Неприкасаемые. Легион. Хранители - Арнур Бокейханович Мамытбеков

что, прошли ад и вернулись обратно? Повидав и став свидетелем таких ужасов, что любое сражениеи самый опасный враг теперь кажутся им просто не очень страшным фильмом ужасов? С не очень убедительными персонажами. Как можно так спокойно принять свою смерть? Он, конечно был далеко не трус, даже откровенный забияка и провокатор, и всегда норовил в пабе или на улице выбрать самых наглых и здоровых парней, отправляя их на землю ловкими и неожиданными ударами. Хоть и был он явно не атлет, в скорее весьма нескладный рыжий верзила, с худыми руками и дерзким взглядом. Но он в своей жизни одолел столько здоровяков, что и сам уже сбился со счета. Но тут дело другое. Черт возьми, ведь жизнь не может едва начавшись, закончиться в этой бронированной коробке. Во имя чего и ради чего? И почему Легион собирает под свои знамена таких отмороженных бойцов. Что поддерживает их в такие минуты? Почему они воюют, когда могут спокойно наслаждаться жизнью. Черт возьми, почему они уверены, что по-другому и быть не может. Ведь жизнь, судьба – это как выстрел наугад, куда пальнешь трассирующей пулей, которая наметила твой маршрут, туда тебя и несут ноги. И эти люди могли оказаться где угодно. Но они пришли сюда, словно не желая этого, но их ноги сами привели их в этот чертов блиндаж.

Но мысли и откровенно риторические вопросы О’Брайена были прерваны артобстрелом Северной Базы, вторым по счету. Со времени первого уже прошло несколько часов, и как поняли и тихо обговорили это Такахаси с Закарией между собой, их руководство вело переговоры с неприятелем, и как они теперь убедились сами, договориться не удалось. Легион и его глава не пойдут ни на какие уступки и не капитулируют. И вновь тонны разъярённого металла обрушились на их головы, вернее, на все фортификационные и оборонительные сооружения. В этот раз были уничтожены до конца, до основания и фундамента, все вспомогательные и инфраструктурные постройки, включая казармы, коттеджи со столовой, их спортивный зал и даже посадочная площадка для вертолетов. Точными попаданиями были также разрушены огневые точки на вышках, и теперь они могли полагаться только на себя – снайперским огнем их никто не поддержит. Потому что легионеры, находившиеся в укрепленных кабинах высоко над землей, были убиты. И вдруг База озарилась ярким пламенем и его всполохами – на нее словно обрушили греческий огонь, который растекался по всей еетерритории. Или это был обычный напалм, но горел он так яростно и хищно, что снег начал таятьдалеко за подступами, ведущими к Базе. Центральная башня превратилась в огромное кострище, которое напоминало костер тщеславия, в огне которого сгорали ценности и традиции Семьи Неприкасаемых. А тот, кто устроил это страшную репетицию или имитацию аутодафе, словно потирал свои руки и смеялся громким и довольным смехом. Наблюдая со стороны за этими приготовлениями к главному ритуалу отмщения. Огонь, наконец, заставил отступить эту вечную ночь, которая царствовала в этих краях, а клубы черного, рукотворного дыма и мрака уже закрыли собой все небо. И растекались по воронкам и котлованам, которые образовались в результате обстрела. Клубы этого дыма шевелились, и в их пучине, как реальные существа,оживали огромные гидры и кракен со своими родственниками, которые пытались заманить в эти черные ямы души, покидающие тела убитых воинов Легиона.

Легионеры в блиндаже чувствовали себя как куски мяса, которые запекают в сковороде, предварительно обернутые фольгой. Они успели отпрянуть от бойниц, но все же их лица, особенно Такахаси и Закарии слегка опалило огнем. Они легли на пол, подальше от амбразур, и лежали так, усиленно потея от жара, который проникал до самых костей.

Патрик обратил внимание, что обогреватель в их блиндаже вышел из строя, но внутри было так жарко, что он мог смело скинуть свою куртку. Так что Закария был прав – стоило дождаться очередной атаки и всем сразу проняло. Даже лед на полу, растаял – да, местами под их ногами прощупывался то ли застывший снег, утрамбованный их ногами, то ли самый настоящий лед. Но теперь под их ногами была земля. Оттаявшая и весьма грязная.

– Обгорели! – Власта испуганно посмотрела на лица пулеметчиков, которые с покрасневшими физиономиями усиленно моргали опаленными ресницами и осторожно открывали рот и двигали челюстями – кожа на их лицах словно застыла и утеряла свою эластичность. Она быстро достала из внутреннего кармана своей куртки небольшую сумочку с косметикой и другой продукцией для дам, включая всякие лечебные и омолаживающие средства. Которыми ее щедро снабдила Соледад, уверив, что что-нибудь из этого арсенала ей обязательно понадобится в скором времени. Власта достала трясущимися руками крем от ожогов и мазала им лицо Закарии. Он изумленно смотрел на нее, но она не обращала на это никакого внимания, властно, но все же осторожно удерживая его за затылок. Как-никак, у нее было особое задание – следить за жизнью и здоровьем этого легионера. Потом она также нанесла крем на лицо Такахаси, и он блаженно улыбался – боль уходила, и кожа вновь возвращалась в свое естественное состояние и была приятно увлажненной.

К их счастью, обстрел прекратился, и они вернулись к бойницам, а Патрик опять убедился в том, что их видная легионерша неравнодушна к Закарии. Чтобы это значило? Намечается служебный роман? Снаружи еще местами полыхал огонь, но вести бой в таких условиях было уже приятнее. В довольно узкий коридор между скалами, поперла, наконец, вражеская пехота и Закария с любопытством и даже с тихой радостью осматривал их ряды в бинокль. Обычные бойцы, светлый зимний камуфляж, привычные ручные пулеметы и штурмовые винтовки в руках. Продвигаются вперед короткими перебежками, ложатся с размаху в снег и прикрывая своих, идущих вперед, вновь поднимаются и проходят примерно такое же расстояние. Они с Такахаси выразительно переглянулись и передернули затворы своих стальных механизмов, несущих смерть всему живому. Пока живому.

– О’Брайен, ты спросил, боимся ли мы? –Закария повернул слегка свою голову вправо, найдя взглядом глаза рыжего легионера. Который застыл возле Власты, застолбив за собой одну из щелей между мешками и пристроив там свой автомат. Патрик удивленно посмотрел на ветерана и кивнул головой – тот угадал его смешанные чувства. Бояться ли ему, или просто жать на курок, забыв про то, что он мог бы в данный момент находиться где-то в другом, более безопасном месте. Не таком обреченном.

– Лично я боюсь, – продолжил Закария, и Власта удивленно посмотрела на него. А Такахаси лишь усмехнулся, понимая, что его друг решил просто подбодрить новичка. – Но,