Магия крови - Ник Перумов

Госпожа тем временем закончила одну инкантацию и принялась за другую; она словно бы не замечала ни Рико, ни беспокойства Черныша, и это, честно сказать, настораживало некромастера. Или никто уже не в силах ей помешать, или они с Чернышом мертвецы, только еще про это не знают.

«Торопись, stupido, – сказал себе Рико. – У тебя очень мало времени».

И вот – еще три шага, и еще четыре. Путь, которым прошел Рико, очень быстро вновь заполнялся силой, и юноша боялся подумать о том, что будет, если придется задержаться возле клетки – а ему, очевидно, придется.

Но тут и вторая инкантация кончилась, и вся фигура ослепительно полыхнула в ответ на жест Госпожи. В том числе и те линии, на которых стоял Рико. Его словно молния в пятки ударила: несчастный некромастер подскочил и в два прыжка вновь оказался у стены, в безопасности – правда, уже чуть в стороне от входа в покой.

Теперь оставшееся расстояние в полтора десятка футов казалось тысячей миль: Госпожа небрежным жестом заставила силу, заключенную в фигуре, разогнаться, и кольцо, окружающее клетку, вспыхнуло ярче всех линий. Подобраться к нему так, как пытался Рико, уже бы не получилось…

От кольца вверх потянулся светящийся вихрь – вначале еле видный, он с каждым мгновением все уплотнялся и уплотнялся. Это чем-то напомнило Рико тот катаклизм, в котором он в прошлый раз и потерял, и вновь обрел своего пса; тот, где почти воплотился Дракон Невоплощенный.

– Нет!.. – завопил он и кинулся к Чернышу напролом.

Магия опять ударила его, в этот раз сильнее, чем прежде, но Рико уже был готов претерпеть любую боль, он прыгал, кричал, снова прыгал, но двигался вперед.

Госпожа воздела руки в завершающем жесте, а Черныш совсем скрылся за светящейся пеленой, и некромастер только чувствовал его страх и боль. Они заглушали даже его собственные боль и страх.

Последнее слово третьей инкантации – слово, разобрать которое Рико не сумел бы, даже если бы внимательно вслушивался, – прокатилось под стенами пирамиды, словно гром. Ярко сияющие линии взорвались светом, сила ринулась вверх, и Рико отбросило к стене, точно ударом стенобитного орудия. На какое-то время некромастер ослеп, оглох и только и мог, что корчиться от боли во всем теле.

А когда наконец очнулся, в пирамиде царил полумрак, разгоняемый только бело-голубой светящейся колонной вокруг клетки с Чернышом. Пес лежал, прижавшись к полу, повизгивая от ужаса; чувствовать его Рико перестал, однако, похоже, худшего с Чернышом пока не произошло. Вся сила, накопленная пирамидой, до сего мига распределенная внутри магической фигуры, теперь сосредоточилась в этом светящемся столбе – или, вернее сказать, конусе, расширяющемся кверху.

Госпожа вытянула руки вперед, точно поддерживая громадный конус силы, упирающийся нижним своим концом в клетку; она походила на гончара, вращающего круг с него самого величиной. Лоскут тьмы за ее плечами вырос чуть не в два ее роста и трепетал, будто в предвкушении. Вот свет немного уплотнился, стало видно, как конус медленно вращается, по пирамиде прокатился низкий, грозный гул, отдавшийся в костях у Рико. А затем…

Затем внутри света обрисовались контуры еще одного тела. Некромастер не сразу понял, кто это, но потом черты стали ярче, а существо, заключенное в свет, пошевелилось.

Это был Дракон – Дракон Невоплощенный, каким Рико видел его неподалеку от Твердыни. Та же голова с костяными наростами в виде короны, те же яркие глаза, та же длинная шея… Дракон и сейчас оставался не воплощенным до конца, Рико видел сквозь него потускневшие линии магической фигуры на противоположной стене. Он извивался, силясь разбить свою светящуюся ловушку, но тщетно.

Однако у Госпожи тоже что-то не ладилось. Полотнище тьмы за ее плечами трепетало, казалось, уже гневно. Северная Ведьма снова воздела руки, вновь громовой голос наполнил пирамиду (Рико, у которого не доставало сил подняться, зажал уши руками), свет уплотнился еще… но более ничего не изменилось.

– Это все ты! – прорычала Госпожа, по-прежнему глядя перед собой остановившимся взором. – Это ты исказила чары! Ты вредишь мне…

– Думай, что говоришь, – оборвала она саму себя, и на сей раз голос был ее собственным, только каким-то измученным. – Ты сам их творил, как бы я могла что-то исказить! Нет, милый, дело в чем-то другом…

Если Рико раньше порой сомневался в ее одержимости, то теперь – нет. Две сущности перед ним говорили устами одного тела.

– В чем? Дракон должен воплотиться в ловушке, должен! А появляется лишь образ!.. Мы предусмотрели все, ошибки быть не должно!

– Чего-то, значит, не смогли… – Госпожа словно одновременно о чем-то напряженно размышляла.

Потом, словно приняв решение, вновь подняла руки и потянулась к свету, заключившему в себе образ божественного Дракона.

Рико подобрался. Боль отпустила его, только кожа ступней мерзко зудела. Раз у Госпожи не ладится – значит, вся волшба может еще сорваться, ну или хоть остановиться, пусть на несколько минут; пусть остановятся, отвлекутся – и тогда Рико вытащит Черныша. Надо только не упустить момент!

Госпожа что-то читала нараспев, помогая себе ловкими пассами; свет в ловушке разгорался то у ее основания, то наверху, то по ней ползли полосы голубоватого мерцания; у Рико то и дело волоски на теле вставали дыбом от силы, волнами прокатывающейся по пирамиде. И, однако, ничто не помогало: Дракон по-прежнему не воплощался, лишь извивался, будто от боли.

И тут…

– Вот так сейчас относятся к уговорам? – гневно прозвенел от входа чей-то голос. – Ты обещал, что мы начнем обряд вместе! Что мы тоже будем здесь, что мы поможем! Но ты решил все сделать сам?..

Госпожа резко повернулась. У входа в коридор, где совсем недавно Рико дрожа смотрел на великую волшбу, столпились странно одетые мужчины и женщины, а впереди всех – смуглая красотка в темном искрящемся платье, уместном скорее на балу, с молнийными искрами в смоляных кудрях.

Рико похолодел – и от страха, и от ярости. Стихии! Они-то зачем явились – Черныша убить? Ему очень хотелось кинуться на Молнию, вцепиться в волосы, отомстить за боль своего пса и за собственный страх, но он замер: уж эти-то, если его заметят, так просто не оставят!

Госпожа как-то чересчур внятно, по слогам, спросила:

– А зачем вам быть здесь, милые Гости?..

Когда она разговаривала таким тоном, помнится, ни одно существо в Твердыне не смело показаться ей на глаза,