Баламут 2 - Василий Горъ

— Мария Матвеевна, это вам. В знак глубочайшего уважения и на долгую память…

…За Стену ушли по старой схеме, благо, дежурными «поводырями» были Коротыш и его мужики, а принцип минирования полосы отчуждения не изменился. Хотя вру: перед тем, как выйти на «тропу», я «потерял» ящик хорошего вина, но оно покупалось аккурат под этих саперов. Зато потом мы рванули по проходу в обычном режиме, минут за сорок добрались до опушки леса, углубились в него метров на пятьдесят-семьдесят и перешли в убежище. А там, скинув марева, угрюмо переглянулись.

— Природница из меня пока никакая, но боль изуродованных деревьев пробирала до печенок… — угрюмо выдохнула Даша, Лариса подтверждающе кивнула, а я сел в ближайшее кресло и посмотрел на дрожащие пальцы:

— Да, ощущения были кошмарными. Хорошо, хоть дальше такого не будет.

— Почему не будет? — спросила Долгорукая.

— По отступающим корхам били осколочными снарядами… — буркнула Шахова. — В области с минимальной концентрацией магофона Той Стороны они еще взрываются, а дальше превращаются в болванки. Кстати, площадки под обелиски, по сути, перепахивали железяками. Но это лучше, чем ничего.

— Угу… — кивнул я, огляделся чувством леса и поделился результатом наблюдений: — Степановна в своей спальне. Судя по тому, что лежит, закинув ногу на ногу, не спит. Кто отправится сообщать о нашем возвращении?

Долгорукая подняла руку, оглядела нас с Язвой и расстегнула жилет:

— Схожу. Но после того, как мы переоденемся в домашнее.

— Тогда я займусь готовкой, а то проголодалась… — сказала Лариса.

Я забрал у них жилеты, открыл перед собой «зеркало» и ответил сразу на два безмолвных вопроса:

— Надо отнести их на наш минус третий, а к лифту ломиться лень…

Вернулся в том же стиле. Уже переодетым. И, толком не успев закрыть за собой «проход», прикипел взглядом к лицу «бабки», изображавшей горе:

— Неужели умерла?

— Ага! — притворно вздохнула она, картинно упала на диван, скрестила руки на груди, прикрыла глаза и посмотрела на меня сквозь ресницы.

Я тоже немного пострадал, затем сел в кресло, обнял Долгорукую, нагло плюхнувшуюся ко мне на колени, и захотел услышать подробности, так как этими планами дед со мной не делился.

Степановна шмыгнула носом и заговорила срывающимся голосом:

— Сегодня утром, после очередного сеанса исцеления, я, как обычно, отправилась в мастерскую к горячо любимому мужчине. Увы, побыть с ним наедине не получилось: он грызся с Петровичем, Оттовичем и Бражниковой. Мне, конечно же, стало скучно, и я ушла в лабораторию. Дожидаться, когда он освободится. Обелиски не трогала. Честно-честно! Но они ка-а-ак рванут! Вот меня по стенам и расплескало.

— А если серьезно? — спросил я.

— А если серьезно, то один все-таки тронула… — хихикнула она. — Потом уронила на пол любимый сканер Борисыча, обозвала себя криворукой овцой, в сердцах захлопнула дверь, быстренько сняла рабочий комбинезон и кольцо с пространственным карманом, дождалась появления «зеркала», открытого твоим папашей, и перешла в эту гостиную. Остальное знаю по его рассказам: он перенес в лабораторию труп военнослужащей, позаимствованный твоим дедом в каком-то морге старой Стены, натянул на нее мое шмотье и кольцо, активировал все три целых обелиска и какой-то артефакт Борисыча, перешел к себе в мастерскую и занимался своими делами до появления зареванного Суслика. В общем, обелиски рванули и превратили труп в омерзительную слизь, а эманации Смерти продавили экранировку стен и неслабо зацепили спорщиков. Слава богу, Генрих оклемался самым первым, активировал протокол «Крепость», и вместе с Катькой удерживал Борисыча, ломившегося в заблокированную дверь, до возвращения в себя Игната. Потом беднягу сбили с ног и фиксировали до появления Таньки Кривошеиной.

— Дальше можешь не рассказывать… — усмехнулся я. — Она вырубила деда целительским сном, с помощью двух других пострадавших перенесла в медблок и в данный момент лечит.

— Уже вылечила… — уточнила Степановна. — Их зацепило не так уж и сильно. Но Святослава переклинило: он замкнулся в себе, перетащил все уцелевшее оборудование в мастерскую Игоря, позаимствовал недостающее у Ефремова, набрал гору сырья, заперся изнутри и не отвечает ни на стук, ни на увещевания.

— В смысле, куда-то свалил? — на всякий случай уточнил я.

Тетя Софа отрицательно помотала головой:

— Неа, он на самом деле работает в поте лица. Ибо все необходимое уже раздобыл и реализовывает, как он выразился, совершенно сумасшедшую идею. А я начала менять тушку под некую Марину Александровну Кутепову. Кстати, Лар, выполняю обещание и передаю тебе благодарность от Борисыча — по его словам, девочку ты нарисовала аппетитную…

Глава 20

8 сентября 2112 г.

…Дед не ответил и на мои увещевания, хотя я озвучил добрых полтора десятка очень веских аргументов.

— Не откроет… — мрачно заявил батюшка, не отходивший от двери без малого сутки и успевший здорово осунуться. Потом поскреб щетину на щеке, потер воспаленные глаза и добавил: — Винит в ее смерти себя…

— Почему? — негромко спросила Язва, на пару с Бестией обнимавшая заплаканную матушку.

— Дня три тому назад он обнаружил в плетениях этой дряни какой-то комплекс плетений и пришел к выводу, что тот, вероятнее всего, выполняет функцию таймера. Уверенности в этом выводе, естественно, не было, и твой дед решил провести еще несколько экспериментов. А этот долбанный таймер возьми и сработай!

— Ты хочешь сказать, что обелиски рванули сами?!

— А как иначе? — криво усмехнулся он. — Степановна ни за что на свете не стала бы активировать обелиски, так что ей просто не повезло.

— Последствия взрыва устранили?

Он отрицательно помотал головой:

— Нет. Ленька Всполох не вернулся из последнего рейда, Коловорот еще не оклемался от ран, а других сильных огневиков на Базе нет.

— Есть… — подала голос Долгорукая. — Я. Так что помогу…

Откладывать это дело на потом, естественно, не стали, ибо «пребывали в омерзительнейшем настроении» и жаждали занять себя хоть чем-нибудь. В крыло артефакторов перешли всей толпой и начали готовиться к не самому приятному делу. Генрих Оттович самолично сходил на склад и принес два почти убитых временем костюма высшей магической защиты, Язва с Бестией их натянули и, обговорив принципы действия во всех внештатных ситуациях, подошли к заблокированной двери. Лариса, как маг-воздушник, выполняла функции бойца поддержки, то есть, окутала подругу коконом из Воздуха и усиливала ее Огонь, а Даша жгла мощнейшими испепелениями.

Немалую лепту вносил и выживший Игнат Петрович: компенсировал выгорание кислорода, остужал стремительно разогревающийся воздух и «держал» продукты сгорания каким-то незнакомым заклинанием до тех пор, пока спевшаяся парочка не закончила работу и не вышла обратно в кабинет.

На этом этапе к процессу подключился председатель Совета: снова заблокировал дверь,