Ее превосходительство адмирал Браге - Макс Мах

всем. Боярыня Селифонтова умела строить отношения с женщинами любого склада и делала это непринужденно, легко и быстро. Поэтому не прошло и пары дней с ее приезда в Вологду, как Алена, жена Ариного брата Федора, и Татьяна, собственная Арина старшая сестра, души уже в Анастасии не чаяли, и за стол без нее ни в завтрак, ни в обед не садились. Перезнакомили ее быстренько со всеми подходящими им по возрасту дамами местного бомонда, а вскоре приобщили ее и к общему занятию. Все эти женщины, не имевшие в большинстве своем никакой пригодной для военного времени профессии, работали «милосердными сестрами на подхвате» в большом эвакуационном госпитале, расположившемся прямо в городе недалеко от Предтеченского моста. Впрочем, как раз у Анастасии имелись не только довольно обширные медицинские знания, но и соответствующие бумаги.

Выйдя замуж за полковника Селифонтова, она, оказывается, тут же поступила вольнослушательницей в Старую Лекарскую школу при Шлиссельбургской Академии. И, хотя не успела прослушать все необходимые для получения врачебного диплома курсы, не говоря уже об интернатуре, у нее на руках оказался патент хирургической сестры, который она выхлопотала на всякий случай еще в самом начале военных действий на Дальнем Востоке. Причем патент у нее был самый настоящий, а не какой-нибудь липовый, поскольку Настя и в самом деле ассистировала время от времени своей матери, хирургическому профессору Полине Берг. Так что она и в этом смысле легко пришлась ко двору, заодно заслужив немереное уважение со стороны ничему путному не обученных провинциальных дам.

* * *

Декабрь в этом году выдался морозным и снежным, но ясных дней, как ни странно, было больше, чем пасмурных, и Ара спешила воспользоваться этой возможностью полетать. Впрочем, ее «полетать» зависело от многих переменных. И одной из них являлось настроение великого и ужасного дяденьки Скурихина. Несмотря на громкую и по-настоящему важную начальственную должность, которую занимала теперь Ара, царем и богом на аэрополе Летно-испытательного центра, как и раньше, оставался шеф-пилот Кокорева-отца Гавриил Викентиевич Скурихин. Во всяком случае, обычно последнее слово во всем, что касается полетов, принадлежало именно ему. Ара, как военный человек, субординацию понимала от и до, к тому же уважала и, пожалуй, даже любила этого немногословного человека, которому в большой степени была обязана своей путевкой в небо. Поэтому, когда накануне Скурихин сказал ей, что дает добро на вылет, она даже не спросила, на чем, собственно, он разрешает ей полетать.

В ангарах аэрополя находилось сейчас довольно много крайне интересных машин, производившихся на заводах Кокорева. Из тех, что прошли уже испытания и были разрешены к серийному производству, особый интерес представляли истребитель-перехватчик «Кнорр-А»[130], новый истребитель-штурмовик «Чайка-3»[131] и скоростной бомбардировщик «Карбас-2М»[132]. Ара была бы рада любому из них, но, как выяснилось, на аэрополе ее ожидала настоящая удача.

– Ну что, госпожа начальница, – хмыкнул в седые усы Скурихин, – хочешь полетать на «коньке-горбунке»?

– Хотеть-то хочу, – улыбнулась Ара, уловившая главное: Скурихин не шутит и не дразнится, – но кто ж мне его даст?

– Когда «Метеор» подписан в серию? – вопросом на вопрос ответил шеф-пилот.

– Третьего дня, – пожала плечами Ара. – Моя подпись там, между прочим, тоже стоит.

– Тут ты права, господин лейтенант, – кивнул явно продолжавший забавляться старый авиатор. – Но что из этого следует?

– Гавриил Викентиевич, – усмехнулась Ара, – ну что вы, право слово, крутите девушке яйца!

– Были бы яйца! – отмахнулся Скурихин.

– Уж поверьте, дяденька, вам лучше не проверять! – искренне рассмеялась Ара.

Она уже поняла, в чем заключается казус, связанный с подписанной ею третьего дня бумагой. Стоило приемной комиссии поставить под актом свои подписи, как «Метеоры» количеством три штуки, находившиеся в ангарах Испытательного центра, как по мановению волшебной палочки превратились из опытных образцов в предсерийные машины, и значит, Ара получила формальное право их пилотировать. И это был просто праздник души, никак не меньше.

«Метеор» являлся продвинутой версией хорошо известного ей «Болида». При этом сам «болид» все время совершенствовался, и, хотя с начала серийного производства прошло не так уж много времени, сейчас на заводах товарищества «Самолет» перешли уже на производство 5-й модели этого истребителя-бомбардировщика. И «Болид-5» являлся куда более совершенной машиной по сравнению с той, на которой Ара вступила в бой в августе. Казалось бы, прошло всего четыре месяца – то есть всего ничего, – но в военное время многие процессы ускоряются и многое делается быстрее, чем в дни мира. Так произошло и с новыми самолетами. И в этом смысле кокоревский «Метеор» стал по-настоящему серьезным шагом вперед. Правда первые опытные образцы были собраны только в начале декабря, но зато этот монстр получился даже лучше исходного МиГ-17. Если «Болид» превосходил по скорости и некоторым другим характеристикам классический МиГ-15, то «Метеор-3М», который и пошел в конце концов в серию, был уже настоящим совершенством, как с точки зрения своих тактико-технических характеристик, так и с точки зрения весьма продвинутой авионики и значительно потяжелевшего вооружения. Чего стоил один только оптический прицел с радиодальномером, позволивший резко поднять точность бомбометания с пикирования.

Мощный двигатель, великолепная, заточенная под сверхзвук аэродинамика. Крейсерская скорость – 900 километров в час и боевая – до одной с четвертью скорости звука. А на пикировании и того больше, но зато и перегрузки при смене курса или выходе из пикирования такие, что легко можно потерять сознание и нахрен угробиться. Впрочем, Ара свои силы знала, как знала и свой предел, который у нее был вполне хорош, даже по сравнению с пилотами-мужчинами. Так что, получив от Скурихина «добро», она в десять часов утра была уже в воздухе и гоняла свой «метеор» до полного расхода горючего, попробовав все, что умела делать на «болиде». Покрутила фигуры простого и сложного пилотажа, сходила пару раз на бомбометание с глубокого пикирования, проверила скороподъемность и полет на разных высотах и на аэрополе вернулась такой счастливой, словно всю ночь кувыркалась в постели с Олегом, испытав при этом многократный оргазм. В общем, день удался, но, принимая душ после полета, Ара еще не знала, насколько. Она узнала об этом несколько позже, работая с бумагами в своем кабинете.

В три часа дня ей позвонил отец.

– Здравствуй, дочь!

– Здравствуй, отец!

Так они с ним теперь разговаривали.

– Слышал, гоняла сегодня «конька-горбунка».

– Отличная машина, – коротко ответила Ара, гадая, куда заведет их с отцом этот разговор.

– Поверю на слово, но я хотел поговорить с тобой о другом, – неожиданно сменил тему отец. – Устала?

– В каком смысле? – насторожилась Ара.

– В прямом, – уточнил Кокорев.

– Да нет, – ответила она, предположив,