раз.

— Аглая!

— Что? Ты же стесняешься.

— Я не стесняюсь. Просто…

— Асур, мне бы не хотелось, чтобы Мила повторила судьбу Рейны, — ляпнула Аглая, заставив меня скрипнуть зубами. Ну зачем полезла, да еще вот так грубо?

— Почему она должна ее повторить? — спокойно спросил юноша. — Ты имеешь в виду ребёнка или работу в доме утех?

— Ребёнка, конечно! Если уж вы собрались на постоянной основе резерв восстанавливать, Миле нужны пилюли.

— Аглая, — Асур опустил подбородок на сцепленные в замок руки и уставился на мою сестру. — Я же целитель. И мужчина. Я могу сделать так, что никакого риска не будет. Собственно, я так всегда и делаю.

— А если все же… ошибёшься? И Мила забеременеет? Что, бросишь ее? Или избавишь от плода?

— Если я ошибусь, — холодно сказал Асур, — то отвечать за последствия своих ошибок буду сам. Свою женщину с ребёнком я не брошу никогда. Ешь, а то остынет.

А вот теперь мне показалось, что он заговорил, как князь Синегорский. Пусть и младший сын младшего сына, но князь. Забавно, он назвал меня своей женщиной. Это приятно.

Не скрою, меня радует его позиция. И забота. И это каменное спокойствие. Ведь еще так юн, а настоящий мужчина. Заботливый, не жадный, добрый. Как это я разглядела такой алмаз в навозной куче? Не иначе, как судьба.

— Спасибо за ужин, дамы, — Асур обаятельно улыбнулся и поднялся. — Мне пора. Ещё конспект повторить нужно. Мила, я завтра тебя встречу, можно?

— Конечно, — я пошла его провожать. — Приходи в любое время.

Он бросил быстрый взгляд в сторону Аглаи, а потом стиснул меня в объятиях и жадно поцеловал. Мне отчаянно захотелось сказать те самые слова, но я прикусила язык. Нет. Не стоит ставить его в неловкое положение. Не сегодня. Может быть, никогда. Мои чувства — это мои проблемы.

18-2

На следующий день он все же застал меня в мастерской. Аглая безропотно пропустила его в нашу рабочую комнатку — а ведь никого и никогда не пускала.

Я сидела за столом, восстанавливая музыкальную шкатулку с «сонной» мелодией. Ее включали детям и больным, чтобы сон был крепким и безмятежным. Чары простые, легкие, а механизм довольно тонкий, к тому же сильно, почти безнадёжно изношенный. Но шкатулка передавалась из поколения в поколение, поэтому ее принесли нам на реставрацию.

Появление целителя я почувствовала всем телом. Словно теплее стало. Но не обернулась, хотя пальцы вздрогнули и застыли над серебряным цилиндром.

Над моей головой зашуршала ткань, и на стол легла белая роза. Живая, настоящая, с длинным колючим стеблем и нежными лепестками. Я все же обернулась.

Он улыбался. Щеки румянились с мороза, кончики волос, выбившийся из вечного хвоста, покрыты инеем, на меховом воротнике быстро тающие снежинки.

— Это тебе.

— Зачем, не стоило… — начала было я, но тут же себя оборвала: — Спасибо. Мне безумно приятно!

— Я рад.

Слова он растерял, что ли?

Живая роза среди зимы — какой красивый жест, какое безумное расточительство! И где только нашёл? В Устинске не было цветочных лавок, да и цветы никто никому не дарил, особенно зимой, разве что актрисам театра. Как Асуру вообще пришло в голову?

Он распахнул пальто, а я прижалась к его груди. Я небольшого роста, чуть выше его плеча. Мне так удобно обнимать его за талию, пряча руки в тепле пальто!

— Ты за инструментами?

— Я за тобой. Одевайся, пойдём погуляем.

— У меня работа.

— Я отпросил тебя у Аглаи. Она сказала, можно.

— Ну, если Аглая отпустила… — я хихикнула. — Прости. Мне нужно доделать механизм. Там осталось дел на полчаса.

—