Молниеносный – 3 - Фёдор Бойков

сущности. Я тогда ещё подумал, что это ловушка на случай, если кто-то из нас решит избавить страдающих зверушек от мучений. Теперь же я понял, что это было немного другое — это была проверка.

Я продолжал удерживать Михея за грудки. И вот тут случилось совсем уж неожиданное. На моих глазах из него выскочила демоническая душа, но вместе с ней тело покинула и душа Михея.

Парень обмяк в моих руках. Ублюдки-Хранители сделали это. Научились забирать человеческие души.

Я отпустил Михея, и тот упал с громким шлепком на землю. Обернувшись к своим, я увидел, что никого больше такая участь не коснулась. Мои экзорцисты вместе с туземцами отлично поработали и справились со своим первым заданием — научились изгонять демонов.

Первые очищенные от подселённых душ уже начали приходить в себя. Саша неловко поднялся, цепляясь за дверной косяк руками. Он увидел меня и вздрогнул.

— Княже, ты… — его слова оборвались.

— Всё хорошо, Саша, — я шагнул к нему и протянул руку, помогая удержаться в вертикальном положении. — Теперь всё будет хорошо, дружище.

— Меня будто на части разорвало, а потом обратно по кусочкам собрало, — прохрипел он. — Так себе ощущения.

— Знаю, — я кивнул. — Зато теперь у тебя иммунитет к одержимости, что тоже неплохо.

Я огляделся. Иммунитет теперь есть у всех моих людей. Но не только. Дюжина рабочих, персонал санатория, Громобои и рубежники — все они прошли через одержимость и изгнание из них подселённой сущности.

Я зашёл обратно в столовую, проверил состояние раненых и посмотрел на бледные лица детей. Вроде бы все в порядке, даже первые робкие улыбки начали появляться. Но меня не отпускала мысль, что всё это случилось по моей вине.

Я не смог находиться рядом с ними, просто не смог. Снова вышел на улицу и прислонился к перилам террасы. Вольт уткнулся лбом мне в живот, да так и замер.

Ну а я думал. Много думал. Хранители не ответили на мой вызов, но это не имеет значения. Я найду их сам если придётся. И для этого мне нужны силы.

Потрепав пса по загривку, я вздохнул. Хочу я или нет, но придётся искать третью часть элементаля. И заодно нужно усилить тех элементалей, которые все эти годы скрывались в Иссиле.

И ведь я даже не знаю, были они тут во время изгнания или нет. Как-то не до них было, их энергию я не высматривал, а скрываться от людей они неплохо умеют.

Пока мы с Вольтом стояли на террасе, рабочие, прибывшие для расчистки развалин в деревне, собрались недалеко от меня. Мужчины о чём-то спорили, то и дело указывая на тело Михея. Наконец они что-то решили и подошли ко мне.

— Ваше сиятельство, потолковать бы, — обратился ко мне рослый мужик с чёрной кудрявой бородой. — Мы же когда к вам подрядились, условия одни были… а тут вона чего вышло.

— Слушаю вас, — я оттолкнулся от перил и сделал шаг к рабочим.

— Мы на такое не подписывались, — выкрикнул из-за его спины поджарый мужчина лет тридцати. — Ваши дела нас не касаются, но после всего работать мы на вас не будем.

— Хорошо, — равнодушно бросил я. — Прежде чем уйдёте, вы должны знать вот что: все вы были одержимыми, но теперь чисты. И никогда никто из вас больше не сможет стать одержимым.

— Это как так, ваше сиятельство? — бородач аж крякнул от удивления. — Заговорённые мы теперь от демонов что ли?

— Можно и так сказать, — кивнул я. — Но это только одержимости касается. Если встретите монстров, то пощады не ждите.

— Не, вы, братцы, как хотите, а я тикаю, — снова подал голос поджарый мужик. — Своя шкура дороже.

Пятеро работников согласились с ним и, махнув своим на прощание, загрузились в фургончик. Передо мной остались стоять шестеро мужчин, и они явно чего-то ждали. Наконец бородач прочистил горло, поймал кивки остальных и взял слово.

— В общем, так скажем, княже, — он набрал воздуха в свою мощную грудь. — Мы живы благодаря вам. Вы спасли нам жизни и избавили от одержимости. Если бы не вы, гореть нам факелами на площади.

— Да, всё так, — поддержал его сбитый парень лет двадцати пяти.

— Ни в жизнь такого не было, чтобы одержимых лечили, а не сжигали на месте, — третий мужчина был уже немолод, лет так пятидесяти, с соломенного цвета волосами — типичный русский мужик.

— Мы хотим на вас работать, княже, — высказался четвёртый мужчина, худощавый и длинный как жердь. — Не прогоняйте, примите нас к себе.

Неожиданно, конечно, но решение принять нужно. Вон как мужики на меня смотрят выжидающе, даже дыхание затаили.

— Моим людям негде жить, — сказал я, заметив, что к нам стекаются остальные бывшие одержимые, в то числе Громобои и рубежники. — Дома разрушены, а мои земли усыпаны телами монстров. На данный момент меня беспокоит только это.

— Так мы поможем, — сказал бородач, ударив себя кулаком в грудь. — Рубежники вон покажут, как и что с демонами делать, или разгребать завалы будем.

Он оглянулся на своих коллег и вздохнул.

— Только вшестером не управимся так быстро, как было оговорено, — бородач сник, а потом посмотрел на меня с надеждой. — Но мы будем стараться. Если таково ваше условие, чтобы нас принять к себе, то мы согласные, пупы надорвём, но сделаем.

— Не надо ничего надрывать, — сказал я, задумавшись. — Будет вам рабочая сила. Главное, чтобы в строительстве вы разбирались и смогли команды верные отдавать.

— Это мы запросто, сколько лет уж работаем, — обрадовался бородач. — Меня Климом звать, а это Илья, Степан, Тарас, Савва и Егор.

— Будем знакомы, — кивнул я. — Готовьтесь выдвигаться через час. И поешьте что ли, раз уж тут столовая под рукой.

Мужики радостно закивали и ушли обедать, а ко мне подошёл Андрей Левин.

— А нас примете к себе, Юрий? — спросил он. — Если уж кому и служить, то только вам. Мы хотим стать частью вашей родовой гвардии.

— А со службой проблем не будет? — спросил я, оглядев Громобоев в полном составе.

— Это мы сами решим, — твёрдо сказал Левин. — Так что, примете нашу присягу?

— Приму, — я кивнул и положил руку на голову Вольта. Знать бы ещё, как эту присягу принимать. — Не подскажешь, что делать нужно, дружище?

— Так ничего особенного, просто скажешь, что принимаешь клятвы, — ответил Вольт.

— Я, Андрей Левин, командир отряда Громобои, клянусь служить верой и правдой роду Громовых, — начал Левин, а затем и остальные подтянулись. — Клянусь, что пока я жив, ни один враг не останется безнаказанным. Слово моё крепко, клятвы мои нерушимы, воля и жизнь мои —