Руслан Бирюшев - "X-UNIT"

— Выше… ведёт только лифт. — Хенриксен усадила датчанку возле стены и выпрямилась, тяжело дыша. — По плану… это самая макушка пирамиды… если центр управления не там — то нас обманули.

— Ага, будет забавно, если там чердак с пыльным мусором. — Коротко хохотнул наёмник, глядя в туннель поверх ствола и не оборачиваясь. — Лучший марсианский розыгрыш в истории.

— Лифт на одного человека. — Сухо бросил майор, игнорируя сержанта. — Наверх идём сперва я, затем Хенриксен. Ларсен и Дьюк занимают оборону здесь.

— Нет, Иван. — Канадка посмотрела на Барсова и, поймав его взгляд, качнула головой. — Тут три входа, а нас четверо. Я останусь.

Не отводя глаз, она заправила выбившуюся прядь за ухо.

— Вы мне будете… — Русский запнулся, поняв, что больше не слышит эха выстрелов снизу. Сглотнув, он покосился на сидящую у стены Элин — лица её не было видно за поляризованным забралом, однако голова девушки свесилась на грудь, пальцы, сжимавшие рукоять и цевье винтовки, разжались…

— Вам придётся идти одному. — Мишель вдруг положила руку ему на плечо и улыбнулась — как не улыбалась очень давно. Искренне, ободряюще. — Вы справитесь, не сомневайтесь.

— Ч-чёрт… — Барсов не придумал сразу, чем, кроме приказа не глупить, он может ответить.

— Взяли взрывчатку? — Спросила канадка.

— Да, но у меня только один магазин с пятью зарядами и пистолет.

— Возьмите ещё мой.

— А сами? С вашим лазером в ближнем бою не очень…

— Я припасла кое-что. — Снайпер расстегнула герметичный подсумок, вынула оттуда потёртую кожаную кобуру, обмотанную ремнём. Из кобуры выглядывала знакомая чёрная рукоять «Пустынного орла». — Напоследок.

— БДАМ! — Выстрел электромагнитного дробовика в замкнутом помещении прозвучал как удар из танковой пушки. Наёмник выстрелил ещё раз и метнулся под прикрытие косяка, рявкнув:

— Идут!

Будто в подтверждение его слов, из проёма вылетела капля синего огня, ударила в стену за лифтом. Зажужжали плазменные очереди, кроша углы проёмов…

— И вы идите, пора. — Мишель застегнула на тонкой талии оружейный ремень, кивнула Барсову и повернулась к нему спиной, скидывая с плеча лазерную винтовку.

Стиснув зубы, Иван крутанулся на каблуках, шагнул на светящийся квадрат лифта и, чудовищным усилием воли вынудив себя не оглянуться, активировал подъёмник…

Первое, что он увидел, очутившись наверху — оранжевое пятно прямо перед носом. Не тратя времени на раздумья, майор выпустил короткую очередь и кувыркнулся в сторону. «Плащеносец», с которым он едва не столкнулся нос в нос, получил три дротика плазмы и рухнул, как подкошенный. Второй, стоявший дальше от лифта, вскинул руку — Ивана, успевшего лишь встать на колено, накрыло тёплой волной слабости. Он пошатнулся, однако сумел ещё раз вдавить спуск, поведя стволом. Последние два заряда ударили в пол перед пришельцем, тот отшатнулся и на миг потерял концентрацию.

— Тв-варь! — Слабость отступила, и русский офицер с рыком выхватил пистолет, уже прицельно всадил единственный сгусток синего пламени в оранжевый капюшон. С мягким шуршанием ткани враг осел пустым мешком.

Иван быстро огляделся, готовый вновь открыть огонь — но иных угроз не обнаружил. По крайней мере, явных. «Чердак» пирамиды был тёмен — слабый, переливающийся золотыми искрами свет исходил лишь от четырёх пар толстых колонн, которые в два ряда протянулись от лифта к дальней стене, не достигнув её. Стеклянные с виду, они озаряли искристыми отблесками только небольшое пространство вокруг себя, так что границ помещения видно не было, лишь пол и потолок… В конце колоннады Барсов разглядел нечто вроде постамента высотой ему по грудь. Осторожно шагнул в ту сторону…

Мягкий, почти ласковый старческий голос произнёс в голове офицера:

— Здравствуй, сын. Ты всё-таки пришёл сюда…

— Не думаю, что передо мной мой отец. — Выдохнул Иван.

— Это просто удобная форма обращения. — Всё тем же почти что ласковым тоном произнёс голос. Он, без сомнений, звучал в мыслях майора — как тот ни вслушивался, выкручивая аудиосенсоры скафандра на максимум, различить мог лишь приглушённые звуки перестрелки этажом ниже. — К тому же, справедливая. Мы создали вас такими, как есть, так что все вы — в каком-то смысле, наши дети. Или творения, говоря шире. Я не называю тебя по имени, так как это не важно — на твоём месте мог бы быть кто угодно, любой из тех двоих, что остались внизу, например. Но раз ты здесь, я должен тебе кое-что рассказать, и кое-что предложить. Как к тебе обращаться?

За постаментом в конце колоннады что-то слабо замерцало — тем же золотистым светом, которым горели колонны. Иван не спешил с ответом, стараясь понять что же происходит.

Такая форма допроса? Или его пытаются завербовать? Очень похоже. Или… Возможно ли, что их атака достигла цели и голос в голове просто пытается отвлечь его?

— Зовите меня… Человек. — Барсов даже не задумался над выбором. В данный момент ему было совершенно неважно как к нему будет обращаться невидимый собеседник. А вот понять что же все таки тут творится он старался изо всех сил. Пока безрезультатно.

— Что ж, хороший выбор. — В голосе проскользнуло нечто вроде иронии. А свечение за постаментом сделалось достаточно ярким, чтобы стало видно, что оно образует круговой узор на дальней стене — три концентрических круга, пространство между которыми заполнял сложный орнамент, в рисунке которого читалось нечто неуловимо знакомое. Голос же продолжил:

— Я расскажу тебе, человек, что происходит здесь и сейчас. Если ты готов слушать. Но у нас мало времени — сейчас я не стану останавливать других наших детей, спешащих ко мне на помощь. Думаю, это придаст тебе смелости решать.

— Решать что? — Иван сделал шаг вперёд, пытаясь разглядеть узор на стене. На самом краю сознания он отметил, что внизу больше не слышно дробовика Дьюка — только жужжание плазмы.

— Сейчас поймёшь. Пока — слушай. Когда-то очень давно мы пришли в эту солнечную систему. Она была сочтена удобной площадкой для эксперимента по созданию… живого существа с определёнными характеристиками. У нас были разные идеи, как добиться этого, и первую мы испытали на Земле. Прототип существа был предоставлен сам себе, мы лишь косвенно вмешивались в его развитие. Итогом стал провал — развитие пошло не туда, куда следует, тонкая коррекция уже не годилась. Мы ушли, чтобы искать иные площадки для апробирования иных методов. А здесь оставили наблюдательный пост, чтобы следить за саморазвитие неудачного образца — из чистого интереса. Догадываешься, о чём речь?

Теперь Барсов чётко видел, что в центре узора находится чёрная сфера величиной с футбольный мяч. Золотые отблески словно таяли вокруг неё, не отражаясь на гладких боках.

— Догадаться несложно. — Ответил майор. Любопытно, «любой из тех двоих что остались внизу», а уж до трёх Иван считать умел. Кто же ты такая, Мишель Хенриксен? Только… Это ли в данный момент главное? Иван ещё раз осмотрелся. Был ли в комнате кто-то ещё, или же с ним разговаривают через какой-то передатчик? Он шагнул к постаменту, всматриваясь в рисунок на стене. — И что теперь?

— Теперь — всё намного проще чем ты, возможно, ожидаешь. — Бесплотный смешок растаял в воздухе. Именно в воздухе — оказавшись метрах в трёх от мини-пьедестала, Иван понял, что слышит уже не телепатическую речь. Голос, правда, доносился со всех сторон, и определить его источник не удавалось. — После эксперимента здесь мы пробовали создать существо полностью искусственно, под жёстким своим контролем. Вышло плохо — даже мы не могли учитывать всех деталей, которые «держит в уме» эволюция. Потом мы пошли на компромисс — взяли несколько природных биологических видов и усиленно их модифицировали. Получилось почти то что надо, но… Они всё равно остались безвольными или почти безвольными куклами.

— И тогда вы решили, что первый эксперимент был самым лучшим? — Предположил Иван.

— В некотором роде. Мне было велено возобновить наше влияние на первый прототип, развившийся до полноценного разума, для чего были предоставлены ресурсы. Я попытался начать с контакта — аккуратно, потратив пару десятков лет. Но на пути встало… неожиданное препятствие — вы… ушли дальше в развитии, чем я думал. Детали я тебе не расскажу, не надейся. Сейчас, по крайней мере. Просто знай, что вам самим не всё о своём мире известно. И тогда я начал готовить прямое вмешательство по планам, заданным мне сверху. Итог — ты стоишь здесь, передо мной.

— Хватит болтовни. У нас ведь мало времени, так?

— Так. Потому к главному. — Узор на стене начал мерно пульсировать. — Сейчас я сделаю то, за что меня осудят… ох, прямо сейчас осуждают мои собратья.

— И что это?

— Предложение. Я предложу тебе выбор. Им это не нравится, но ничего. Это я наблюдал за вами весь срок вашего существования, не они. А умение выбирать, наличие воли — главная ваша добродетель, которая делает вас столь ценными. И потом — я здесь, а они далеко, и я постарался, чтобы путь сюда был им закрыт. Итак, я предлагаю тебе стать больше, чем человеком и… освободиться от иллюзий о своей родине. И о своём роде. И помочь мне в будущем. Никогда не мечтал о бессмертии? А ещё я могу поведать тебе, кто… или что послало тебя сюда. Кто управляет твоим видом, твоим миром, и твоей жизнью.