Возвышение. Земли Ордена - Михаил Павлович Игнатов

— Из прошлого Ордена Небесного Меча. Но она хотя бы интересная, в отличие от твоего заумного перечисления событий. Может, ты снова начнёшь рассказывать про Орден сам? Так, как делал это в песках Поля Битвы?

— Магистр?

Седой проигнорировал мою просьбу, свиток в его руках сменился тем самым талмудом — книгой-кодексом, в который он закопался.

— Магистр, кузнец и мастер Массивов, — бормотал себе под нос Седой. — Это было не очень давно, но точно до исхода части Ордена во… Вот! — Седой с силой ткнул пальцем куда в страницу. — Магистр Даргайл. Огромный талант в Массивах, талантливый кузнец, — Седой принялся просматривать страницы. — Нигде ни слова о какой-то там нелюбви к мастерам Указов.

— А о таком тоже там записано? — я протянул руку. — Дай посмотреть.

— Ничего, ничего и ничего, — Седой оставил мою просьбу без ответа. — Зато есть запись о его друге Ревеле.

Я буркнул себе под нос:

— У него был друг, удивительно.

— И есть запись в архивах Ордена, — повысил голос Седой, пользуясь тем, что мы в кольце и здесь можно хоть орать, — что Ревел это комтур Ордена и как раз мастер Указов. Так что хватит мне тут выдумывать, молодой глава и побольше уважения к прошлому Ордена. Ты меня заболтал, мы потеряли время, значит, возместим его за счёт вечерней медитации.

— Нечестно, — вскинулся я.

— Нечестно выдумывать какой-то бред, — сердито топнул ногой Седой. — Не нравится, как я читаю? Хорошо, буду рассказывать сам.

Ревнитель традиций, да? Я покачал головой, открыв для себя Седого с новой стороны.

Старейшины и советники, к которым я стал причислять и самого Седого, что так и оставался непонятно кем при мне, без внятной должности, явно старались загрузить меня побольше, если не впихивая в дни побольше уроков, то вписывая в расписание бесконечные собрания старейшин и обсуждения дел. Я тоже не сдавался и тоже старался, но совершенно в другом направлении: старался как можно меньше болтать языком на этих собраниях, как можно быстрей их завершать и как можно больше времени выделять на тренировки.

Вот и сегодня, едва закончив урок у Рутгоша, где запоминал внешние признаки формаций и их слабые места, я просто завернул за угол и остановился.

Площадь Пагоды как раз. Её саму уже подняли до третьего этажа и готовились спекать блоки в единое целое. Сложная задача. Она только звучит просто и, вроде как, доступна любому идущему, владеющему огненными техниками. На деле же и техника должна быть непростая, обычная боевая техника или проявление стихии не подойдёт. И силы у идущего должно быть немало, как и умения. Нужно не просто заставить камень плавиться, но сделать это так, чтобы уже готовые этажи не расплылись тут по площади лужей, а сохранили форму и не сместились даже на волос.

Самое же сложное, что требуется — это сохранить целостность знаков формаций внутри камня и основы для этих знаков и самих формаций. Очень сложная, кропотливая работа, которую от начала до конца способен выполнить пока только один человек в нашей семье.

— Ты что делаешь, криворукий баран? Что делаешь, спрашиваю? Тебе в глаза нассали с утра, что ли? Да тут же всё теперь переделывать!

Хм. Ну ещё и три его ученика, но судя по полным ругательств крикам, что я слышу — их навыки ещё не удовлетворяют строгим требованиям учителя. Как знакомо. Рутгош буквально сто вдохов назад тоже так орал на меня, правда, без грязных ругательств: я не сумел в два удара разрушить его формацию, а значит, по его мнению — погиб в ней.

Нужно бы помочь собратьям по несчастью и обучению.

Я сделал ещё двадцать шагов, оказываясь буквально посредине восстановленной площади, и медленно раскинул руки, одновременно приседая. Первая Форма.

Моё появление не осталось незамеченным.

— Глава? — в проёме будущего окна показался Потий. Встретившись со мной взглядом, чуть согнулся, прикладывая кулак к ладони. — Что-то не так?

— Нет, Потий, — толкнул я ему обратную мысль. — У меня время тренировки, и я решил потратить его с двойной выгодой — заодно полюбуюсь на вашу работу. Я ведь нечасто бываю на ваших работах.

— Последний раз это было пять дней назад, глава, мы закладывали основы для воротной площади.

— Я и говорю — нечасто, — я перетёк в следующую Форму, сменяя ритм циркуляции потоков в теле, и подтолкнул Потия в нужном направлении. — Не обращайте на меня внимания, Потий, работа не должна останавливаться.

— Кхм, да, глава, разумеется, — Потий ещё раз прижал кулак к ладони и отшагнул в сторону, пропадая для моего взгляда, но не слуха. — Так, вы, два барана, — донеслось до меня приглушённое. — Глядите сюда. Метка Небо не должна ни на волос смещаться в сторону.

— Я помню это, мастер, но стоило мне поднять жар до красного, как она поползла в сторону!

— Сама что ли, поползла? Она всего лишь метка, придурок, сама она ничего не может.

— Сама, — заупрямился ученик Потия. — А я старался.

— Старался он, чтоб тебя… Раз поползла, значит, ты не удержал равный жар по объёму. Эх, заставить бы тебя, косорукого, плавить камень в воздухе, а затем переносить расплав к нужному месту, чтобы ты вспомнил, что значит стараться, да время не терпит. Давай ещё раз. Ткну тебя носом в ошибку, раз ты ослеп.

— Учитель…

— Что учитель? Если не разлепишь свои глаза, так и будешь меня учителем называть до смерти, личный знак тебе не светит с таким подходом.

— Учитель…

— Я всё сказал. Давай, говорю, начинай работать.

Я вновь сменил Форму, усмехаясь про себя. Собрат, сделал всё, что мог. Мне вот на днях никто не помог, когда Алкай вдруг понял, что если я пропустил знак качества духовных камней, то все расчёты по тратам можно выкинуть в мусор и заставил меня их пересчитывать. Дважды. И кстати, снова за счёт моих вечерних медитаций. Наверняка сговорились, чтобы я сильней старался на уроках и меньше допускал ошибок.

Формы остались позади, Круговороты я пропустил, потому как тренировать их посреди обычной площади, а не на особой тренировочной площадке просто опасно, да и безумно мешать ими работе собратьев, у которых, вроде как, только-только начало получаться соответствовать строгим требованиям мастера Потия, так что я перешёл сразу к разминке