Михаил Восленский - Номенклатура

Проще, конечно, со своими. Вот был в цековском санатории, так такая оказалась бойкая инструкторша Воронежского обкома – какой там взгляд, только бы с ней справиться.

Да что собственно? Ведь и классики марксизма не гнушались. Был он, Вохуш, с партийной делегацией в ФРГ, заехали в Трир посетить дом-музей Карла Маркса. И только там узнал, что, оказывается, у Маркса-то была любовница и от нее – незаконный сын. Правда, не признал его классик. Было бы в наше время скандальное персональное дело, если бы Женни фон Вестфален подала на него заявление в партком! А про Энгельса прочитал недавно совсем уж непристойное: будто жил он одновременно с двумя сестрами – не то. шотландками, не то ирландками. И тоже у Ленина была Инесса Арманд, хоть он и называл ее на «вы». Впрочем, он, Вохуш, не Ленин, а в этой однокомнатной квартире тоже называл ее на «вы» – не ронять же себя!

Довольно лирики, пора дела делать. Вот только посмотреть ТАСС.

Вохуш листает дешевую сероватую бумагу вестника, а мысли уже работают над сегодняшними делами, и читаемое перекликается с обдумываемым.

Протесты в Западной Европе против запретов на профессии в ФРГ. Вот разумно! А то что такое: не назначают судьей, потому что коммунист. У нас вот иначе: некоммуниста судьей не сделают. Надо, кстати, сегодня решить дело этого беспартийного деятеля, зампреда комиссии. У нас партийцев хватает: партия – 17 миллионов.

В США, оказывается, несмотря на дискриминацию, разрешаются браки белых с неграми. Это значит, черная образина с белой. И ведь соглашаются! А чему удивляться? Если бы мы тут своих студенток в университете Лумумбы распустили, так они за африканцев и повыскакивали бы все. Это, кстати, заметить к разговору с проректором.

11 часов, открылся буфет. Пора идти на второй завтрак, Идет Вохуш по коридору удовлетворенный: обезопасил себя, разрядив проблему с делегацией. А чувствовать себя в безопасности – что может быть лучше?

В светлом, сияющем чистотой зале буфета – уже человек 15. За высоким стеклом стойки чего только не наставлено. Приходится немного в очереди постоять: отпускают 3 буфетчицы, перед каждой – человека по 2 – 3. Словом, не то что в каком-нибудь гастрономе в городе. Здесь принято выбирать не торопясь да еще покупать что-нибудь для дома: фрукты или коробку шоколадных конфет (тут они хороши: «Мишки», «Ну-ка отними!» – все с детства знакомое, так и дошло от нэповских времен). Семгу или икру он сейчас брать не будет, на второй завтрак Вохуш берет молочное: простоквашу с сахаром, творог со сметаной и сахаром и противосклерозное – морскую капусту с кукурузным маслом (очень рекомендуют кремлевские врачи). И, конечно, чай с парой «Мишек»: в стакан буфетчица наливает заварку, а на маленьком столике в стороне он сам доливает себе по вкусу кипяток. Когда раз в неделю Вохуш устраивает себе разгрузочный день {живот растет, беда!), он не идет обедать в столовую, а закусывает здесь же и точно так же наливает себе кипяток в чашку с крохотным бульонным кубиком, который превращает воду в бульон с грибным вкусом и даже с блестками жира.

За завтраком видит Вохуш и нескольких сотрудников своего сектора. Здоровается со всеми дружественно, но без панибратства – таков нынешний стиль. Стиль этот обкатался, при Сталине было иначе: то по старинке изображали из себя братишек-краснофлотцев, гигикали и хлопали друг друга по спинам, то смотрели на подчиненных чванно сверху вниз. Теперь это прорывается только у стариков, стоящих уже на пороге персональной пенсии, принято же быть солидным, обходительным, неторопливым и деловым.

В секторе он завел такой порядок: с 9 до 11 часов к нему сотрудники заходят только в случае срочных дел. Иначе и нельзя. Вот, например, сегодня: они бы один за другим сидели у него и свое рвение показывали, а как бы он мог говорить при них с референтом Генерального? Правильный порядок.

По пути в свой кабинет Вохуш, как обычно, остановится у книжного киоска – на минутку, не более, только чтобы взглянуть, нет ли каких-нибудь новых поступлений. Среди молодежи есть любители стоять там подолгу и листать книжку, но это несолидно да и производит впечатление, что человеку нечего делать. А впечатление должно быть другое: человек занят, но умело планирует свою работу и четко распределяет время. Как сформулировал Сталин: сочетание русского революционного размаха с американской деловитостью. Умница был человек!

Сейчас явятся его сотрудники. Вот уже один заглядывает в дверь:

– Можно, Денис Иванович?

Вохуш приглашает его приветливым жестом. Это Швецов, недавно пришел из Академии общественных наук. Вообще-то Вохушу этот хлыщ не нравится, но отец жены – генерал-полковник в генштабе. Кто знает, кем этот хлыщ еще станет. Вохуш с ним всегда приветлив.

Швецов кладет перед ним список:

– Состав советско-болгарской комиссии биологов, из Академии наук прислали посмотреть перед тем, как президиум академии будет утверждать.

Вохуш насторожился:

– А подписанты есть?

Никак он не забудет, что, когда еще был начинающим завсектором, чуть было не утвердил список тоже такой вот комиссии, а там затесался один, который в свое время, негодяй, подписал письмо в защиту Синявского и Даниэля. Хорошо, Вохуш вовремя узнал об этом, вычеркнул, а то какая была бы скандальная неприятность!

Швецов смеется:

– Нет, Денис Иванович, подписантов нет. А вот, правда, пара товарищей может вдруг уехать.

Понятно: в списке есть евреи.

– Кто?- коротко спрашивает Вохуш.

Шведов ставит острым карандашом едва заметные точки против двух фамилий. И фамилии-то русские: вот маскируются! Да и зятек этот хорош: ничего не сказал.

– Может, сократить или заменить?- вежливо осведомляется Вохуш.- Они уедут, кто же в комиссии будет работать?

А у самого мысль: вычеркнуть обоих евреев – опять будут болтать в академии, что-де в аппарате антисемитизм.

Швецов только плечами пожимает:

– Академия предложила.

Подумаешь, академия! Да ее Хрущев чуть не закрыл.

Вохуш находит быстро выход:

– Одного сократить, а другого я заменил бы. Там ведь есть один биолог, фамилия – Беленький. Правда, был лысенковцем, но ведь это же не основание игнорировать ученого…

Доволен Вохуш – хорошо придумал: и еврей будет чистокровный, не подкопаешься, и не из этой сионистской компании. И благожелательно шутит:

– Помните: «Полюбите нас черненькими, а беленькими нас всяк полюбит?»

Швецов осклабился:

– А я их что-то и беленькими не люблю!

Денис Иванович улыбается, а про себя думает: «Не любишь, а сам в списке двоих подсунул». Становясь серьезным, Вохуш говорит:

– Давайте заодно решим один назревший вопрос. Долго еще будет подвизаться в качестве заместителя председателя комиссии этот беспартийный деятель Венский?

Зятек ухмыляется:

– Беспартийный большевик!

– Это, знаете, формула старая, отдает субъективизмом (чуть по сказал «хрущевщиной», но поостерегся, лучше выражаться официально). Мне сообщали, что партийная общественность протестует и выдвигает кандидатуру секретаря парткома института биологии.

И верно: приходили к нему по очереди две партийки (одна раньше работала в органах, другая – во Всемирной федерации профсоюзов), говорили, что биология – партийная наука и не место беспартийному в руководстве советско-болгарской комиссии. Правда, секретаря парткома они не выдвигали, а каждая хотела сама занять это место, но Вохуш решил: интеллигентика гнать, но назначить секретаря парткома, а не этих ретивых баб.

Швецов – сам в общем-то интеллигeнтик – мнется:

– Ведь он хороший специалист и болгарский язык знает.

– Вот потому мы его и держали на этой стадии работы комиссии, чтобы ее развернуть, – терпеливо объясняет Вохуш.- А теперь это пройденный этап, да и коммунисты жалуются. Давайте заменять.

Швецов все мнется:

– А что мы ему скажем?

Подумайте, какой совестливый. Когда на генерал-полковничьей дочке женился, с которой только ленивый не жил, совесть его не мучила.

– Поговорите с секретарем парткома, найдут какие-нибудь недостатки в его работе – ведь и на солнце пятна,- уже не сдерживая раздражения, говорит Вохуш.- В крайнем случае сошлитесь на мнение партийной общественности и на то, что им недовольны болгарские товарищи: проверить он ведь не сможет.- И подбадривает:- Да вы не чувствуйте какой-то своей вины перед ним! Вы ответственный работник аппарата ЦК, а он беспартийный – не ему требовать от нас отчета.

Беда с этими родичами высокопоставленных лиц: никакой нет у них партийной закалки, обывательское мнение!

Входит напористым шагом любимица Вохуша, единственная женщина в секторе – Зинаида Ивановна. Дама серьезная, пришла из ЦК комсомола. И семья хорошая: муж – в органах. Принесла проект плана выпуска издательства «Наука».

Ну, что касается политической актуальности тематики, это в секторе издательств посмотрят, а нам посмотреть, кого они печатают. Шутливо спрашивает: