Олег Шовкуненко - Приговор судьи

– А потом старик нашел способ открыть запасной ход, – ханх не спросил, а скорее закончил за Лешего.

– Хорошо, что ваши успели и прорвались внутрь, – встрял в наш разговор не сведующий о его потаенной глубинной сути одинцовец. – А то бы в женском блоке никто не выжил. – Произнеся это, Николай повторно указал на сверток с останками капитана. – Ну, кто-нибудь подаст мне его или нет?

Именно в этот самый миг окровавленный баул пошевелился, вздрогнул и одним своим краем стал тонуть в багровом песке.

– Черт! Черт! Эти твари… они здесь! – Прокричал одинцовский разведчик и шарахнулся в дальний конец ямы.

Честно говоря, жутко стало не только ему одному. Мы с Андрюхой тоже отскочили в сторону. Единственный, кто казалось не испытал страха, был Главный. Вообще-то, почему казалось? Точно не испытал! Он довольно легко выскочил из могилы и, не секунды не колеблясь, схватился за покрытую бурыми пятнами камуфлированную ткань. Ханх выдернул баул из красного песка, и я отчетливо заметил, как за окровавленной тканью потянулись черные, словно сделанные из полуистлевшей марли щупальца. Правда, этот рывок длился всего одно короткое мгновение. Оказавшись на свету, щупальца смялись, свернулись и молниеносно втянулись в толщу алого песка.

– Все! Он ушел! – ханх обернулся и для полного нашего успокоения добавил: – Сейчас контроллеры больше не опасны. Они самоаннигилируются при первой же попытке перехода. Мира, в который они могли бы вернуться, больше нет. Вы уничтожили его.

Слова ханха все еще звучали в наших ушах, когда их перебил растерянный сдавленный то ли вздох, то ли стон:

– Товарищи! Не может быть! Да как же это…?

Главный медленно повернул голову и едва заметно кивнул:

– Здравствуйте, Даниил Ипатиевич. Я рад, что мы снова встретились.

– Я тоже рад, но ведь вы… – младший научный сотрудник физического института имени Лебедева поборол внутреннюю деликатность и резко выдохнул: – Но ведь мы вас сожгли!

– Тело, дорогой Даниил Ипатиевич, только тело. – Тут ханх горько улыбнулся. – Поверьте мне, оно умирало уже не раз.

– Так быть может Костя…

В глазах ученого на мгновение вспыхнула надежда на чудо, но она тут же погасла, когда Главный отрицательно покачал головой.

– Что за херню он несет? – одинцовец с подозрением покосился на странного человека в сером плаще и выгоревшей зеленой бандане.

– Расслабься, все нормально, – отмахнулся от него Леший и сделал шаг по направлению к Серебрянцеву.

– Я не мог не прийти, – прошептал старик. – Не мог не попрощаться… Костя спас меня… этих несчастных женщин… Одним словом всех нас.

– Да-да, конечно, – Леший поддержал Ипатича под руку. – Мы должны были вас позвать.

Когда Андрюха и Серебрянцев приблизились к Главному, тот приподнял окровавленный баул и негромко произнес:

– Вот он.

Старик протянул руку и провел ей по старому перемазанному в кровь камуфляжу. Единственное, что он выдавил из себя при этом, было:

– Почему все так?

На мгновение мне показалось, что Ипатич специально задал этот вопрос именно сейчас. Он словно хотел, чтобы Костя Соколовский и Толя Нестеров услышали, узнали правду до того, как навечно погрузятся в вечное ничто, мрак, пустоту. Ведь они как никто другой вправе ее знать.

– Потому, что война.

От этого ответа ханха я вздрогнул. Цирк-зоопарк, именно так мы всегда и отвечаем. Война, и этим все сказано.

– И когда она закончится? – в разговор вступил уже Леший.

– Она уже закончилась, – Главный скользнул взглядом по останкам капитана и мертвому телу одинцовского милиционера. – Они помогли остановить ее.

Не дожидаясь следующих вопросов, ханх подошел к краю ямы, опустился на колено и положил окровавленный сверток рядом с телом Нестерова.

Могилу мы зарыли молча. Гребли все. Кто лопатой, кто руками. Может это и выглядело глупо, нелепо и наивно, но именно таким способом каждый из нас хотел отдать дань, проявить последнюю заботу о навсегда ушедших друзьях.

Когда над поверхностью песка образовался невысокий холмик, Главный подровнял его до прямоугольной формы, а затем перетянул из-за спины свой неизменный помповик. Наблюдая за его действиями, я подумал, что сейчас последует полагающийся в таких случаях салют, однако ничего подобного не произошло. Ханх взялся за ствол оружия и резко провернул его в ствольной коробке. Буквально одновременно с этим послышался звонкий щелчок, и приклад ружья распался на три лепестка. Они тут же приоткрылись, и всем нам стало видно, что в глубине этого бутона вращается светящийся зеленоватый сгусток. Главный поставил образовавшийся треножник точно на центр могилы и пальцем два раза надавил на спусковой крючок. Когда ружье негромко загудело, ханх быстро отошел в сторону и жестом приказал всем присутствующим сделать то же самое. Не успели мы отступить и на пару шагов, как оружие с негромким хлопком взорвалось. Следствием этого взрыва стала какая-то странная ударная волна, которая ушла, можно сказать впиталась в песок.

– Теперь звери их не отроют, – с только что образовавшейся могильной плиты ханх ладонью сгреб горку так хорошо всем нам знакомых темно-золотистых опилок. – Песок спекся на десять метров в глубину. Сейчас это камень, цельный монолит.

Произнеся эту фразу, Главный поглядел на Загребельного. Он как бы желал услышать похвалу человека, придумавшего хоронить людей в металлических бочках. Похвалы не последовало. Прозвучал вопрос, заданный самым серьезным тоном, каким, наверное, и ведут допросы дознаватели из ФСБ:

– Это ведь было не ружье?

– Не только ружье.

Ханх ответил тоном достойным своего оппонента, да и весь вид у него вдруг стал, мягко говоря, странный. Нет, не покойник. Скорее робот, гребаный Железный дровосек без души и без сердца.

– С вами все в порядке? – ощутив эту перемену, забеспокоился Серебрянцев. – Что-то произошло?

– Все нормально, – голос бога не потеплел ни на градус. – Просто вместе с моим индивидуальным комплектом отключился и адаптер эмоций. Теперь эмоциональная составляющая человеческого разума мне полностью не доступна.

– Подожди, ты хочешь сказать, что без этой штуки, – Леший указал на рассыпанную вокруг могилы металлическую труху. – Без нее ты полностью лишен чувств и эмоций.

– Это нормальное состояние для расы Создателей. Оно способствует принятию верных решений.

– Насчет верных решений это ты своевременно заметил, – я сделал шаг вперед, чтобы оказаться напротив Главного. – Какое же оно будет? Что нас ждет дальше?

– Дальше? – тот, кого мы называли богом, распрямился и поглядел мне в глаза холодным бесстрастным взором: – Дальше решать тебе, Судья. Этот мир всецело в твоей власти.