КОМ-10 (Казачий Особый Механизированный, часть 10) - Ольга Войлошникова

с бабой мальцом гостил), старинного вида кичке* и тяжёлой шёлковой шали.

*Кичка — женский остроносый (в Сибири) головной убор, одевавшийся под платок.

— Прохоровы? — Пётр сверился с непонятно откуда явившимися листками.

— Оне самые, Ваше Высочество, — чинно ответил старик. — Все по списку тут.

— Хорошо. Просьбы, пожелания какие будут? — Пётр вёл себя так, словно нападения вовсе не было, и он тут как бы с плановой инспекцией. Всё-таки работа на папеньку евойного накладывает чёткий отпечаток. Я бы так не смог. Тем более, что тени у этих Прохоровых плясали словно змеи и всё норовили дотянуться до непрошеных гостей. Я сам видел, как старик дёрнул ногой, словно отбрасывая собственную тень он Витгенштейна.

* * *

И не забывайте жмякать сердечки! Это мотивирует авторов)

05. ПО СЛЕДАМ

БЛАГООБРАЗНОЕ СЕМЕЙСТВО

— Так ить какие просьбы? Только вот заберите этого… Подарок у нас вам есть, Ваше Высочество. Мы тут споймали одного. Отбить пытались, но… — Старик улыбнулся. А меня холодом обдало. Внутри рта старика ничего не было. Словно тьмой налито. Господи, да что это за твари-то тут?

— О! Пленный? Это очень хорошо. — Витгенштейн вдруг наклонился и схватил старика за плечо. Из-под латной перчатки побежал белый дымок, но глава Прохоровых, кем бы он не был, даже не поморщился. — Что за пленного хочешь? Говори! — И если раньше голос Петра был холоден, то тут аж арктическим льдом повеяло.

— Воды. Воды принесите. Простой чистой воды испить. Хоть по чарке!

Витгенштейн отпустил Прохорова. Сверился с бумагой. Холодно кивнул:

— Будет. Слово даю. Каждому по чарке. Но только по одной. Договор?

— Договор! — поспешно выкрикнул старик. — Ежели кажному, да по чарке! Да мы вам!.. Да завсегда…

Петя поднял ладонь, останавливая верноподданнические излияния:

— Теперь доклад. На объекте остались еще гражданские специалисты?

— Нет, ваше сиятельство. Всех порвали, ироды. Девочки из медсанчасти так кричали… так кричали…

— А что ж не помогли? — зло спросил Багратион.

— Так давно водички не давали. Силов вообще нету. Еле этого поляка схомутали, да и то всей семьёй навалились. Если бы была водичка-то, если б силы были, мы ж завсегда. Мы хоть и нежить, а русская. Тут же на пороге наговор лежит, если выйдем — силы теряем. А без воды-то…

— Да что ты заладил, вода, да вода, — взорвался Серго.

— Они утопленники, Волчок, всей семьей в паводок восемнадцатого года потопли. Вода им силу даёт. Уникальная вообще семья — очень охотно идут на сотрудничество с государством. И вообще… — Пётр быстро перечитал несколько листков. — Наши они, хоть и нечисть.

— Извините, ваше сиятельство, мы нежить, а не нечисть, — почтительно но твёрдо возразил старик. — Простите, но это разное… Мы даже в церковь ходим.

— Извините, нежить, — поправился Витгенштейн.

— Тогда и я прощения прошу, — склонил голову в коротком поклоне Багратион.

— А вы, простите, оборотень же? — Старик Прохоров повыше поднял руку со свечой. — Очень уж звериным духом пахнет.

— Да, — коротко ответил Серго.

— А какой? А какой вы? — из-за дедовой штанины высунулась любопытная мордочка белобрысой девчонки. Вот только после общения с графиней внешний вид здешних обитателей совершенно не способствовал умилению.

— Волк, — так же коротко ответил Багратион.

— Волк! Волк! Ой, мама! Волк! — запрыгала и радостно захлопала в ладоши девочка. — А вы можете показать? Я волков только в книжках видела, пожалуйста-пожалуйста…

— А ну цыть! — одёрнул её старик. — Извините её, ваша сиятельство и вы, господин оборотень. Дети, да ещё взаперти, дуреют от нечего делать. Хорошо, хоть книги есть, да ещё батюшка-учитель заходит… Заходил, — грустно поправился Прохоров.

— К сожалению, волка я вам показать не могу. Просто в этом коридоре не поместимся, так что ты извини, кроха.

— Ух ты! Такой огромный волк! — в совершенном восторге взвизгнула малявка. Потом погрустнела. — Ай, как жалко, что не увижу…

Пётр потыкал пальцем в свои листки.

— Вы когда в следующий раз обследование рек должны будете проводить?

— Должны были через три седмицы, а сейчас-то и не знаем уже когда.

— Всё будет по плану. Вот через три недели ты и увидишь князя Багратиона во всей красе. Покажешь, Волчок?

— Покажу, почему не показать? — рассмеялся Багратион.

— Так вы тоже князь? — старику стало неловко: — Прощенья просим!

— Да, князь Серго Багратион, — Волчок коротко поклонился, — не стоит извинений.

— Ладно, давайте вашего пленника, — перебил неожиданные политесы Витгенштейн.

И та самая малявка, что хотела на волка посмотреть притащила за шиворот здоровенного бугая в пятнистой форме. И видно было, что, совершенно не напрягаясь, притащила. Ага. Сколько жей годочков, интересно?

— Вот. Забирайте! — Тень от руки старика коснулась лежащего пленника, и тот взвыл, судорожно дёргаясь, пытаясь вылезти из-под неё… Вот тебе и тени…

— Пошли, болезный, — я вытащил пленника из-под теней. Чуток силы Зверя влил в руки. А то прям стыдно немного за нашу человеческую слабость. Хотя, почему «слабость»? Вон, сидят же они, сверхопасные и сильномогучие, в тюрьме. В комфортной, но всё же тюрьме.

Пленник что-то закричал, захлёбываясь потоком шепелявящих, шелестящих слов. Я по-польски вообще ничего нет понимаю. Вот что за язык, а? Одни шипящие, блин горелый! А Петя что-то рявкнул в ответ, и мы потащились на выход.

РАЗВОРАЧИВАЕМ НА ЖЕЛЕЗНОГОРСК

Как же на улице светло! После мрака и живых теней «Объекта» на свежем воздухе было чудо как хорошо. Петя первым делом спросил в пустоту:

— Долгов, у тебя есть кто польский знает?

— Найдется, — негромко отозвалось справа.

— Допросить. Желательно, чтоб живой остался. Остальное на ваш выбор.

— Сделаем, Ваше Сиятельство. А степень сохранности? — поинтересовалась пустота.

— Я же сказал: на твоё усмотрение, — отрезал Пётр.

— Сделаем!

И пленник взмыл в воздух и рывками полетел в сторону.

— Тут мы всё что могли — сделали. — Пётр обернулся к покалеченным воротам. Смерил их взглядом. — Теперь в Железногорск. Я очень надеюсь, что Сокол успел.

— Чего-то мне гадать не хочется, — буркнул Багратион. — Давай, к башне и опускай «Пулю».

И мы резвенько побежали. В сторожевую башню Пётр заскочил буквально на пару секунд, потом стрельнул в небо белой ракетой,