Честь и меч. Свободное продолжение - Михаил Леккор

У командиров были вопросы, что же такое творится в Новодмитриеве, но Магистр был и так накален до цвета раскаленного металла и они сочли за лучшее удалиться.

Когорты рыцарей во главе с Магистром и Игорем пошли к центру. Что-то неладное творилось в городе, если улицы при виде решительно шагающих рыцарей окончательно опустели. Жители центра, всегда и все знающие, опасались столкновений.

— Именем Его Преосвященства, Архиепископа Новодмитриевского, — остановитесь и вернитесь в казармы!

Дорогу им преградил патруль городской стражи. Магистр обрадовался ему как ребенок дорогой игрушке.

— Плевал я на твое Преосвященство, — грубо сказал он в ответ прапорщику, возглавлявшему пятерых стражников. — Теперь слушай меня. Я — Магистр Сарматовский. И я узнаю от тебя все, что мне надо. И какой ты после этого останешься, твое дело.

Магистр поднял руку.

Находящийся вблизи рыцарь рубанул по стражнику, стоящему рядом с прапорщиком, и развалил его на две части. Прапорщик с тоской посмотрел на бьющееся в агонии мясо. С одной стороны нарушение приказа Архиепископа грозило ему трибуналом со всеми вытекающими последствиями в виде маячащей виселице в конце «славного» пути. С другой, — громилы Магистра нарежут кусочками прямо здесь. Магистр не любил шутить. Кому тогда он нужен изрубленный на гуляш. Он специально пошел в городскую стражу, где не надо воевать с тварями, возись себе с людишками.

— Да говори, прапор, что ты героя выставляешь! — взвизгнул позади него один из стражников.

— Я вас слушаю, Ваша Милость, — сказал прапорщик трясущими губами.

Магистр презрительно посмотрел на прапорщика. Он не любил городскую стражу и никогда этого не скрывал этого. Архиепископ умудрялся набирать в нее самую шваль — храбрую с женщинами и трусливую с умеющими постоять за себя.

— Почему Архиепископ отдал приказ не пускать нас в город?

— Я сам его не слушал, — пугливо начал прапорщик, — но наш капитан сказал: — Его Преосвященство обеспокоен полным разгромом легионов, гибелью командиров и сына Владимира Красивого. — Он помолчал и продолжил: — Пускать дезертиров и трусов, бежавших с поля боя нельзя, чтобы не распускать трусливые слухи.

— Но теперь ты видишь, что Архиепископ напутал, — Магистр был готов от бешенства изрубить всех на месте — и чужих, и своих. Эта бочка жира совсем одурела, если пускает такие слухи. Или опять паутину плетет?

— Вот мы, командиры легионов, живые и крепкие. А вот мои рыцари. Вас обманули. И даже слух пустили о гибели Его Величества.

— Но в доказательство по городу пронесли тело погибшего господина Игоря Кудрявцева, — возразил прапорщик. — Я сам видел, — это был он. Он лежал в гробу со стеклянной крышкой — почти как живой.

— Как⁈ — хором вскричали все стоящие на мостовой и слышавшие слова прапорщика.

— Я видел Господина летом, видел близко и запомнил, как он выглядел. В гробу лежал он, — даже находясь на острие клинка, прапорщик упорствовал в том, в чем он был уверен. — Да вы и сами можете посмотреть — тело лежит в зале Магистрата и ежедневно выставляется для прощания на два часа.

— Ты отработал свою жизнь, — решил Магистр, — и вы тоже, — кивнул он стражникам. — А теперь бегите впереди меня и передайте всем стражникам, что я буду без размышлений рубить всех попавшихся мне на пути в синих мундирах.

Стражники осторожно стояли, ожидая продолжения.

— Что стали, — поинтересовался стоявший около стражников центурион, — сказано же — вперед!

Он развернул прапорщика и слегка подтолкнул. Пусть бежит дурак, пока Магистр не передумал и не велел всех изрубить. Старик бывает такой раздражительный.

Стражник словно очнулся и припустил по улице, что было сил. Его товарищи бросились за ним. Кто-то свистнул вслед, перепуганные стражники побежали еще быстрее и скрылись за поворотом.

— Ваше Величество, куда пойдем дальше? — поинтересовался Магистр.

— Вы ошибаетесь, — мрачновато ответил Игорь, — Его Величество лежит сейчас в гробу в Магистрате. А я неизвестно кто. Самозванец какой-то!

— В Магистрат, — решил Магистр, — надо взглянуть, кого нашел Архиепископ, чтобы заменить Его Величество. Если мы сумеем доказать его участие в этом фарсе, ему не поздоровится. Членам Совета не понравиться, что их выставляют дураками. И меня тоже.

Когорты подошли к Магистрату в неприемный час. Перепуганный стражник, узнавший о кровожадном обещании Магистра, пролепетал, что прощаться с телом можно с двенадцати до двух.

— Но ведь для нас будет исключение? — учтиво спросил Магистр Сарматовский.

Вежливость напугала стражника еще больше.

— Да, — проблеял он и сполз вдоль стены на пол.

— Обморок, — констатировал Магистр, — не стражники, а кисейные барышни. Помогите ему кто-нибудь. Зайдем, Ваше Величество?

— Конечно!

Игорь зашел бы в любом случае, если бы даже ему строго запретили. Зуд любопытства — кто же там лежит и злость — да как они смели! — распирали сына Гроссмейстера.

Дверь, конечно, была закрыта. Он уже хотел взломать ее, но подоспевший начальник караула поспешил открыть, пугливо поглядывая на стражника. Он, похоже, думал, что того убили.

В пустынном зале, прямо посередине, стоял гроб. Был он пуст. А покойник стоял рядом и наносил грим, глядя на высокое, в рост вышиной, зеркало.

— Прямо-таки картина из серии романов «Покойник вернулся», — оценил Магистр.

Гримирующийся почувствовал открывшуюся дверь.

— Немедленно выйдите! — заорал он, — где стража?

— Однако же, — сказал Игорь, впечатленный эхом, — ты не кричи так сильно, кишки простудишь.

Он вошел в зал и подошел к парню.

— Я так понимаю, ты играешь меня мертвого, в гробу. Та еще роль. Тебе, наверное, много заплатили.

Парень присмотрелся и узнал. Волосы на его голове зашевелились от ужаса.

— Ва-ваше Величество, — пролепетал он, — вы же убиты. — Он рухнул на колени, — пожалейте меня, я не специально, меня заставили играть эту роль за совсем малую плату. Я актер.

— Я передумал быть мертвым, — сообщил Игорь. — Земля сырая, на носу зима, холодно. А ты ничего, похож.

Магистр заглянул в гроб, любопытствуя.

— Богато вас хоронит Архиепископ, — сообщил он Игорю, — ткани из золота и серебра, бархат лионский. Я бы тоже так хотел.

— Могу уступить, — предложил Игорь. Он посмотрел в зеркало на себя. Потом на «покойника». — Нос поправь. Он у меня совсем чуточку курносый.

Магистру надоело торчать у гроба.

— Я хотел