Могучая крепость (ЛП) - Вебер Дэвид Марк

— Мерлин? — спросил Кайлеб суровой, чуть громкой интонацией родителя, который подозревает, что его отпрыск «что-то замышляет». Мерлин оглянулся на него, затем сделал ещё одну вещь, которую ПИКА никогда не должен был делать, и вздохнул.

— Вы сказали, что Сыч сказал вам, что отец Тиман был убит, — сказал он чуточку уклончиво. — Из этого я предположил, что вы имели в виду, что вы попросили у него полный отчёт о случившемся.

— О чём тут было спрашивать? — возразил Кайлеб. — Тиман уже был мертв, и не похоже, чтобы то, что мы решим сегодня утром, возымеет какой-либо немедленный эффект в Корисанде. Если уж на то пошло, в Менчире ещё даже не рассвело.

— На самом деле, — поправил Мерлин со скрупулёзной точностью, — в Менчире сейчас рассвет. И я мог бы добавить, что у них там, кстати, прекрасная ясная погода.

— А что ещё произошло в Менчире, капитан Атравес? — спросила Шарлиен, глядя на него с явным подозрением.

— Ну, на самом деле, так получилось, что в этот самый момент Корин Гарвей, его отец, Чарльз Дойл, генерал Чермин, епископ Кейси и архиепископ Клейрмант впервые беседуют с Эйдрином Веймином.

— Они что?! — Кайлеб аж подскочил на дюйм или два в своём кресле, а глаза Шарлиен расширились от удивления. Нарман, с другой стороны, просто откинулся на спинку стула со своей чашкой шоколада в руке.

— Мне жаль, Кайлеб, — сказал Мерлин. — Когда вы сказали мне, что Сыч рассказал вам о случившемся, я подумал, что вы имели в виду, что он рассказал вам всё.

— Что ж, — сказал Кайлеб с похвальной сдержанностью, снова садясь на место, — очевидно, ты ошибся.

— Что ж, я только что это понял, — немного сухо ответил Мерлин. Затем он покачал головой. — На самом деле, Сыч наконец-то начинает проявлять признаки настоящего автономного самосознания. Он осознал, что происходит, понял, что я захочу узнать об этом, и поэтому он разбудил меня. — Мышцы искусственного лица сейджина напряглись. — К сожалению, он понял это слишком поздно. Даже если бы я осмелился отправиться в Менчир, чтобы вмешаться, я бы никогда не добрался туда вовремя. Так что всё, что я мог делать, это сидеть там и смотреть, как он умирает.

Теперь лицо Мерлина превратилось в мрачную, суровую маску. Шарлиен никогда раньше не видела его в таком виде, даже после покушения в церкви Святой Агты. Кайлеб же… был на квартердеке «Королевской Черис», когда Мерлин понял, что, в конце концов, он не успел спасти короля Хааральда.

— Это было мерзко, — тихо сказал Мерлин. — Очень мерзко. И я не мог сделать ни единой чёртовой вещи, чтобы остановить это. — Его правая рука сжалась в кулак, и он посмотрел на неё сверху вниз так, как будто она принадлежала кому-то другому. — Я не видел никакой причины вызывать вас обоих по комму и будить вас посреди ночи, чтобы увидеть что-то, с чем никто из нас всё равно ничего не мог поделать. — Он снова посмотрел вверх. — Поэтому я решил, что подожду, пока не смогу вернуться сюда лично, а потом расскажу вам — желательно не раньше, чем вы позавтракаете, так как я не ожидал, что у вас после этого будет хороший аппетит. Но когда я добрался до дворца, Франц Астин сказал мне, что вы уже встали и что вы пригласили Нармана. Я боялся, что знаю почему.

— Хорошо, — медленно сказал Кайлеб. — Я это прекрасно понимаю. Но что это за дело с Веймином?

— Я не смог предотвратить убийство отца Тимана, — ответил Мерлин. — Но я решил, что смогу сделать так, чтобы они не смогли убить кого-нибудь ещё. И что мне было бы чертовски хорошо, если ещё больше Реформистов не было бы в будущем зарезано и брошено на углах каких-нибудь улиц. Поэтому я воспользовался одним из дистанционных датчиков Сыча, чтобы написать небольшую записку, а затем бросить её в окно Корина Гарвея. — Он слабо улыбнулся, несмотря на своё мрачное настроение. — Я думаю, это привлекло его внимание. И когда он прочитал её…

…вот так примерно было дело, — закончил Мерлин несколько минут спустя. — Люди Гарвея схватили Эймейла и, по крайней мере, три четверти остальных лидеров ячеек Веймина. Однако Хейнри услышал об их выступлении и сумел от них ускользнуть. И то же самое сделал этот мерзкий кусок дерьма Камминг. Но Гарвей конфисковал все четыре их основных тайника с оружием, и у него более чем достаточно людей для допросов. — Мерлин поморщился. — Они также не очень деликатны в том, как они задают вопросы. Они очень стараются держаться подальше от Книги Шуляра, но это не мешает им быть чертовски… настойчивыми. Я полагаю, что он и Дойл будут придумывать всевозможные «обычные» зацепки, чтобы то, что осталось от организации Веймина в Менчире, оставалось в бегах.

— Боже мой, Мерлин. — Кайлеб сидел молча во время рассказа Мерлина. Теперь он покачал головой. — Прости меня за вопрос, но разве мы все не решили, что нам нужно оставить этих людей в покое? Присматривать за ними и создавать свою «базу данных»?

— Так и было, — согласился Мерлин. — Но когда они убили отца Тимана, они перевели ситуацию на совершенно другой уровень. — Его сапфировые глаза были мрачными и жёсткими. — Было бы достаточно плохо, если бы они только похитили его, держали в качестве заложника, выдвигая требования или что-то в этом роде. Но они намеревались убить его с самого начала, и они сделали это таким образом, который был преднамеренным вызовом архиепископу Клейрманту, авторитету Гарвея, Регентскому Совету и даже Чермину. Я не мог этого допустить — не тогда, когда Тиман и другие Реформисты добились такого сильного успеха в столице.

— Ты не мог это просто оставить как есть? — осторожно спросила Шарлиен, и Мерлин кивнул.

— Не мог, — категорично подтвердил он.

В совещательной зале снова воцарилась тишина. Снег за окном валил всё сильнее, и Нарману показалось, что он чувствует дневной холод даже с того места, где он сидел. За исключением того, что холодный ветерок, дувший ему в спину в данный момент, не имел никакого отношения к погоде.

«Мы склонны забывать, что у Мерлина — Нимуэ Албан — есть свои планы, — тихо подумал Изумрудский князь. — Мы так тесно сотрудничаем с ним, а успех Черис так важен для его миссии, что мы забываем, что он сам на самом деле не черисиец. Даже не сэйфхолдиец, если уж на то пошло. Подозреваю, что с тех пор, как Кайлеб узнал правду о нём, это первый случай, когда Мерлин даже не посоветовался с Императором, прежде чем принять решение такого масштаба. Интересно, как Кайлеб и Шарлиен — особенно Кайлеб — отреагируют на это?»

— И по какой причине ты не рассказал нам всего этого вчера? — тихо спросил Кайлеб.

— Потому что, как я уже сказал, я хотел сказать это вам лично. Я надеялся, что вы не услышите об убийстве отца Тимана до того, как я вернусь сюда, поскольку я тот, кто обычно следит за тем, что происходит в Менчир. Я хотел сообщить вам эту новость лично, а не по комму. И я хотел лично рассказать вам, что я сделал по этому поводу.

— Потому что ты ожидал, что мы разозлимся, что ты даже не посоветовался с нами, прежде чем перевернуть всю нашу стратегию в отношении Менчира с ног на голову? Это всё что было? — По тону Кайлеба ничего нельзя было понять, но его глаза были очень пристальными.

— Не столько потому, что я ожидал, что вы с Шарлиен разозлитесь, нет, — твёрдо ответил Мерлин. — Тем не менее, я подумал, что, поскольку я уже двинулся вперёд и принял решение — поскольку это то, что мы привыкли называть «свершившимся фактом» на Старой Земле, — я, по крайней мере, обязан оказать вам любезность и лично объяснить, что я сделал и почему.

Кайлеб откинулся на спинку кресла со своей стороны стола, пристально глядя на высокого голубоглазого мужчину в чернёных доспехах, украшенных золотыми, синими и серебряными эмблемами Черисийской Империи, стоящего по другую сторону. Нарман даже стало интересно, кого Кайлеб видел в этот момент: Имперского гвардейца или ПИКА с душой мёртвой женщины?

Затем император на мгновение взглянул на Шарлиен и пожал плечами.

— Во-первых, Мерлин, позволь мне сказать — и я полагаю, что в данном случае я также говорю и от имени Шарли — что, учитывая обстоятельства, я всем сердцем одобряю твое решение.