Во мрачной тьме - Талгат Канышевич Сабденов

вырвала камни из его руки и прижала груди так, будто это была величайшая драгоценность на свете.

— Да не нужны мне твои блестяшки, нечего панику разводить, — с легким раздражением отозвался Вертер.

Драгоценности драгоценностями, но зачем так-то реагировать? Лучше бы о родителях погоревала, да над братцем дальше медитировала. Хотя может, умом повредилась от горя. Вроде бы говорилось где-то, что эмоции эльдар переживают намного острее людей.

— Джей, там на горизонте не видать никого, кто идет по наши души?

— Неа, тихо пока что.

— Есть предложение пообедать. Хотя сейчас ночь, так что это скорее будет ужин и… блин, куда тебя понесло?!

Девчонка-эльдар бросилась по лестнице вниз. Вертер, недолго думая, побежал за ней, и оба выскочили наружу через окно. Сначала он подумал, что она просто решила удрать, но истина оказалась еще более странной. Беглянка принялась сновать между догоравших домов и вокруг пруда — всюду, где в беспорядке лежали ее мертвые сородичи. С каждого тела она снимала все тот же камень души, после чего немедленно направлялась к следующему. Очень скоро у нее в руках собралась целая связка кроваво-алых драгоценностей на тонких цепочках, чем-то похожая на виноградную кисть.

— Ну что, успокоилась? — спросил у нее Вертер, когда девчонка вернулась к дому, бережно придерживая свою добычу.

Так подняла на него свои нечеловеческие глаза — два океана боли — и что-то произнесла на своем языке. Это была первая связная фраза, которую от нее удалось услышать, в каком-то смысле достижение. Вот только ничего не понятно, и нет связи с кораблем, чтобы Хаддрин сделала перевод.

— Слушай, я прекрасно понимаю, что у тебя тут трагедия, — он обвел рукой округу, указав на ближайшие эльдарские трупы. — Совру, если скажу, что сочувствую или жалею тебя, но пока ты ведешь себя прилично, я не считаю тебя врагом, — слова Вертер дополнил успокаивающим жестом. — Но у нас тут в округе шляется целая орава орков, намного больше, чем мы тут постреляли, а на головы вот-вот высадится несколько десятков генетически сконструированных машин для убийства, — киборг ткнул пальцем в орков, в сторону равнины и в небо, а потом себе под ноги. — Ступай внутрь, и не создавай проблем больше, чем их у нас есть. Тебе, может, неймется встретиться с мамой и папой, а нам к Императору еще рановато.

Он сделал жест рукой, приглашая следовать впереди него. Девчонка отвела взгляд и молча полезла в окно. Вертер оттолкнулся от земли, уцепился за какие-то шохороватости в стене, подтянулся, оттолкнулся ногами еще раз, и после этого смог ухватиться за край балкона. Снова подтянулся, перекинул ноги через край, и встретился с хмурым взглядом Джея.

— Пристрелил бы и не парился, раз все равно скоро уходим, — мрачно сказал он.

— Ты убивал детей? — спросил его Вертер.

— Нет, не доводилось, — сержант качнул головой. — Катачанцев редко бросают на подавления бунтов, для нас всегда есть работенка посерьезнее.

— А я убивал. И это не то, чем можно гордиться и что хочется повторять.

— Это не ребенок. Это детеныш ксеносов.

— Я знаю. И если она станет для нас угрозой, то у меня рука не дрогнет.

— А я в тебе и не сомневаюсь, иначе бы по-другому поговорил. Я просто пытаюсь понять, что ты творишь.

— Сам не знаю. Я просто делаю то, что мне кажется верным. Пока что это работает. В крайнем случае, используем этих детишек как выкуп за себя, если экзодиты мобилизуются раньше, чем мы свалим.

— А что им помешает убить нас после того, как они заберут детей?

— Спенсер, серьезно, меня уже задрало твое ворчание! Да, дело погано, но мы еще живы, так? И, раз все снова в сборе, повторно предлагаю что-нибудь съесть.

— Ты так говоришь, будто у нас большой выбор, — подала голос Алисия. Она сидела на одной из кроватей, стиснув дробовик так, будто боялась, что он куда-то улетит.

— Почему нет? Вон, мяса целая куча. Сейчас Джей сообразит нам свое знаменитое «жаркое из орчатины в собственном соку с гарниром из рационных плиток».

— Иди ты, — отмахнулся сержант. — Только такие вечно голодные отморозки как валльгальцы способны жрать орков. Они слишком жесткие. Сквиги съедобные, но их я тут не вижу.

— Вот всегда так… — Вертер вздохнул и выудил из подсумка рационную плитку, чья исключительная питательность и бесконечный срок хранения могли соперничать только с неимоверно мерзким вкусом. Оно подозревал, что это не было упущением со стороны разработавших рецепт механикусов, не придававших значения подобным мелочам, а сознательным шагом — чтобы только очень голодный человек мог это съесть. Так или иначе, он отломил кусочек, торопливо забросил его подальше в рот, стараясь не коснуться языком, и тут же торопливо запил водой из фляжки. Рвотный позыв сжал горло, но ощущение быстро прошло.

Его товарищи (и когда он начал думать о них именно как о товарищах?) последовали примеру, морщась от отвращения и смывая гадкий привкус с языка водой. На балконе собрались все трое, и то и дело поглядывали в небо. Эти люди умели справляться со страхом, но ожидание и неизвестность подтачивали волю. Молчал вокс, небеса оставались темны. Вдобавок, стали сгущаться тучи, закрывшие собой звезды. Еще через полчаса на землю упали первые капли дождя.

Неслышной тенью рядом возникла девчонка-эльдар. Найденные камни душ она сложила в сумку, которую повесила через плечо. За кожаный пояс она заткнула меч, подобранный рядом с телом одного из родителей. Не меч даже, а прямой палаш с односторонним лезвием, сделанный не из металла, а из чего-то похожего на кость. Но не нападала, а просто присела рядом, не слишком близко, но достаточно, чтобы казаться частью компании. Вертеру казалось, что он ощущает бушующую в ней бурю чувств, которая искала выхода. Горе и отчаяние, вызванные смертями родных и соседей, ненависть и ярость, направленные на захватчиков, страх перед чужаками mon’keigh, известными своей ненавистью к ксеносам — настолько яркие эмоции, испытываемые психоактивным существом, обжигали почти физической болью. И искорка надежды, пульсирующая в унисон с сердцем последнего родного существа, все еще лежащего в беспамятстве после грубого лечения.

— Не думала, что закончу вот так, — нервно заметила Алисия. — В таком месте. В таком обществе…

— Только не говори, что надеялась умереть в собственной постели в окружении внуков, — проворчал Джей. — Я что-то с трудом представляю тебя почтенной матроной.

— Заткнулись оба, — прошипел Вертер. — Я не умру ни сегодня, ни завтра. И вам не позволю. Никому…

Невыносимо медленно тянулось время.

Дождь продолжал лениво накрапывать, и ночь становилась все темнее.

С каждой минутой росло давящее ощущение. Что-то огромное и злое